Доносчики в истории России и СССР

— Борис Чирков, народный артист СССР. «Мы боролись и будем бороться с такими людьми и в жизни и в искусстве».

— М. Жаров, народный артист СССР. «Этому сукиному сыну нет места среди нас».

— Оскар Курганов, кинодраматург. «Солженицын — абсолютный антисоветчик, который ненавидит Советскую власть и пытается сделать все, чтобы оболгать ее. Отвратителен он и в своих человеческих качествах, мне пришлось много слышать о его поведении в период пребывания в лагерях».

— Ю. Козлов, профессор МГУ. «Апеллируя к мнению заокеанских антисоветчиков, Солженицын уверен, будто он не может быть привлечен к ответственности. Но он ошибается. Клеветник и злопыхатель должен быть наказан».

— С. Микулинский, член-корреспондент АН СССР. «Сколько можно терпеть в своем доме врага и клеветника, до каких пор можно терпеть в своей среде человека, перешедшего на услужение врагам Родины? Солженицын своими действиями давно поставил себя вне советского народа!»

— В. Петров, член-корреспондент АН СССР. «Все, что пишет Солженицын, показывает, что его клеветнические измышления — это не непонимание происходящего у нас, а прислуживание врагам Советского Союза, социализма и прогресса».

— С. Верное, академик, председатель Московского комитета защиты мира. «Большие жертвы пришлось принести нашему народу для спасения человечества от фашизма. А Солженицын клевещет на наш народ, оправдывает злейших врагов человечества».

— П. Ионкин, профессор МЭИ. «Остается непонятным и вызывает удивление, почему и на каком основании государственные органы СССР разрешают А. Солженицыну — предателю дела социализма, врагу советского народа жить на свободе, пользоваться материальными благами, созданными трудом народа, иметь все условия для его “писательской” деятельности, направленной против нашего советского государства. До каких пор это будет продолжаться?»

— Т. Салахов, народный художник СССР. «Пора поступить с Солженицыным по всей строгости советских законов».

— Б. Ефимов, народный художник СССР. «Солженицын бесповоротно встал на путь предательства, огульного очернения и охаивания социалистического строя, стал своего рода знаменем для антикоммунистов и антисоветчиков всех мастей».

— И. Толчанов, народный артист СССР. «Моя семья — семья потомственных деятелей русской и советской культуры — полностью солидарна со статьей в “Правде”, давшей четкую политическую квалификацию провокационной деятельности Солженицына. Вызывает недоумение, как этот предатель может жить среди советских людей, до каких пор территория страны, на которую он так злобно клевещет, будет давать ему приют». Далее в приложении приведены осуждающие нобелевского лауреата письма пенсионеров, рабочих, учащихся 9 «Б» класса школы № 5 (Александровский район Ставропольского края) и т.д. К сожалению, история ничему нас не научила.

ОСВЕДОМИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В АРМИИ

Эта мысль — украденный цветок, просто рифма ей не повредит: человек совсем не одинок — кто-нибудь всегда за ним следит.

Губерман

Отсутствие специального осведомительского аппарата в российской армии приводило к негативным последствиям. Это особенно наглядно видно на примере стрелецкого бунта во времена правления Петра Великого. Ввиду опасностей со стороны Польши Петр направил на границу Литвы воеводу князя Михаила Ромодановского с отрядом из четырех стрелецких полков. «Ромодановский начальствовал над сильным отрядом войска, для того чтобы иметь возможность усмирить возмутителей, буде бы таковые показались, и склонить их к должному законно избранному королю почтению». Однако среди стрелецких полков начались волнения, и возник преступный замысел переменить государя. Стрельцы оставили места своих стоянок, прогнали верных царю офицеров и избрали из среды своей начальников «из тех, кто показывал наиболее усердия к преступному делу». Мятежники грозили даже полкам, стоявшим вблизи, что примут против них самые жестокие меры, если они к ним добровольно не присоединятся или вздумают выступить против них. «Засим с пушками полковыми и ружьями двинулись они из Торопца в Москву. Когда тех стрельцов встретил Алексей Семенович Шеин с войском и одной избранной ротой у Воскресенского монастыря, то он из своего войска посылал к ним три раза, чтобы они исправили свою вину в их сопротивлении государю и пошли бы, согласно вышеозначенному повелению, на предназначенные им места; они же, оному приказанию государя сопротивляясь, на назначенные места и на этот раз не пошли и, приготовившись к бою, в войско государево из пушек и из ружей стреляли, многих ранили, и некоторые от ран умерли; идя же в Москву, стрельцы имели в виду остановиться на поле, называемом Девичье поле, с целью подать прошение царевне Софии Алексеевне о том, чтобы она по-прежнему стала во главе правления; они также думали побить солдат, находящихся у этого монастыря на страже. Погубив же их, злодеи полагали идти в Москву и рассеять в ней по всем предместьям, населенным черным народом, списки своего мятежного прошения, уверив при том чернь, что великий государь скончался за морем, с Софией же сообща продолжать смуты, перебить бояр, разрушить предместье Немецкое, всех иностранцев предать смерти, а великого государя не пустить в Москву» [41] .

