Домовой для недотроги

Я открыла глаза, и тут же сознание наполнилось утренними событиями. А я поняла, что лежу на кровати, а не на кухне. Резко сев, я уставилась на кусочек ткани, упавший с моего лба и больше никого. Паника с новой силой накатила на меня. Мне было страшно, что здесь каким-то образом оказался мужчина, еще и откуда-то знающий про слова из моего сна и который пах абсолютно так же, как незнакомец в моем сне. Не знала, что во сне можно ощущать запахи. Не вспомнила ни одного, где бы я вдыхала ароматы, тем не менее, это не то, на чем я сейчас должна быть сосредоточена. Даже если мне было страшно, что это за мужчина, как и зачем он здесь оказался. Мне было дико представить, что он может со мной сделать, а главное зачем ему это. Я даже подумала, что муж каким-то образом нашел меня и этот мужчина увезет меня к нему. Но это все было менее страшно, чем мысль, что я схожу с ума. Потому что события происходящие здесь были до боли настоящими, но каждый последующий раз, заставлял меня усомниться в этом. Лестница, мои раненые руки, печка, конфорка, мужчина, сны…Я не понимала теперь, где я – это я, а где мои видения или подсознание, раздвоение? Вот сейчас я сижу на кровати и это реальность или снова сон? А может сон во сне? И что мне тогда делать? Ведь раньше во снах я не могла руководить ими, а теперь вроде как от меня зависит, что будет дальше. А может, как раз наоборот, от меня ничего не зависит и даже эти мысли – это часть сна?

Я уставилась в одну точку, когда услышала уже знакомый голос:

– Тебе не нужен психиатр – этот голос неделю сопровождал меня во сне, убаюкивал, успокаивал, будоражил, заводил хоровод мурашек и водил их по моему телу, как Моисей своих людей по пустыне. Мой муж говорил всегда сухо, сдержанно, с превосходством над оппонентом. Всегда властный и достаточно громкий, чтобы ты не смог его игнорировать. У этого же мужчины был красивый, мягкий и одновременно сильный голос. Вот когда его обладатель знает, что он силен, но пользуется своей силой в исключительных случаях. Он говорил тихо, но мощно, будто сразу горлом и подходил ближе ко мне. В его руках был стакан с водой. – Вот, выпей.

Я почти не глядя схватилась за черенок вилы, радуясь, что и сегодня они со мной. Направив острия на мужчину, я отползла в дальний угол кровати.

– Не подходи ко мне – Его брови чуть заметно вздернулись в удивлении, но очень быстро вернулись на место, однако, он остановился, пристально глядя на меня, потом кивнул, будто своим мыслям и протянул руку со стаканом до ближайшего комода, на что я нервно дернулась – Кто ты?

– Я думаю, ты и сама догадалась, только боишься признаться себе в этом – Я снова уставилась на мужчину во все глаза. Он не пытался нападать на меня, давить своим авторитетом и силой, кричать или принуждать к чему-либо. Он просто стоял, сложив руки на голой груди, только его первичные половые признаки были прикрыты каким-то куском ткани. У него было худое, но жилистое строение тела, высокий рост, но при этом строение все равно напоминало перевернутый треугольник. Ни намека на жиринку, где бы то ни было, но и тощим или субтильным назвать его было нельзя. Черные пронзительные глаза, такого же цвета слегка вьющиеся волосы. Нос его был с небольшой горбинкой, что в сочетании с глазами составляло хищный, совиный вид. И если бы у него были тонкие губы, то внешность была бы весьма грозная, хищная и пугающая. Но его губы своей формой решали всю картину в целом. Лукавый изгиб легкой полноты, делал его лицо мальчишеским и задорным, даже когда он хотел быть серьезным. Шкодливый. Я бы так охарактеризовала его, если бы попросили сделать это одним словом. И эта шкодливость заставляла меня не так сильно бояться его, что было глупо.

– Ты от моего мужа? – нервно спросила я, рука с вилами едва заметно начала дрожать и я старалась скрыть эту слабость, списать ее на последствия обморока, или что вилы были тяжеловаты, но сама-то я знала, что меня трясло только от одной мысли, что сейчас он меня свяжет и отвезет к Руслану. В этот раз один уголок его губ пополз чуть вверх, но тоже быстро вернулся на место вместе с его ответом:

– Попытайся еще раз, Недотрога.

Меня разозлило его обращение и самоуверенный тон. В конце концов, это я тут с вилами.

– Я не собираюсь играть в отгадайку. Кто ты и что тебе здесь нужно?

– Живу я здесь – уверенно произнес мужчина, а в моем мозгу молниеносно пронеслась мысль: он беглый преступник, который поселился в пустом доме, его-то и слышала Нюра. А-то Домовой шалит, ага… – Домовой я – это произнес мужчина сразу после моих мыслей.

