Доппель стори

Звягинцев заморачиваться не стал и угрызениями совести не страдал. Действительно, раз дома брошены, почему бы ими не воспользоваться? Ближайший частный дом, который мог похвастать наличием просторного гаража, стал перевалочной базой-складом.

Сбор лута в данже затянулся. Первая проблема — двойники могли выйти из подземелья, но не могли туда войти. Для этого пришлось Святославу зайти в данж, развеять двадцать три дубля и создать их уже в подземелье. Остальные пять клонов остались на улице в доспехах Чёрных рыцарей. Это было сделано для маскировки. Они должны носить на склад тот лут, который клоны будут выбрасывать через дверь данжа.

Слава подумал, что к игрокам никто из простых людей, в том числе представителей правоохранительных органов, не будет докапываться, ведь город фактически отдали им на откуп. То есть люди примут двойников в доспехах за игроков, а игроки за мобов. Первые будут обходить опасных «инопланетян» за сотню метров, а вторые могут накинуться с оружием, но тогда у клонов появится законное право ограбить, точнее, залутать геймеров.

Звягинцев сбегал в магазин и накупил кучу продуктов. В доме, который превратился в склад, от хозяев осталась кое-какая посуда. В ней Слава приготовил изрядное количество еды и приступил к своей прокачке — употреблению зелий характеристик.

Первыми были выпиты зелья добытые в подземелье, потом наступила очередь прокачки резерва маны.

Сбор лута занял больше времени, чем прохождение подземелья — остаток ночи. За это время возле данжа появлялись одиночные игроки и группы геймеров. Клоны по приказу оригинала с ними не церемонились. Схема была отработана — заклинанием обездвижить, раздеть и разуть, добить и собрать всё, что выпало. Из-за этого Святославу пришлось отвлекаться и иногда обновлять двойников, чтобы пополнить им ману. Как выяснилось, у дублей мана не восстанавливалась, а тратить на них драгоценные зелья было бы глупо.

***

В подвале за письменным столом сидел худой мужчина среднего роста в белой рубашке с короткими рукавами и синих джинсах. Его короткие волосы были покрыты сединой, в уголках серо-голубых глаз можно было рассмотреть морщины.

На стареньком топчане сидел молодой парень с короткими пшеничными, выгоревшими на солнце волосами. На нём были черные брюки от рабочего комбинезона и жёлтая футболка.

— Макс, как тебе наш новенький слесарь? — спросил старший мужчина у молодого, повернувшись к нему лицом.

— Семеныч, это какой-то монстр! — шутливым тоном ответил Максим.

— Что так? — спросил мастер ЖЭУ Василий Семёнович у сварщика. — Буйный, что ли?

— Не-нет! — покачал головой сварщик. — Бля, ну, короче, пошли мы менять двухсотую задвижку. А ты же знаешь, что прошлый слесарь спер инструменты. Я думал, как мы эту дуру будем менять? А эта рама по имени Андрей говорит: «Спокойствие, только спокойствие. Я гайки до тридцать второй пальцами откручиваю!».

Мастер рассмеялся и сказал:

— Знаю я этот анекдот.

— Да хрен ты угадал, Семеныч! Это ни хрена не анекдот. Прикинь моё удивление, когда этот Андрюша реально взял, и пальцами открутил двадцать четвертые ржавые гайки. Я в осадок выпал!

— Ты прикалываешься что ли? — недоверчиво вопросил Василий Семёнович.

— Ха! — усмехнулся сварщик Максим. — Я бы сам не поверил, если бы своими глазами не видел! Бля, он за пять минут все гайки отвернул, а потом как пушинку поднял эту задвижку, вытащил из колодца и с новой задвижкой спустился.

— Погоди, — поднял вперёд правую руку мастер. — Да не может быть. У двухсотой задвижки вес сто двадцать пять килограммов!

— Богом клянусь, Семеныч, так и было! — перекрестился сварщик. — Этот жлоб задвижку, как пакетик с ватой левой ладошкой придерживал, а правой гайки накручивал. Он, бля, за пять минут всё назад собрал. Я в шоке! А он такой спокойный, говорит мне: «Чего ждем? Слышал поговорку сантехников — быстро сделал дело, дальше спи смело».

— Макс, ты какие-то сказки рассказываешь, — не поверил Василий Семёнович.

— Да какие нахрен сказки?! — возмутился сварщик. — Я тебе реально говорю. Или вот в обед у нас был случай. Ты, бляха-муха, заявку дал! Бабе нужно было кусок пластиковой трубы поменять.

— Помню эту заявку, — кивнул мастер. — Вы у меня ещё материал брали.

— Вот, помнишь же! — пробормотал Максим. — А то, что кроме паяльника и материала у нас ничего с собой не было — это ты помнишь?!

— Не напоминай, — скривился Василий Семёнович.

— А я напоминаю, Семёныч, — саркастичным тоном сказал сварщик.

— И как же наш сантехник всё починил? — спросил мастер.

— Так починил, что никто не повторит, — загадочно начал сварщик. — Этот слесарь кинул взгляд на протечку, на глазок определил длину трубы, взял новую трубу и зубами откусил её, бля. Тут же паяльником её — бац и на место. Сделал идеально, отмерил сколько надо без рулетки, просто на глаз. Но ты видел бы глаза хозяйки квартиры, они были размером с блюдца. Я и сам охренел по полной.

— Ой, Максимка, ну ты и горазд врать! — насмешливо протянул мастер. — Вот слушаю тебя, так складно брешешь, что диву даюсь! Тебе книжки нужно писать фантастические.

— Бля, Семёныч, не вру я! Ей богу, не вру! Знаешь, что потом было?

— Что же? — широко улыбнулся мастер, ожидая очередную порцию забавных баек про новичка.

— Что-что! — продолжил разгоряченный Максим. — Этот шкаф хозяйке подмигнул и сказал: «Мать, принимай работу. Если всё нравится, то как бы не помешало бы смазать». Она пулей метнулась за флаконом, налила полный стакан. Андрюша махом опрокинул и мне говорит: «Будешь?». Я, естественно, отказался. Он, такой, заявляет: «Чего добру пропадать?». Весь флакон в себя винтом залил и ровной походкой, словно и не пил, пошёл дальше работать.

— А вот этого, Максимка, не надо, — строгим тоном произнес мастер. — Думаете, я вас, обормотов, не знаю? Трезвый был слесарь, нечего на него наговаривать. Думаешь, я выпившего от трезвого не отличу? У меня опыт, блин, знаешь какой?!

— Так я и говорю, — смутился Максим, — флакон выпил и трезвый!

— Так, завязывай с этим! — махнул рукой мастер.

— А еще, Семёныч, сантехник ничего не жрёт и не пьет! — продолжил сварщик. — Может он того, инопланетянин?

— Дурак, что ли? — постучал себе костяшками по лбу Василий Семёнович. — Какой инопланетянин будет слесарем работать, бля, сантехником?! Ты у Андрея хоть спрашивал, почему он не ест? Может, у него просто нет денег, а в долг попросить стесняется?