Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону

Нольц приказал из одной принесенной волчьей шкуры сшить пленнице штаны, из другой — теплую накидку. Когда через пару дней Ия получила подарок от вождя, захлопала в ладоши от радости.

— Не такая она уж уродина, — сделала вывод жена вождя Люа.

— Если посмотреть сзади, на человека похожа, — поддержала жена старшего сына Ота.

Чутьем Оя пришел к выводу, надо идти в ту сторону, откуда солнце никогда не светит, куда на лето ушли стада быков и оленей. Где-то там жили дружеские кланы, дальние сородичи, хотя рассчитывать на радушный прием не приходилось. Но сейчас он в силе, со знанием повадок животных и опытом хорошего охотника, потому лишним ртом не станет. К тому же теплилась надежда, что в каком-то клане будет ощущаться нехватка мужчин.

Обобщить обрывки мыслей о последних событиях Оя не мог, но смутно понимал, пошел за вожаком зря. Началось как всегда в разросшемся клане с распрей, взаимной свирепой ненависти между наиболее сильными мужчинами, сколотившими из сородичей вокруг себя враждующие группировки. Взрослея, они с детства вели кровавую борьбу за главенство в клане, за обладание женщинами. Часто стычки по пустякам перерастали в кровавые драки, заканчивались убийствами, поеданием убитых недругов. Верили звероподобные, если не сжечь или не съесть врагов, они могли подняться, как это делают раненые.

Оу бился тогда с подросшим братом за право называться вожаком, быть хозяином окрест с многочисленными стадами животных. Никто из них не пожелал лечь на спину, подставить живот победителю в знак смирения и преданности. Потеряв в битве многих сообщников, Оу старший убежал с остатками группы в дикие бескрайние степи с надеждой создать свой клан. Оя вместе с захваченной женщиной и ее дочерью последовал за ним. Теперь он остался один, а в степи одиночками не живут. Он не боялся голода. К тому времени в лесных рощах имелись яблоки, алыча, в балках можно было отыскать влаголюбивые корни солодки, всегда под рукой суслики, сурки, но все это не то. Молодому здоровому охотнику требовалось мясо крупных животных, а в одиночку такая еда становилась недоступной. В случае удачи хищники не дали бы возможности попользоваться добычей.

После гибели вожака Оя вынашивал злобу на русоволосых, надеялся убедить сородичей объединиться несколькими кланами, напасть на пришельцев, отомстить за погибший клан. Он долго ходил по степи, не зная толком, куда идти, при обнаружении хищников прятался в серебристом ковыле, а к ночи отыскивал деревья вблизи ручьев, болот, забирался в крону и единственным своим оружием — острой палкой — отбивался от медведя или рыси.

Сколько дней Оя искал сородичей, он не знал. Однажды ранним утром ему повезло, заметил в камышах возле болота струйки дыма. Скиталец так обрадовался, что побежал к костру, но внезапно остановился. Дорогу перегородила группа вооруженных охотников незнакомого клана. С раскрашенными красной глиной лицами и телами, что означало выход на тропу войны с враждующим соседом, они стояли в готовности применить свои пики и палки, с ненавистью глядели на незнакомца. Оя не имел намерений подставлять незнакомцам собственный живот в знак покорности, пришлось убегать, да так, как никогда не бегал, без оглядки. Он взбежал на пологий хребет и вновь остановился. Впереди в его сторону шла большая группа русоволосых людей с тюками груза на плечах. Беглец оглянулся назад, там шла кровавая битва. Его преследователи наскочили на засаду того самого клана, с которым намеревались сразиться. Пропустили более хитрые клановцы одиночку и неожиданно напали на раскрашенных.

Оя застыл в оцепенении. Ему не приходилось наблюдать битву со стороны. Когда сам участвовал в сражениях, ничего этого не замечал. Сейчас он видел толпу яростно рычащих, бросающихся друг на друга с палками смертельных врагов. Вот двое, более крупные из них, схватились в кровавом поединке, рвут тела друг друга зубами, бьют руками и ногами. Потом, будто спохватившись, один из них выхватил из-за пояса кремневый нож, всадил в горло врагу. Но за мгновение до этого второй успел воткнуть в живот первому обломок палки. Вожаки погибли. Налетел степной вихрь, закружил пыль вокруг побоища. Сбавила смертельные обороты битва. Раскрашенные оказались слабее, остались в живых лишь немногие из них. Претендентов на роль вожака не нашлось.

