Дорога без возврата

Потом я отвез мать домой и побежал к одному из старых знакомых, с которым вместе бегал по границе. Человек был дерьмовый, но другого варианта все равно не было. В магазине такое не продают, а договорился я сразу, как только стало понятно, что мать берут на лечение.

— Руки класть сюда, — усталым тоном, в котором ясно звучало: «Как вы мне все надоели», сообщил человек за столом.

При ближайшем рассмотрении это был не только стол. На верхней крышке стояла большая квадратная пластина черного цвета, где виднелись углубления для обеих ладоней.

— Пальцы прокатай, как когда отпечатки пальцев делаешь, — продолжал он тем же тоном, глядя в экран. — Еще раз большой палец левой руки и указательный правой… Уже лучше. Руки вытащил и повторно то же самое. Хорошо. Есть. Подожди минутку.

Где-то под столом зажужжало, и он, нагнувшись, вытащил оттуда плоский кругляш, размером с советский юбилейный рубль, сделанный из того же материала, что и пластина. В центре была проделана дырка, а по кругу шли непонятные иероглифы и имя с фамилией на русском.

— Это твое удостоверение личности, — сообщил он все также монотонным голосом бесконечно уставшего от повторения чиновника. — Подойдешь к эльфу, он зафиксирует, и садись, будет вам общая лекция о поведении и законах. А в дырку вставишь цепочку — и на шею. Терять не рекомендуется. Тут все данные, включая медицинские и банковские.

Эльф деловито намазал тыльную сторону ладони густой и противно пахнущей мазью, потом прижал кругляш и тихо сказал:

— Терпи.

Боль была как при ожоге, и я невольно дернулся.

— Все, — сообщил эльф и быстро протер место ваткой со спиртом. На руке четко отпечатались иероглифы.

— Как в концлагере, — пробормотал я себе под нос.

— Это не татуировка, но что-то вроде. Не сходит, но и не мешает. Потом сама исчезнет и будет видна только под ультрафиолетовой лампой. Теперь ты не потеряешься. А если у тебя сопрут жизняк или сам потеряешь, — он протянул мне кругляш, — воспользоваться им другой не сможет. Надо предъявить еще и руку. Потом сам поймешь — для наших мест это удобство, а подделать такое могут считаные… хм… эльфы, но они не станут. Иди садись.

Я сидел, с интересом разглядывая в окно деревянную церковь с православным крестом на куполе, когда хлопнула дверь, и в зал вошел здоровый мужик под два метра ростом, с бритой головой и телосложением шкафа, в синем, запачканном маслом комбинезоне. Он деловой походкой направился прямо к столику и начал что-то выяснять. Толстяк отмахивался, и очень скоро оба повысили голос. Народ с интересом прислушивался.

— А я говорю, не твое дело!

— А мне чхать, что там написано в твоих идиотских инструкциях, все равно завтра никому не будет дела до них. Некогда мне ждать, пока ты согласовывать будешь, можешь сэкономленные продукты в карман положить.

— А не пошел бы ты!

— Я пойду, — нависая над столом, орал мужик, — только ты еще быстрее пойдешь. Начальник хренов…

К столу подошел эльф и что-то тихо спросил. Потом кивнул и достаточно громко, так что услышали все, сказал:

— Нам же работы меньше, что ты выкобениваешься, Серега?

— Совсем другое дело, — обрадованно сказал «шкаф». — Эй, — обращаясь к залу, заорал он, — кто тут Михайлов?

Я встал.

— Жизняк где? — подойдя, поинтересовался он. — Ага, вижу. В руке не держи, положи в карман и на пуговицу застегни, цепочку потом найдешь. Меня зовут Борис, и Рафик попросил тебя забрать. Бери вещи и пошли. Это у тебя что, винтовка? Может, и патроны с собой есть?

— Есть, — настороженно ответил я. — Девятьсот штук.

— Ну, хоть один предусмотрительный попался, — прокомментировал он — Патроны здесь не хуже валюты идут. Еще что полезного имеется?

— Ноутбук на три гига оперативной памяти, восемьдесят гигабайт разной полезной информации на жестком диске… на предмет выживания и оружия.

— Может, и художественная литература имеется?

— Много чего есть. Что попадалось, то и качал. Откуда я знал, что понадобится? Все, что про эльфов с разными гномами и вампирами было, скачал, даже если бред сивой кобылы. А больше почти ничего и нет. Немного лекарств на случай первой помощи. Смена одежды и всякая мелочь вроде зубной пасты. Все равно у кого лишнее, свыше сорока килограмм, выбрасывают, как при посадке в самолет.

— А про Рафика как узнал?

— Спросил у эльфки на медкомиссии.

— Вот так просто взял и спросил?

— Вот так взял и спросил, — сердито ответил я.

— Ты не обижайся, — ухмыльнулся он, — но ты первый, который «просто взял и спросил». Может, потому и ответила. А то все больно хитрые и норовят подъехать через левое плечо, чтобы почесать за правым ухом. Хотя, может, ты ей понравился. — Он повернулся на ходу и подмигнул.

При этом я впервые заметил, что у него нет левого уха, а на его месте только шрам. Да не такой уж и молодой он был, за сорок точно. Но при росте под два метра и весе за сто двадцать килограммов жира не было совсем, сплошные мускулы. Это вам не байкер из кино, со здоровым брюхом, этот приложит — голова оторвется.

Разговаривая, мы шли по улице между домами, построенными явно без всякого плана. Дорога извивалась и петляла, иногда возвращаясь назад. В таких случаях Борис шел напрямик, не стесняясь протопать по огородам. Один раз сзади по этому случаю раздался женский крик, и посыпались проклятия по-польски. Поминали курву и чью-то мать. Борис даже не обернулся.

Вся обстановка страшно напоминала захудалый райцентр. Вроде бы новые дома, дерево еще не потемнело, но улица неасфальтированная и после дождя явно превратится в одну большую непролазную лужу. Покосившиеся заборы с выломанными планками и пьяные голоса, доносящиеся из открытого окна. Колодец на улице, у которого стояли две девушки с ведрами, с интересом уставившиеся на нас, и неизменная деталь за заборами — будка для отдыха, мечта дачника. Тут мы неожиданно вышли к реке. Вдоль деревянной пристани стояло несколько неказистых барж, на которых что-то грузили и разгружали. Причем транспорт был самый разнокалиберный — от телег, запряженных лошадьми, до нескольких грузовиков, среди которых попадались явно ездящие на дровах, как во время войны.

— Вот моя калоша, — с гордостью сообщил Борис, указывая на третью слева, с моей точки зрения, ничем особо не выделяющуюся баржу с интересной надписью на борту — «Рязань».

Возле нее сидели двое, моментально вскочившие при виде нас. Плюгавый мужичонка, одетый, с претензией на ковбойский стиль, в клетчатую рубаху и кожаные штаны, и конопатая, коротко стриженная рыжая девчонка лет пятнадцати в похожем на Борисов комбинезоне со множеством карманов. На поясе у нее висели нож и наган в потертой кобуре.

Мужичонка плаксиво закричал:

— Ну, сколько можно тебя ждать? Мы ж договаривались!

— Ну, задержался, — пожимая плечами, ответил Борис. — Всего-то минут десять…

— Да? А два часа не хочешь? Чтоб я еще с тобой хоть раз связался!

— Можно подумать, ты в другом месте найдешь дешевле, — ответил Борис и вытащил из бездонных карманов комбинезона что-то завернутое в тряпку.

Мужичонка, не разворачивая, ощупал вещь и, пряча в сумку, заявил: