Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта

Время от времени в Бресте поднимался и вопрос границ Украины. 17 января на заседании российско — австрийского комитета по политическим и территориальным вопросам О. фон Чернин предложил советской стороне обсудить границу Украины, с которой Центральные державы уже планировали подписать мир. Чернин впервые предложил вопрос российско — украинской границы обсудить без участия Германии или Австро — Венгрии, путем прямых переговоров между Петроградом и Киевом. Но это предложение было отвергнуто Троцким, заявившим, что «Украина является частью Федеративной Республики России». На этом встреча была завершена [761] .

761

Magnes, стр. 107.

Когда советская сторона поняла, что вопрос вторжения немецко — австрийской армии в пределы Украины уже решен, Москва постаралась договориться с Берлином о пределах оккупации. 27 января, за полторы недели до вторжения и за три дня до провозглашения ДКР, на пленарном заседании военной подкомиссии российские эксперты подняли данный вопрос, однако на этот раз Германия отказалась обсуждать его, заявив, что это «не вопрос российско — германской границы, а вопрос границы между Россией и новыми приграничными государствами» [762] .

762

Там же, стр. 131.

18 февраля, когда немецкая армия, не встречая особого сопротивления, двинулась в сторону Киева, никто точно не мог сказать, где это наступление должно закончиться. Этого не знали ни немцы, ни украинцы, ни тем более большевики. Последние признавались позже: «Необходимо отметить, что среди нас в то время долго жила надежда, что Донбасс не будет оккупирован немцами, тем более, что его оккупация не была предусмотрена Брестским договором» [763] .

Эта надежда была не беспочвенной. Главнокомандующий германской армии генерал Эрих Людендорф в своих мемуарах признавался, что, уже начав наступление на Украину, немцы точно не знали, где оно должно закончиться.

763

Харьков в 1917 году, стр. 64.

Сначала, по его словам, армии Центральных держав наступали исключительно ради зерна, в котором нуждалась Германия, «а еще больше Австрия».

Немецкому командованию, пишет Людендорф, необходимо было помнить эту цель «и продолжать наступление не дальше тех объектов, которые были необходимы». Генерал признался, что уже в начале апреля, когда немцы «оккупировали главный зерновой район», эта цель была достигнута. Го есть немцы не собирались первоначально идти дальше Харькова. Но затем планы изменились. Людендорф пишет: «Главнокомандующий Восточным фронтом [с марта 1918 г. — генерал фельдмаршал г-н фон Эйхгорн. — Авт.] обнаружил, что железные дороги не смогли бы функционировать без угля Донецкого бассейна. Поэтому, волей — неволей, мы должны были согласиться оккупировать и эту часть Украины, продвинувшись дальше, до Ростова» [764] .

764

Ludendorff, т. 2, стр. 258.

Генерал Эрих Людендорф

Бывший высокопоставленный австро — венгерский дипломат Иосиф Горичар признавался, что Австрия, разрабатывая планы ведения войны на территории России, намеревалась ограничиться оккупацией лишь Правобережной Украины, вплоть до Киева. Но не дальше [765] .

«Нью — Йорк тайме» — о планах приращения территории Украины

765

Goricar, стр. 260–261.

При этом представители Центральной Рады изначально убеждали немцев идти вплоть до Области Войска Донского, а затем и до Кубани. Сразу после подписания Брестского договора западные журналисты предполагали, что Австрия и Украина могут воспользоваться ситуацией, чтобы «вырвать часть территории из холодеющих рук России, чтобы за их счет увеличить территорию Украины». «Новая Республика увеличила свою территорию за счет остальной России» — гласил заголовок «Нью — Йорк тайме» после того, как начали доходить сведения о результатах переговоров в Бресте [766] .

766

New York times, 10 и 12 февраля 1918 г.

