Донал Грант

Донал вскоре наелся и встал из–за стола к изумлению Симмонса, который думал, что завтрак нового учителя только начинается.

— Как мне найти Дейви? — спросил он.

— Ему самому не терпится вас увидеть, сэр. Дайте–ка я тут всё приберу, а потом позвоните, пожалуйста, в колокольчик, вот здесь, возле окна. Не сомневайтесь, он тут же к вам прибежит!

Донал дёрнул за шнур. Где–то наверху раздался мелодичный звон, за которым тут же последовал восторженный мальчишеский вопль. Затем Донал услышал быстрый стук шагов по вымощенному дворику, и в комнату ворвался запыхавшийся Дейви.

— Ой, сэр, — воскликнул он. — Как я рад! Как я рад, что вы к нам пришли!

— Видишь ли, Дейви, — ответил Донал, — каждый из нас должен делать в мире что–нибудь полезное. Сейчас моя работа состоит в том, чтобы помочь тебе стать настоящим мужчиной. Только без твоего желания у меня мало что получится. И если я увижу, что у меня получается плохо, то боюсь, не смогу учить тебя дальше. Так что если ты хочешь, чтобы я остался, тебе нужно слушать, что я говорю, и помогать мне.

— Ну, это ещё когда будет! — безнадёжно вздохнул Дейви. — До мужчины мне ещё расти и расти.

— Всё зависит от тебя. Дольше всего расти приходится мальчикам, которые слишком рано начинают считать себя мужчинами, хотя на самом деле вовсе на них не похожи.

— Тогда давайте пойдём и сразу же начнём что–нибудь делать! — предложил Дейви.

— Пойдём, — согласился Донал. — С чего же нам начать?

— Не знаю, сэр. Я думал, вы сами мне скажете.

— А чем бы тебе самому хотелось заняться? Чем бы ты занялся, если бы мог делать всё, что хочешь?

Дейви немного подумал и сказал:

— Я бы написал книгу.

— Какую книгу?

— Какой–нибудь интересный роман.

— А разве нельзя просто взять и прочитать какой–нибудь интересный роман? Зачем писать ещё один?

— Потому что если бы его писал я, там всё происходило бы так, как я хочу. А то мне никогда — ну, или почти никогда — не нравится, как заканчиваются книжки. И потом, если бы я сам его писал, он никогда бы мне не надоел. Там всё было бы так, как нравится мне, а не кому–то другому.

— Ну что ж, — сказал Донал, после секундного раздумья, — почему бы тогда тебе действительно не начать писать книгу?

— Правда? Ой, вот было бы здорово! Гораздо интереснее, чем изучать всякие там глаголы и существительные.

— Но ведь романы как раз и состоят из глаголов и существительных! Плюс целая уйма прилагательных, наречий, да ещё и предлогов с союзами впридачу. А если ты хочешь, чтобы твоя книжка затронула читателя, то придётся прибавить и междометия. И потом, все эти слова надо тщательно выбрать и хорошенько расставить по своим местам, а иначе тебе самому не очень–то захочется всё это читать. Может быть, лучше действительно пока не начинать? Давай я сначала посмотрю, достаточно ли ты знаешь про глаголы и существительные, чтобы и в самом деле написать что–то стоящее. Покажи–ка мне свои учебники.

— Они там, на полке. С тех пор, как Перси вернулся, я вообще к ним не притрагивался. Он как–то зашёл сюда, увидел их — и ну хохотать! Тогда Арки — то есть, леди Арктура — сказала, что, в таком случае, он может сам взяться за моё обучение. Но он не захотел, а она теперь тоже не хочет, потому что Перси над ней насмехается. Вот я и перестал учиться. Но так даже лучше! Теперь я читаю всё подряд из библиотеки. А вы уже видели библиотеку, мистер Грант?

— Нет, я ещё вообще ничего не видел. Знаешь что, давай устроим сегодня выходной и начнём с того, что ты будешь меня учить.

— Вас, сэр? Да чему я могу вас научить?

— Ты же сам только что почти предложил показать мне библиотеку! Разве ты не можешь рассказать мне обо всём, что находится в этом прекрасном старинном замке? И потом, разве ты не собираешься научить меня тому, что ты за человек?

— Ну, это был бы совсем смешной урок!

— Отнюдь не смешной, но самый важный изо всех уроков, который ты мог бы мне преподать! Ты сам — вроде книги, которую начал писать Бог. Сейчас Он выбрал меня для того, чтобы Ему помочь. Потому–то мне и нужно узнать всё, что написано до сих пор, перед тем, как я сам возьмусь за перо.

— Но вы и сами знаете, что значит быть мальчиком! Зачем вам этому учиться?

— С таким же успехом можно сказать, что достаточно прочитать одну или две книги, и ты сразу узнаешь, что написано в остальных. Конечно, когда хорошо знаешь одного мальчика, тебе гораздо легче понять другого, но все мальчики разные, в чём–то не похожие на остальных, и поэтому каждого нужно понять заново.

— Почему же тогда Арки не всегда слушает, что я говорю, сэр? Порой я так на неё сержусь, что так бы и стукнул!.. Ой, сэр, а какой это был король, что запретил бить женщин, как бы отвратительно они себя ни вели? Как вам кажется, это хороший закон?

— Ну, для нас с тобой очень даже хороший.

— И Перси мне всё время говорит: «Отстань, не мешай!» Так и хочется съездить ему по уху! Только когда я его взаправду обижу или задену, мне потом всегда плохо и стыдно! Почему же тогда мне всё равно хочется дать ему как следует?

«Что–то в нём есть, в этом мальчугане!» — подумал Донал.

— Действительно, почему? — спросил он вслух. — Видишь, ты даже сам себя ещё не очень хорошо понимаешь.

— И правда не понимаю.

— Тогда почему ты думаешь, что я сразу смогу тебя понять? А мальчика и впрямь нужно как следует понять; иначе что из него выйдет? Представь себе такого вот несчастного мальчишку: он живёт себе, ест и спит, но никто его не понимает!

— Вот ужас! Но ведь вы–то меня поймёте, да?

— Немного, пожалуй, пойму. Но не до конца. Для этого мне не хватит мудрости.

— Тогда… Но разве вы не для этого пришли меня учить? Вы же сами только что сказали!.. А я–то думал…

— Да, — твёрдо ответил Донал. — Для этого я и пришёл. Но если бы я решил, что способен с лёту понять любого мальчика, это было бы верным признаком того, что на самом деле ничего я не понимаю. Но есть Тот, Кто понимает каждого мальчика и слушает его так внимательно, как будто кроме него на свете нет ни одного человека.

— Почему же тогда мальчики не бегут к нему всякий раз, когда с ними обходятся не по справедливости?

— Вот именно, почему? Хорошо бы научить тебя поступать именно так! И ведь Он не только будет Сам обходиться с тобой справедливо, но и сделает что–то гораздо большее: Он может научить тебя обходиться по справедливости с другими людьми и радоваться этому.