Дополненная реальность. Новый пользователь

Может быть, Пашке хотелось чуть-чуть задержаться и на этапе этого простого и человеческого. Точно он не знал.

Когда шашлык и овощи приготовились, а куриные голени капитально сгорели, в бутылке виски испарилась треть жидкости, а обожравшийся Пашка, разбивший очередную отзеркаленную «Г», свинку и «икс», смахнул новую порцию пропущенных от матери, получив внезапно ещё и недоведённую «П», играющая музыка вдруг прервалась и пионовский телефон разразился мелодией вызова. Она тут же его схватила.

— Да, Елена, здравствуйте! Да-да, со мной. Сейчас, одну минуточку, передам трубку.

Пашка так и обмер. Уставился на протянутый через бревно вставшей Пионовой розовый телефон, на экране которого значилось: «Пашина мама». Твою ж!

Он взял трубу, приложил к уху и быстро снизил звук почти до минимума.

— Да, мам, — проговорил Пашка, и, стараясь выражения добродушия на лице не изменить, начал гуляющим шагом идти под нарастающий мамкин ор в сторону палаток, подальше от нежных и дружащих с родителями Люськиных ушей.

Мать успела озвучить, что у Пашки есть полчаса, чтобы явиться домой, или его вообще выгонят, что Пашка скот и папа его скот, что мать вызвала «скорую», потому что её скоро в могилу сведут, и что его теперь под замок посадят и в школу начнут водить за ручку. Месседжи противоречили один другому, но Пашка решил это не комментировать. Он вообще молчал, а, как ушёл подальше, сбросил вызов.

И, отключив связь, быстро, пока экран не заблокировался, вошёл в контакт «Пашина мама», который успешно заблокировал. Потом проделал то же самое на всякий случай в воцапе. И, подумав ещё пару секунд, поставил блокировку неизвестных номеров в телефонной книге (хорошо бы в конце похода не забыть отключить её).

— Откуда у мамки твой номер? — поинтересовался Пашка, возвращая телефон Пионовой.

— Обменялись, пока я тебя проведывала, — улыбнулась Люся. — Звук вырубил, да? Я сама иногда так делаю случайно, а мама с ума сходит.

Толик скорчил невообразимую гримасу, но промолчал.

На Пашкиной мобиле появилось уведомление о семьдесят девятой недоведённой «П».

Люська предложила играть в «Алиас».

Пашка отчаянно тупил, даже когда пытался объяснить простые слова, а вот Толик с Пионовой оказались игроками виртуозными и друг друга понимающими с полуслова. Это бесило. А они только и делали, что хохотали взахлёб.

В кармане завибрировал телефон, около часов появился значок дракона.

Когда опять пришла Пашкина очередь объяснять, он тупую игру свернул и прилогу с Толикового телефона снёс на фиг.

— Заманало! — свирепо объявил Пашка. Он неплохо подвыпил, хотя очень старался не напиться. Но в такой атмосфере было это сложно.

На телефон пришла СМС-ка от матери. Капслоком и с кучей восклицательных знаков. В текст он не вчитался. Написал только: «Спать ложись. Захочу — вернусь», и кинул мамку в ЧС. А потом и батю следом, на всякий случай.

Рядом со временем нарисовалась с вибрацией недоведённая «П». Кажется, десятая…

Пашка быстро открыл «Дополненную реальность».

«Вы достигли 39-го уровня!»

Он просиял, и, отсалютовав Пионовой и Толику пластиковым стаканчиком (пить из походных бокалов на ножке было неудобно — они постоянно заваливались), осушил его до дна. До бога оставался один шаг.

Приложуха тут же дала «икс» и льва, но уровень это не повысило. Пашка потушил экран и глянул на Пионову. В отсветах костра она была такой манящей.

— Подкинь дров, холодно, — попросила Люська Толика, кутаясь в спальник, который раньше принесла из своей палатки.

Надо было того, пробивать почву к выполнению квеста. Пока Толик возился с костром, Пашка подсел к ней в плотную и обнял за плечи под спальником.

В кармане куртки завибрировал телефон.

Пионова нагнула голову, зыркнула на спину Толика, и вдруг Пашку поцеловала. В башке тут же нарисовалось, как она, выгнувшись, на столе сидит.

Пашка притянул полу спальника, стыдливо прикрывая свидетельства страсти к Люське.

Толик, увы, закончил с дровами и тут же плюхнулся рядом, взявшись за бутылки с вискарём и колой и успевшие опустеть стаканчики. Потом вскинул взгляд, и чуть нахмурился.

Пашка хотел мысленно обозвать Толика ослом, но тот оказался не ослом, а самым настоящим другом:

— Чёт я выдохся совсем, — сказал он. — Спать пойду. И вы не засиживайтесь, а то завтра ещё за Русей пердячить до станции.

И, чокнувшись с друзьями последней порцией пойла, Толик зашагал к стоящим в одном краю лагеря своей двухместной и Люськиной одноместной палатке. Вторую Толикову палатку, выданную Пашке, пришпилили с другой стороны лагеря, чтобы выветрить водоотталкивающий спрей.

Вышло не нарочно, но прямо-таки гениально.

— Ты одна замёрзнешь, — шепнул Пашка, и забрался левой ладонью под многослойные одёжки, не встретив возражений. — В походе надо парами спать.

— Пойдём к Толику, чтобы по-честному? — пошутила Пионова.

Телефон в кармане опять вздрогнул.

Пашка взялся второй рукой за её грудь сквозь одежду, но под таким количеством шмоток ничего толком не прощупывалось. Люська подалась вперёд и приникла к нему губами, лизнула язык и задела нёбо кончиком своего.

В кармане завибрировал телефон.

— Пойдём… в мою палатку? — выдохнул Пашка. И быстро добавил: — Чтобы ты не замёрзла.

Она хихикнула, и встала. Внутри всё замерло и натянулось струной. Пашка глянул на Люськин манящий силуэт в отсветах костра.

— Ну пойдём, — решила она.

И он вскочил под очередное дрожание в кармане.

Около палатки Пашка снял куртку и кинул на купол. Люся расстегнула дверь и нырнула в темноту.

Внутри было душно и ещё пованивало водоотталкивающим средством. Люся сунула в сетку под крышей свой телефон, продолжающий играть, светясь разноцветными звуковыми волнами на экране. Они отбрасывали по её лицу, чуть замазавшемуся сажей, тени. Глаза Люськи сверкали.

— Ты испачкалась, — выдохнул Пашка, попытавшись вытереть пятно на щеке большим пальцем.

И тогда Люся прижалась к нему, нашла его губы, а руками — наконец-то! — принялась расстёгивать молнию своей куртки.

Сердце отбивало барабанную дробь.

Раздеваться в палатке — та ещё акробатика, особенно если продолжать непрерывно лизаться. Люську хотелось уже почти до боли. Но не даст же она заднюю теперь? Сама пошла.

Они начали смеяться, когда пытались стащить её джинсы, и это разрядило обстановку. Рёбра резануло болью, но Пашка не обратил на это внимания. Зато Люся так и ахнула, когда нашла под его футболкой Зинкины бинты.