Домой Не По Пути

Она стучит каблуками по полу, подхватывает с кресла сумку и исчезает за порогом. Хлопает дверь. Становится темно. Я гляжу куда-то вперед широко распахнутыми глазами, смотрю, смотрю, а затем сгибаюсь. Ломаюсь. Разбиваюсь.

– Нет, - шепчу я, закрывая ладонями лицо. Меня пронзает волна невыносимой боли. Слезы скатываются по щекам, я вытираю их, а они вновь и вновь появляются. Хватит, ну, Реган, хватит. Сейчас мне кажется, что сильнее Уильяма Гудмена, я ненавижу лишь себя.

Я сажусь на краю дивана и впиваюсь пальцами в волосы. Как он мог?

Я вытираю слезы, приподнимаю подбородок и смотрю куда-то сквозь стены. Нужно быть сильной и доверять себе, уважать себя. Нужно взять себя в руки и справиться, пусть справиться трудно. Я должна перешагнуть через обиду, боль. Должна.

Плечи поникают. Я сворачиваюсь на диване, опустив голову между колен, и глаза закрываю. Хочу заснуть и не проснуться. Мне незачем просыпаться. Дома у меня нет. И Уильяма теперь нет. А кто такой вообще этот Уильям?

Всего лишь человек, который должен был стать моим всем.

Но не стал.

Я собираюсь с мыслями и поднимаюсь на ноги. Поправляю волосы, переодеваюсь. Я складываю в рюкзак вещи и бросаю его на кресло, окончательно решив уехать. Буду на вокзале спать. Лишь бы не здесь.

Плетусь в ванную и равнодушно осматриваю свое опухшее лицо. Меня бил отец, и я была похожа на сбежавшую из приюта дикарку. Сейчас я выгляжу хуже.

Умываюсь холодной водой, ледяной, такой, что скулы сводит, и позволяю себе еще на несколько секунд замереть, стиснув до боли зубы. Ничего. Справлюсь.

Вытираю лицо махровым полотенцем, на нем смешные ромашки, видимо, Кори не вырос еще из детства, и внезапно слышу, как распахивается входная дверь.

Желудок у меня подпрыгивает, делает сальто и скручивается от зудящей боли. Нет, нет, пожалуйста. Я прошу, не знаю кого, даже не знаю, как. Просто крепко зажмуриваюсь и повторяю, будто мантру: нет, нет, нет.

Не хочу выходить, но мне и не приходится. Оббежав всю комнату, Уильям Гудмен несется прямо ко мне и растерянно застывает на пороге. Я не готова. Я не хочу.

– Реган.

Поднимаю подбородок и оборачиваюсь. В его глазах столько всего, что меня тянет не просто орать, а тошнить. Я поджимаю губы. Вешаю полотенце на крючок и медленно прохожу мимо парня. К счастью, он не предпринимает попыток меня остановить. Лишь следит за тем, как я обуваюсь, накидываю ветровку.

– Пожалуйста, Реган. Скажи что-нибудь.

Стискиваю зубы так сильно, что они скрипят. Завязываю шнурки, а пальцы трясутся. Черт, черт! Я начинаю нервничать, в носу покалывает, глаза пылают. Ненавижу себя!

– Я не хотел. Я думал, ты уехала.

Я прыскаю со смеху. Удивительно, что я еще способна на эмоции. Поднимаюсь на ноги, а Уилл вдруг оказывается рядом. Вскидывает руки, прикоснуться ко мне хочет, а я распахиваю глаза и пячусь назад.

– Не смей, - мой голос похож на шипение, - не смей меня трогать.

– Реган, прости, я знаю, я все испортил.

– Испортил?
– Переспрашиваю я и ядовито смеюсь. Похоже, я схожу с ума, но я не могу с собой ничего поделать. Гляжу в глаза парня и возгораюсь, будто спичка.

– Ты не мог испортить то, чего не было.

– Было. Ты знаешь, что было.

– Нет.

– Пожалуйста, просто выслушай меня, - его руки оказываются на моих плечах. Я пытаюсь вырваться, а он сжимает их еще крепче и придвигается так близко, что у меня перед глазами все переворачивается, - я идиот, я знаю, знаю. Но Реган, пожалуйста...

– Хватит.

– Птенчик.

– Прекрати!
– Взвываю я и широко распахиваю глаза.
– Боже, Уилл, прекрати, что ты делаешь? Отпусти меня и никогда больше не трогай, я прошу тебя, пожалуйста.

– Я не хотел. Я без тебя не смогу. Я ошибся. Но ради тебя...

– Что ради меня?

– Все, все ради тебя!

– Господи, да ты, мать твою, болен, Уилл! Ты болен!
– Я рвусь наружу и отталкиваю парня от себя. Он рассерженно хватается пальцами за волосы, а я бегу к сумкам.
– Мне не нужны твои извинения, и ты мне не нужен. Я знала, знала, что так будет, и все знали. Мне следовало сразу убежать, а я в тебя верила. До последнего верила. Как дура.

– Я исправлюсь.

– Исправляйся.

– Что я должен сделать?

– Уилл, ты жалок.

– Хорошо, я согласен. Мне наплевать.
– Он несется на меня.
– Я жалок.

– Хватит!
– Решительно отпрыгиваю назад.
– Знаю, что у тебя есть причины сходить с ума, разрушать себя и свою жизнь, но я не хочу быть частью этого безумия. И я не хочу тебя любить, Уилл. Не хочу видеть тебя, слышать. Ты сделал мне больно.

– Я понимаю.
– Его голубые глаза блестят и поглощают меня, а я исчезаю, тону и не выбираюсь на поверхность.
– Понимаю. Я потерял тебя.

– Потерял.

– Но я хочу тебя вернуть. Я смогу, я постараюсь. Когда я несусь от себя, я прибегаю к тебе, Реган. К тебе.

– Нет.
– Я прикусываю губы и зажмуриваюсь.
– Я хочу уйти. Если ты чувствуешь ко мне хоть что-то, ты меня отпустишь.

– Пожалуйста, Реган, я кретин, я знаю. Но ты делаешь меня лучше. Слышишь? Ты в моей голове, мыслях, я поступил так, потому решил, что потерял тебя!

– Ты был прав.

Смотрю на парня и опускаю плечи. Перекидываю через плечо рюкзак и вытираю слезы. Они опять по щекам льются. А я ведь редко плачу. Иду к двери. Уильям идет за мной. Он выбегает вперед, касается пальцами ручки и приоткрывает дверь.

Я гляжу в его глаза. Я люблю его глаза. Но это не важно.

– Вернись к родителям, Уилл. Извинись перед ними.
– Мне нечем дышать. Нечем. Я задыхаюсь, боже, я упаду.
– Иначе у тебя не останется близких.

Я делаю шаг вперед. Однако Уильям неожиданно вновь закрывает дверь и ударяется об нее лбом. Он закрывает глаза и шепчет:

– Не уходи, Реган, прошу тебя.

– Уилл...

– Не оставляй меня.

– Пожалуйста, прекрати.
– Слезы душат. Я не могу, не могу говорить.
– Ты делаешь хуже, перестань.