Дорога без возврата

Помимо оружия под ящиками с патронами обнаружились два мешка с мукой и ящик с тушенкой, не замеченные мною при первом осмотре. Тоже пригодится.

А вот французы были еще и хорошо обеспеченными. Они подарили мне на добрую память четыре бронежилета, по Дашиному утверждению, обеспечивающих эффективную защиту от пуль и мелких осколков. Я, правда, стрелял в голову, так что им не помогло. А вообще это было интересно. Кевларовый жилет с отделяемыми горловиной и паховой защитой, а также съемные титановые пластины. Материал обязательно надо показать, когда вернусь.

Еще были три пары очков ночного видения с многозначительной надписью: «AN/PVS-7». Фиг его знает, что это значит, подобным сокращениям Леху в армию не учили. Одна радость, что весят совсем немного. Больше полкило, но меньше килограмма. Одно название, что очки. При проверке выяснилось, что с их помощью можно обнаружить человека при свете звезд на расстоянии полета стрелы, а при Луне — даже до двух. Тоже неплохое приобретение.

Остальное все больше разная мелочь — часы, ремни, жилеты-разгрузки, дополнительные магазины, обычные флаги и лопатки. Пару десятков разнообразных ножей на любой вкус.

Аптечку я оставил раненым в Варшаве, прихватив только шприц с иголками и железную коробку для кипячения. У Черепахи возможности намного больше. Если засчитать еще и сам пикап, то посещение города для меня было крайне удачным.

Пока я разбирался с последними стволами, на пару появились девушки и принялись деловито разбирать ведро с награбленным. Бандиты пихали туда все без разбора, и теперь они раскладывали на отдельные кучки по принадлежности ценности. Черепаха при этом делилась впечатлениями и расспрашивала меня. Вслух она говорила только с Дашей.

Я даже и не подумал вернуть добытое полякам. С какой это стати? Взято с боя, и, если владельцы на горизонте не появились, не собираюсь давать объявление в газету. Тем более если у явно дорогого ожерелья, на которое запал Кузнец, владельцы, может, и нашлись бы, то определить хозяев колец и серег из золота и серебра и еще массы разной мелочи — вроде «Льдинок», счетных машинок и шариковых ручек — дело невозможное.

— И что это такое? — задумчиво спросила Черепаха, вертя в руках кругляш красно-желтого цвета. — Мужик какой-то лысый.

— Не знаю, — отрицательно помотала головой Даша. — Вроде не золото.

— Это орден Ленина, — отвлекшись от пулемета, обрадовал я их.

— Чего? — одновременно спросили девушки.

— Награда такая. За заслуги перед страной.

Черепаха еще раз посмотрела и небрежно кинула орден за борт.

— Не нам награда, не нам и пользоваться.

— Ну — разглядывая отобранное, сказала Даша, — тысяч двадцать можно получить без проблем. На самом деле это стоит больше, но ты ж не собираешься открывать магазин. Продавец тоже захочет свою долю, а все эти кольца могут лежать очень долго.

— Да уж, — поддержала Черепаха, — прибарахлился на совесть. А мне, — сообщила она посредством мыслеречи, — почти за такие же деньги пришлось больше двух месяцев в карты человеков обыгрывать. Не так это просто, — возмутилась она на мой скептический взгляд. — Слишком много за игру взять — никто не сядет с тобой. Дураков раздевают медленно, и временами надо дать им отыграться. А потом, Рафика с Леной трогать нельзя, только посторонних.

— А Кузнеца можно?

— Так он сам напросился, — усмехнулась она. — Думаешь, к тебе первому подвалил с таким предложением?

Даша странно посмотрела на нее. Слышать она не могла, мыслеречь, направленная к другому, не расшифровывается, но иногда можно засечь сам разговор.

— Так, — сказал я вслух. — В связи с благополучным завершением нашего приключения и незапланированным повышением моего благосостояния, я испытываю потребность что-то сделать для самых прекрасных девушек на этой барже. Берите что хотите из этого и вечно рассказывайте всем встречным и поперечным о моей безграничной щедрости.

— Ты умеешь делать комплименты нашей красоте, — одобрительно кивнула Черепаха, моментально забирая все то же ожерелье. — Других девушек здесь все равно больше нет.

— Так в этом и дело! — поясняю, наблюдая, как она прячет в карман наиболее ценную вещь. — Жадным мужикам я не позволю ковыряться в моих сокровищах. А ты что жмешься? — спрашиваю Дашу. — Или ничего не нравится?

— А можно я кое-что другое попрошу? — помявшись, отвечает она.

— Что, — с ужасом спрашиваю, — еще один пистолет? Или сразу ящик гранат? Мне не жалко, но таскать тяжело. Джентльменов здесь я не наблюдаю, одни противные рейдеры, не подозревающие, что портфель с взрывчаткой за девочкой нужно носить бережно. У них и так рюкзаки тяжелые, и могут отнестись ко мне неодобрительно.

— Просто разреши мне пользоваться «Говорилкой» постоянно. Летчик ведь он все время один, — зачастила она, — особенно когда не летает. Ему скучно, и он хочет поговорить. Он еще очень многого не знает. Он как ребенок, с ним надо говорить постоянно и объяснять, что вокруг происходит. И потом, он развивается. Нельзя оставлять это на самотек. Я знаю их три. Одна у оператора, одна у тебя, а одна может быть у меня. Это ведь запасная. — Она смешалась и замолчала.

— Ладно, — сказал я после паузы, — будет тебе «Говорилка». Только при двух условиях.

Она закивала с готовностью.

— Во-первых, ты будешь не только болтать с Летчиком для собственного развлечения. Его нужно обслуживать и следить за состоянием. Я собирался проводить профилактику в порту, но не получилось. Сейчас займемся этим совместно. Список работ и в какой последовательности их выполнять, я тебе расскажу. Ничего особо сложного там нет, основные детали меняются сразу блоками, а подтянуть, проверить и смазать даже плюг сумеет.

— ??!

— Бибизяна, — пояснил я. — Все равно нужен кто-то, кто будет понимать и сможет работать с ним, даже если меня не будет. Так что прямо сейчас пойдешь и принесешь сумки.

Даша с готовностью вскочила.

— Не так быстро. Есть еще и «во-вторых».

— Я слушаю.

— Когда эта экспедиция закончится, ты без разных увиливаний тихо и спокойно вернешь «Говорилку». Или сумеешь меня убедить, что есть очень сильные причины оставить ее себе. Предупреждаю — это должны быть очень веские причины. И слезами меня не прошибешь. Летчик не игрушка. Все понятно?