41

Из приговора, объявленного мятежникам 10 октября 1698 года. Цит. по: Иоганн Георг Корб.Дневник путешествия в Московское государство. Ч. 5.

Очевидно, что стрелецкого бунта можно было бы избежать при наличии контрразведывательной структуры, отслеживающей настроения в войсках, выявляющей и устраняющей зачинщиков бунта. К середине XVIII века существующая в России, в сущности средневековая, система политического сыска не стала отвечать требованиям времени. Поэтому во времена царствования Петра III и Екатерины II делаются первые попытки изменить существующее положение и иметь в войсках и среди гражданского населения постоянных осведомителей — некое подобие современной агентуры.

В декабре 1773 года, когда войско Пугачева одерживало победы, московский главнокомандующий князь М.Н. Волконский отдал распоряжение обер-полицмейстеру «употребить надежных людей для подслушивания разговоров публики в публичных сборищах, как то: в рядах, банях, кабаках, что уже и исполняется, а между дворянством также всякие разговоры примечаются». Однако это было лишь начало. Тайная экспедиция в это время не имела массовой агентуры, что позволяло бы властям предержащим держать руку на пульсе огромной империи и знать настроения и преступные замыслы подданных. Следственные документы Тайной экспедиции определенно показывают, что главными источниками, по которым в то время проводились процессы, по-прежнему были доносы патриотов и энтузиастов-любителей.

Отечественная война 1812 года стала поворотным моментом в истории Российской армии, которая обрела бесценный опыт борьбы с сильнейшей в то время армией. Эта война оказала влияние и на развитие российских спецслужб, которым пришлось вступить в борьбу с сильной французской разведкой и разведками союзников Наполеона.

Бонапарт уделял первостепенное внимание изучению своих противников, и, начиная с 1810 года, французская разведка под видом торговцев, монахов, ученых и путешественников стала засылать на территорию России своих агенте». Шпионов интересовала информация о русской армии, промышленности и географических особенностях страны. На французов работали также разведчики завоеванных Наполеоном Австрии и Пруссии. Активно работали против России и спецслужбы Герцогства Варшавского. Так в 1811 году группа из трех польских агентов посетила Вологду, Архангельск и другие города Европейского Севера. Их интересовали военные укрепления, переправы через реки и мнение местных крестьян о Наполеоне. Высокая активность вражеских разведок не могла остаться незамеченной отечественными спецслужбами. В период с 1810 по 1812 год на территории Российской империи были задержаны 39 иностранных шпионов, однако по мере приближения даты вторжения их активность возрастала. Существующие органы полиции с трудом обнаруживали и нейтрализовали многочисленных разведчиков, и поэтому по инициативе военного министра М.Б. Барклая-де-Толли в 1812 году была создана Высшая воинская полиция — военная контрразведка. Основными задачами новой структуры были сбор информации о состоянии армии, противодействие французскому шпионажу, контроль над местными чиновниками и борьба с должностными преступлениями интендантов и поставщиков товаров для армии. Сотрудники Высшей военной полиции набирались из числа опытных полицейских, боевых офицеров, работников таможни и других силовых структур. Все они обязаны были принести особую присягу, текст которой гласил: «Я обещаюсь и клянусь пред Всемогущим Богом и Святым Его Евангелием, что все поручения и повеления, которые я получу от своего начальства, буду исполнять верно и честно по лучшему разумению моему и совести, что за всеми явными и тайными врагами государства, кои учинятся виновными в речах или поступках, или окажутся подозрительными, буду тщательно наблюдать, объявлять об оных и доносить, как и где бы я не нашел их. Равно не буду внимать внушениям личной ненависти, не буду никого обвинять или клеветать по вражде, или по другому какому-либо противозаконному поводу, и все что на меня возложится, или что я узнаю, буду хранить в тайне и не открою и не обнаружу ничего ни перед кем, уже бы это был ближайший мой родственник, благодетель или друг. Все сие выполнить обязуюсь и клянусь столь истинно, как желал я. Да поможет мне Господь Бог, в сей равно и будущей жизни. Если же окажусь преступником, против сей клятвы да подвергнусь без суда и добровольно строжайшему наказанию, яко клятвопреступник. Во уверение чего и подписуюсь» ^{202} .