Когда началось наступление немцев, в догадках по поводу их планов терялись и западные наблюдатели, оценивая посягательства УНР на «российские земли» как «экстремальные». Еще 21 марта, когда немцы лишь начали продвижение вглубь Донецкой республики, западная пресса терялась в догадках, будут ли «границы новой Украины простираться восточнее Харькова и Екатеринослава» [767] .

Не знали этого и высокопоставленные германские офицеры. Так, командующий немецкой 91–й пехотной дивизии, занявшей Харьков в апреле 1918 г., генерал — лейтенант Клаузиус, давая свое первое интервью в столице ДКР, был явно поставлен в тупик прямым вопросом местного журналиста о дальнейших планах немцев. Генерал заявил: «Мы дойдем только до границ Украины, признанных мирным договором, и ни шагу дальше» [768] . Учитывая тот факт, что восточные границы Украины не были определены в Бресте, можно предположить, что Клаузиус попросту не знал ответа на этот вопрос. И это в середине апреля 1918 г., когда немцы уже вступали в Донбасс!

767

New York times, 17 февраля и 21 марта 1918 г.

768

Возрождение, 13 апреля 1918 г.

Кстати, похоже, сами руководители Украинской Народной Республики поначалу не надеялись и на то, что немцы пойдут на Харьков, не говоря уже о Донбассе. 19 марта 1918 г., то есть в день, когда австро — германские войска полностью заняли территории западнее границ ДКР, председатель Совета министров УНР В. Голубович официальной нотой поблагодарил правительство Австро — Венгрии, заявив буквально следующее: «Правительство Украинской Народной Республики… выражает свою благодарность за ту военную помощь, которую Австро — Венгрия по первому нашему зову оказала в размере большем, чем мы ожидали, и помогла нам установить порядок и побороть врагов Украинской республики и нашего мира. Теперь мы констатируем тот приятный факт, что соединенными силами германских, австро — венгерских и украинских частей в стране нашей установлен порядок и спокойствие… Задача, возложенная вашим правительством на ваших воинов, ими с честью, достойной наилучших войск, выполнена быстро и хорошо» [769] .

769

Гражданская война на Украине, стр. 58.

Очень ценное свидетельство того, что даже высокопоставленные деятели УНР после овладения австро — германцами территорий Украины в пределах, признаваемых и Донецкой республикой, посчитали задачу выполненной. То есть как минимум глава правительства УНР не надеялся, что наступление немцев будет продолжено вплоть до Харькова и дальше. Судя по сообщениям прессы, в те же дни украинские эсеры также призвали немцев остановить свое продвижение за пределы малороссийских губерний на территорию ДКР, «поскольку это подрывает доверие крестьян к Раде» [770] .

770

Донецкий пролетарий, 28 марта 1918 г.

В этой ситуации первоначальные надежды руководителей ДКР на то, что можно будет избежать оккупации, не выглядят слишком уж наивными. Хотя изначально этот вариант рассматривался как чересчур оптимистичный. Антонов — Овсеенко, прибывший в Харьков в первой половине марта, вспоминал, что «харьковские товарищи» изначально понимали, что немцы «перешагнут через границы Донбасреспублики».

«Конечно, — писал он, — протестами во имя права наций на самоопределение невозможно было остановить империалистическое нашествие» [771] .

771

Антонов — Овсеенко, т. 2, стр. 15.

Через несколько дней после начала немецкого вторжения областной комитет ДКР рассматривал оба варианта — вторжения немцев на территорию республики и остановки их наступления. Еще до ратификации Россией Брестского мира «Донецкий пролетарий» писал: «Несомненно, гайдамацкие банды в случае мира будут требовать отнятия от Советской власти Харьковской и Екатеринославской губерний в их пользу… Совет Народных Комиссаров Донецкой республики, однажды постановив о создании и целости этой республики, не остановится ни перед чем, чтобы защитить ее от петлюровской банды жадных хищников» [772] .

772

Земля и Воля, 24 февраля 1918 г.; Донецкий пролетарий, 7 марта 1918 г.