– Ой, давай только без вот этих вот сказок, так и скажи, занял мой дом, пока он пустовал. Но, знаешь что? Придется тебе искать другое жилище, потому что теперь здесь живу я. Не бойся, я никому не скажу, что видела тебя.

– Не скажешь – уверенно и уже с большим смешком ответил он, и я заметила его белоснежные зубы – Но боюсь, уйти не получится.

– Что значит, не получится? Вызову полицию, быстренько уберешься – Я, конечно, блефовала, мне самой нельзя светиться где бы то ни было, тем более в полиции, но он-то этого знать не мог.

– Вызывай – спокойно и уверенно ответил он, будто знал, что я не могу так сделать. – Все равно успехом это не увенчается, но хоть повеселимся. Мне тут за два года, ой как скучно было. А от скуки я шалить начинаю.

Разговор зашел в тупик. Вроде он не проявляет агрессии, может пусть живет? Промелькнула шальная мысль. Нет, ну а что. Мужик в доме, всегда полезно. Те же самые дрова колоть я-то сама не смогу, или починить что. Неужели всегда буду по соседям бегать? А так, можно представить его своим братом и жить вместе…Ага, только не забывай, что «брат» твой – мужчина. Что будешь делать, когда он захочет кровосмешения? Или как он там сказал? «Пошалить» от скуки. Кто знает, как он любит шалить? Чем отбиваться от него будешь? Вилами? Или снова практиковать равнодушие, как с Русланом. Меня передернуло от воспоминаний.

– Пожалуйста, уйди, а? Хочешь я тебе денег дам? На первое время хватит и…

– Я не могу уйти, я привязан к этому дому – перебил он меня и я от растерянности посмотрела на его ноги, пытаясь увидеть там цепь, хоть и понимала, что он выражается образно, но при этом успела разглядеть безволосые мышечные конечности. – Послушай, чем раньше ты мне поверишь, тем легче нам будет жить вместе. Я – Домовой и живу в доме.

– А Леший где? – язвительно спросила я. – Он тоже с нами жить будет? И Кикимора?

– Нет, они в лесу живут. Тебе повезло, что в доме нет кикиморы. Заведется, не избавишься – совершенно серьезно ответил мужчина, чем еще больше меня разозлил и напугал одновременно. Он псих. А может даже мы оба. Может в этом доме какая-то энергетика, сводящая людей с ума? У меня вилы «убегают», этот «домовой».

Я хихикнула раз, другой, потом засмеялась уже сильнее, слезы лились из глаз, но меня не отпускало. Давно я так не хохотала. Да, вообще-то, никогда. Сейчас мой смех был с нотками истерики, в ней сосредоточилась вся боль последнего времени. Постепенно успокоившись, и вытерев глаза, я посмотрела на все еще серьезного мужчину.

– Полегче? – участливо, но с неизменной ухмылкой спросил он.

– Будет легче, когда ты уберешься. Я и без тебя с ума схожу.

– Ты не сходишь с ума, это я вилы убирал, не понял сразу, что они тебе нужны для спокойствия. И ночью я к тебе приходил, как видишь, ничего страшного не случилось. И руки твои я вылечил, и лестницу починил, ну и так по-мелочи. Я еще слабенький пока, все-таки без хозяев жил так долго, но со временем я сильнее стану, помогать тебе по дому буду.

– Этого не может быть! Домовых не существует! – Он снова улыбнулся одним уголком губ.

– Теперь понимаю Воланда. Это действительно необычно, когда тебе в лицо говорят, что тебя не существует.

– М-м-м…домовые «Мастер и Маргарита» читают – с сарказмом спросила я.

– Читал, все читал, что у твоей бабушки было. Не все было интересно, особенно «Комсомолка», но от скуки спасала. Правда, Булгаков интереснее всего, ближе мне…по духу. А ты думала мы невежды? – спросил он без обиды в голосе.

– Я не думала про Домовых вообще. Но вот, что я скажу, у тебя психическое заболевание, тебе надо в палату, там ждет Наполеон – я старалась говорить мягко, ведь судя по фильмам психи легко возбудимы. А еще сжала покрепче черенок в своей руке, вдруг все же не мой голос, а сами слова спровоцируют его. А еще я слышала, что, не смотря на свои расстройства, психи умеют быть весьма изобретательными, наверно так он и убирал вилы и огонь разводил, пока я уходила и остальное его рук дело. Только свои сны мне не удалось охарактеризовать. Но и тут возможно, он мне подсыпал какие-то галлюциногены в чай, а потом и правда разговаривал со мной ночи напролет. Я могла представить, пусть и в самых смелых фантазиях, мужчину в своем доме, но мужчину-психа! Это опасно, это безрассудно, это может стоить мне здоровья или даже жизни. Поэтому как бы я не жалела этого симпатичного мужчину, надо его выдворить из своего дома. – Как тебя зовут? – обреченно спросила я.