Домино
Шрифт:
Дома мы ограбили Драка на его протеиновые кубики и попадали спать, даже чаю не попили.
Утром я проснулся от вкусного запаха: кто-то что-то жарил. На кухне уже собрались все, кроме меня. Довольный Уфф сидел на подоконнике, от воды он отказался, заявив, что вчера в пещере напился на неделю вперед, пока скакал туда-сюда. Камень сообщил, что в пещере все спокойно и артефакты скучают. Нет, это немыслимо, скучают они. Я велел Уффу передать им, что если они скучают, то все хорошо и под контролем. Уфф сказал, что задачу понял и донесет до них.
Котий жарил странные
— Котий, что ты жаришь? Это оладьи? Почему они такие маленькие?
— Это, мой друг, сырники. Конечно, я мог бы сделать и запеканку, но вдруг у тебя от нее детская травма. Я встречал таких людей.
— Что такое сырники? Жареный сыр?
— Это жареный творог. Сегодня с утра к нам приезжали Латтаи, привезли и молока, и творога, и сыра. Мы с ними уже и чаю выпили.
— У меня нет детских травм от еды. А запеканка тоже из творога?
Тут вмешался Драк, который смог, наконец, остановиться из малиновом варенье.
— Запеканка должна быть из мяса. Но этот делает ее из творога, да еще с изюмом. Я категорически против. Пусть лучше сырники.
Котий возмущенно зафыркал и заявил, что изюм он уже отовсюду изъял. И вообще он не понимает, как Драк может не любить одну еду больше другой, когда из нормальной еды он ест одно мясо.
— Неправда, — заспорил Драк. — Я люблю гриль, котлеты, вот курицу тоже. И если так посмотреть, все на свете химия. Даже ты.
— Любой завтрак — это прекрасно. Особенно с вареньем, — примирительно сказал я. — А я думал, мы сегодня прямо с утра заниматься делами…
— Нет, дела подождут, — заявил Котий, складывая горкой готовые сырники. — Невозможно носиться взад-вперед без остановки. Мы вчера, считай, толком ни разу не поели. Опять же надо с людьми поговорить, все обдумать. А еще у нас есть важное дело, я обещал встретиться с Бертом. Он таки списался с моей бабушкой, едет к ней на стажировку и хочет знать, как там у нас что. Приглашает нас к себе на обед и поговорить, поедешь?
— Конечно, поеду!
— Сбагрим безумного Берта, хе-хе, — прокомментировал Драк и утащил к себе пару сырников с низу пирамиды.
— Ты сейчас все обвалишь, — упрекнул его Котий.
— Я осторожно. Просто не хочу совсем горячий.
Я тоже попробовал «сырник», странно, но неплохо. Варенье не особо и нужно. Наверное, это не будет моей любимой едой, но для разнообразия — вполне.
— Вы поняли, что сырники на рисовой муке? — лукаво спросил Котий.
— Чего? — Драк чуть не выронил изо рта очередной сырник.
— С кем я разговариваю? — закатил глаза Котий. — Один сырники впервые видит, другой заливает вареньем всё, что не мясо.
— Где ты ее взял-то? — Драк все-таки обвалил пирамиду сырников, но сам же и поймал.
— Купил месяц назад у Окто. Просто творога хорошего не было. Но я верил, что он появится! И вот он есть, да здравствуют Латтаи.
— А раньше какой был творог? — поинтересовался я, запихивая очередной сырник за щеку. Нет, пожалуй, я все-таки буду любить сырники.
— Раньше были попытки привозить замороженный. Один из поставщиков Окто такое притаскивал. Ну такое…
— А, кстати, о Берте, — вернулся я к исходной теме. — Я как-то не ощутил его безумия. Тут у нас есть гораздо
более яркие персонажи.— Согласен, — кивнул Котий. — Ганбаты зажгли гораздо круче. А как земляне выступили!
Все согласно закивали.
После завтрака мы поехали в Город — выполнять обязательства перед Юхансоном, а потом в гости к Берту. В лавке у Кима нашлось два копья, похоже, для меня привез, мы взяли их, десяток ножей, а еще осторожно спросил про кнут. Была у меня мысль сделать и такое. Несколько напрягало, что сам я с кнутом буду обращаться даже хуже, чем с копьем, но попробовать стоило. Кнут у Кима нашелся на складе, а заодно и хлыст. Он выложил их передо мной на прилавок, а за моей спиной тут же материализовался Драк.
— Это гениально! — заорал Драк, схватил хлыст и стал охотиться за Котием.
— Я тебе что, лошадь!? — напрыгнул на него Котий, попробовал отнять хлыст, но не преуспел, и они выкатились куда-то на улицу.
И это они еще в человеческой форме. С другой стороны, в нечеловеческом виде хлыст и не ухватишь. Есть все-таки что-то хорошее в нас людях.
— Ладно, я все беру, и хлыста давайте два, — заторопился я, пока мы не разнесли магазин.
Ким оформил покупки, вызвал помощника, и тот вынес нам все к машине.
— Когда будет готово? — тормошил меня Драк. — Я хочу такой хлыст с покрытием.
— Тебе же неудобно будет, — удивился я.
— Ну а что, я научусь! Он так здорово хлопает. По такому случаю можно и человеком походить.
— Я тебе мухобойку куплю, это почти то же самое, — вздохнул Котий, запрыгивая котом в кузов и устраиваясь на коробках.
— Оскорбляет меня, — ухмыльнулся Драк, сел за руль и мы поехали к Берту.
Берт был в преотличном настроении. Когда мы приехали, выяснилось, что кроме нас будет еще Кракко, с которым они успели подружиться. Кракко приехал не просто так, а готовить равиоли, а чтобы обед совсем удался, Берт предложил всем кофе.
Кофе! Я не пил его с момента попадания на Домино! Берт сделал мне латте с сиропом, Котию — эспрессо, который тот взял, кажется, из вежливости, а Драк гордо отказался, чтобы не переводить продукт.
— Ты еще от равиоли откажись! — погрозил ему пальцем Берт.
— Еще чего, тем более, что вы тут для меня мясо привезли, — Драк подцепил сразу три ломтика вяленой ветчины и отправил в рот.
— Мясо! — застонал Берт. — Это прошутто!
— Угумс, прошутто, очень хорошо, — закивал Драк и потянулся за следующей порцией. В своем репертуаре, в общем.
— Берт, как жаль, что ты уезжаешь! — произнес я с тоской глядя на чашку с кофе. — Ну где еще я возьму кофе?
Берт засмеялся.
— Вот за что я люблю Домино, так это за честность. Марк, не переживай, я вернусь. И к тому же Кракко уже почти убедил Шмидта, что без кофе не может работать.
Кракко поддержал:
— Да! Я говорю ему, если утро начинается с эспрессо, то оно продолжается эспрессо и все идет хорошо. Оно может начаться и с капучино, продолжиться эспрессо, и тогда тоже все хорошо. Но если с утра только чай, потом опять чай, тогда грустно! Сыр не плавится, тесто не тянется, жизнь стоит на месте! Тоска поглощает город! Посмотрите, какие вы были бледные и печальные, когда вошли, а сейчас?