Первым руководителем новой структуры был назначен Я.И. де Санглен, он же возглавил и отделение военной контрразведки в 1-й Западной армии. Отделы Высшей полиции были созданы также во 2-й и 3-й армиях.

Первой серьезной операцией контрразведки в начале мая 1812 года стало определение истинной цели визита в ставку Александра I под Вильно адъютанта Наполеона графа Л.М.Ж. Нарбонна. Официальной целью его трехдневного визита была передача русскому императору письма от Бонапарта.

Александр I дал задание начальнику воинской полиции выяснить истинные причины визита француза. С момента появления Нарбонна в ставке тот был буквально окружен агентами контрразведки, которые выступали в роли камердинеров, кучеров и лакеев. Благодаря «неусыпному» наблюдению за Нарбонном и его свитой было установлено, что дипломат прибыл с целью выяснить численность, состав и боевой дух русской армии, однако из-за деятельности контрразведчиков эта миссия провалилась ^{203} .

Результаты работы Высшей военной полиции зависели от качества завербованной агентуры. Агенты контрразведки вербовались как из числа военнослужащих русской армии, так и из гражданских лиц. На оставленных русской армией территориях контрразведкой создавались агентурные группы, занимавшиеся добыванием военных сведений и помощью партизанам. Основную массу таких агентов составляли торговцы и ремесленники из местных евреев, которые не вызывали подозрений у иностранных солдат. Их деятельностью были охвачены районы Могилева, Полоцка, Белостока и Риги, так что армия Бонапарта и ее тылы постоянно находились под наблюдением работников Высшей полиции ^{204} .

При вербовке агентуры особое внимание уделялось оплате услуг агентов. Рекомендации М.Б. Барклая-де-Толли на этот счет были следующими: «В жаловании и плате лазутчикам, должно быть принято правилом, не давать им ни слишком мало, ни слишком много; ибо в первом случае могут они сделаться двусторонними или неприятельскими шпионами; а во втором, обогатясь слишком скоро, отстать неожиданно в самое нужное время, …а за важные сведения должно платить щедро».

Кроме выявления и задержания шпионов, контрразведчики должны были захватывать «языков», допрашивать пленных и перехватывать французскую корреспонденцию. Несмотря на либеральность российского законодательства, задержанных в 1812 году наполеоновских разведчиков в большинстве своем контрразведчики расстреливали. Сурово они обращались и с расхитителями военного имущества. Отчасти поэтому за все время войны не было ни одного крупного коррупционного скандала, связанного с расхищением материальной части русских войск. После окончания войны с Наполеоном обстановка в западных районах была тревожной, поэтому в 1815 году на базе упраздненной Высшей военной полиции 1-й Западной армии было создано отделение Высшей военно-секретной полиции с центром в Варшаве. В обязанности этой структуры входило ведение разведки и внешней контрразведки в Австрии и Пруссии, сбор военной и политической информации об этих странах, «содержание агентов во многих городах за границею и в Королевстве Польском». В ее компетенцию входили также военная контрразведка в армии, политический сыск, а также борьба с контрабандистами, фальшивомонетчиками и религиозными сектами.