В клане победителя дела обстояли иначе. Наиболее сильный охотник с подбитым глазом поднял руки вверх, громко закричал, начал бить себя кулаками в грудь. Это означало, что он теперь вожак. Но тут еще один крепыш с откушенным ухом повторил то же самое. Через мгновение вспыхнула не менее ожесточенная битва в среде победителей. Одноухий оказался проворнее, проткнул палкой одноглазого, и сражение сразу затихло. Боевое столкновение проходило вблизи Оя. Ситуацию он оценил чутьем. В его руке была готовая к применению острая палка, внимания на чужака никто не обращал. Скиталец с силой метнул свое оружие и одноухий упал замертво. Победители и побежденные разом повернулись к нему. Он стоял на хребте, казался более высоким, сильным, собственную храбрость и жестокость только что показал, потому он — вожак!

Подвернулась под руку бедренная кость быка, с нею самозванец двинулся на оробевших незнакомцев. Недавние враги дружно легли на землю животами вверх. Оя выдернул свою палку из тела убитого претендента на роль вожака, обошел только что приобретенных подданных, поводил окровавленным концом своего оружия по мягкой коже животов одного за другим, демонстрируя тем самым, что ему позволено убить каждого из них за неповиновение или просто так, когда захочется, велел подняться, разобрать брошенные палки. С этого момента он стал признанным вожаком полтора десятка звероподобных. Первое его распоряжение — не вспоминать, кто с кем и за что бился. Теперь они один клан, а их вожак победил соперника, победит любого врага!

В пылу победных эмоций Оя забыл о русоволосых людях, а когда обернулся, от страха подогнулись колени. С двух сторон большие группы людей шли цепью к месту битвы. Чутье опять подсказало, надо бежать вниз по склону к болоту с зарослями камыша. Русоволосые начнут преследование, там устроить засаду, перебить их. Однако ни Данц, ни Селон не устремились в след за беглецами, не поддались на простую хитростную затею звероподобных.

Вожак остановился возле камыша. Когда понял, что за ним никто не гонится, повел подданных в ту сторону, где утром виделся дым костра. Камышане — мужчины, женщины, дети ожидали прихода своих победителей с молодыми пленниками, которых можно съесть. А вместо них пришли враги.

Оя отобрал для себя двух молодых женщин, подчиненным разрешил взять по одной с ребенком или без него, зачислил в свой клан двух мощного телосложения нестарых мужчин. Они подставили свои животы под его палку. Остальных обитателей стойбища победитель приказал убить и сжечь на костре. Убежать в камыши удалось лишь двум молодым женщинам.

Вожак нагрузил подданных остатками скарба уничтоженного клана, повел к стойбищу побежденных, которые в битве были раскрашены красной глиной. Жили они вблизи красного яра, называли себя «красноярцами». Здесь уничтожение клана продолжилось с той лишь разницей, что каждый из погромщиков, будь он красноярцем или камышанином, мог поменять уже выбранную женщину на другую, а прежнюю убить. Здесь шестеро мужчин подставили свои животы под острую палку вожака. В живых, кроме того, Оя оставил двух мужчин со своими женщинами и детьми. Один из них маялся нездоровыми зубами, другой лежал с тяжелой раной. Вожак приказал женщинам жевать для больных мясо и помогать выздоравливать. Не попали в руки новоиспеченного клана несколько отсутствующих охотников-красноярцев. На плесах реки они ловили рыбу.

К вечеру на костре сгорели останки погибших красноярцев. За ужином пирующие победители съели двух молодых женщин, пойманных в камышах. После трапезы людоеды стали возле костра в круг, положили руки на плечи друг другу, неуклюже потоптались на одном месте, что означало танец победителей!

Бывшие враги хорошими друзьями не становятся. Оя понял это уже к концу вечера. Группы мужчин еще засветло начали кучковаться вокруг наиболее сильных сородичей. Не зная ни тех, ни других, вожак не заметил момента начала процесса размежевания во вновь сколоченном клане.

Красноярцы жили в неглубокой пещере на берегу степной речки, к вечеру от нее повеяло прохладой. Однако хозяева наотрез отказались поделиться своим жилищем с чужаками, для верности у входа положили больных. По существующему обычаю переступить через больного или причинить ему боль не мог даже вожак. Но для чужаков чужие правила не указ. К тому же они теперь состоят в одном клане, значит, и пещера принадлежит всем. При этом каждая группа полагала, что именно она в первую очередь вправе занять убежище. Потому, отталкивая друг друга, претенденты напропалую полезли в тесную пещеру. Тут же вспыхнула кровавая драка, в которую втянулись даже женщины и дети.