Дорога через горы

Марковский спросил тогда Андрийку: скажи, а как ты сам хочешь сфотографироваться? Ну, что тебе больше всего нравится или где тебе больше всего нравится? Есть такое место? Это Андрийке пришлось по душе. Он задумался. А потом сразу вспомнил — есть такое место, пойдем. Он повел Марковского в сад. Тато шел за ними, удивленно поглядывая на Андрийку. Но Андрийка знал, что говорил. Вот, я хочу, чтобы было видно дорогу, всю дорогу, и дальше, как можно дальше, до самого города… Знаете, это же дорога в город... Да мы же шли по ней, усмехнулся Марковский. Сошли с роверов и пешком. Такая красота здесь! Правда, ты хорошо выбрал. Молодец!

Эта фотография очень понравилась Андрию, но что- то в ней было не так, Марковский не понял его... Дорога начинается вот здесь, сразу, с тропинки в саду, и идет дальше, за горизонт, далеко, далеко. Она — не только в город, это именно та дорога, что ведет в дальние страны, она влечет Андрийку больше всего: это дорога, по которой он пойдет, чтобы стать юнгой на паруснике, чтобы бороться с врагами... Дорога, на которой он вырастет...

Андрийка сидит на косогоре и внимательно смотрит перед собой. Вниз ведет тропка, извилистая, исхоженная. Она спускается в зелень лугов, где трава примята, но вытоптана. Луговую траву нельзя вытоптать. Дальше кладкой через ручей, на ту сторону, к высокому ряду верб, опустивших свои светло-зеленые косы прямо в воду. Еще дальше дорожка теряется в поле, но на взгорье выныривает снова, серо лысея среди желтизны спелых колосьев, и, продолжаясь, выходит на широкий пыльный шлях. Если по нему идет Андрий, стоит столб пыли; если ехать ровером, то столб этот поменьше; если же кто-нибудь тащится пешком, совсем медленно, все равно пылища поднимается над землей... Жара, серый шлях, он виден далеко, до самого ряда высоких тополей. Андрийка знает, что это тополя, ходил когда-то с отцом в город и из города. А отсюда различим лишь зеленый ряд высоченных деревьев... Дальше уже идет брусчатка, там ездят машины, оттуда до города рукой подать.

Андрийке хочется идти по дороге, встать и идти... Но не в город; где все знакомо, а далеко-далеко, в другие края, где все будет новым и неизвестным, где можно сразу же стать взрослым... "Хоть бы этот день закончился скорее, а завтра начался другой, непохожий на все остальные. Например, наступит время, когда все решать будешь сам, когда не будет конца свободе, воле, когда... когда... когда...

— Андрийко-о! Андрийко-о! — голос бабуси слышен везде, он плывет над холмами, над хатками, над всей округой. Пора возвращаться, сегодня ничего не произошло.

А сейчас взгляд на дорогу, заходит солнце, и не хочется подниматься с места, жаль нарушать такое мечтательное настроение, вдруг становится жаль этого мгновения, пронзает мысль, что уже не будет никогда этого багряного заката над деревьями, он завораживает Андрийку, и от дороги тоже нельзя оторвать глаз... Пусть в мечтах, но сегодня он все-таки путешествовал. А вот завтра, завтра все и начнется. Очень скоро что-то начнется, что-то произойдет, не может же все двигаться так спокойно, так медленно, в такой тишине... Может, завтра... Хотя жаль и сегодняшнего багряного заката... И все-таки завтра...

XXVII

СТИХИ АНДРИЯ ШКОЛЫ

* * *

Я люблю тебя, как я тебя люблю! Все известно, и просто все. Вот по улицам шумным люди идут, И под солнцем трава растет. Я люблю тебя, как я тебя люблю! До чего знакомый мотив. В чьем-то взгляде случайном тебя узнаю, Узнавать себе запретив. Я люблю тебя, как я тебя люблю! И не надо искать слова. Может быть, показалось, а может, сплю, Только ясная голова. Я люблю тебя, как я тебя люблю! Каждый день — вопросительный знак, И отливом уносит юность твою, Я стою у воды, как маяк. Я люблю тебя, как я тебя люблю! Невесомости суть одна. В городах бездонных люди снуют, А тебя уносит волна.

* * *

Когда я увидел впервые по-настоящему твои глаза И в душе моей зазвенели струны. Которые теперь умолкли навсегда. Когда молнии наших взглядов. Соединенных в невероятной близости, Открыли неземные просторы и завораживающую Бесконечность других измерений, Когда из глубин души поднялась обжигающая волна влечения И казалось — не выдержать ударов сердца, Когда пламя страсти опалило нас И мы впервые отвернулись от мира, Когда мысли исчезли, а сознание стало чистым И глубоким, как море в безветрии, Когда захотелось умереть, Захлебнуться в сине-сером море твоих глаз, Когда моя боль потянулась к тебе тысячами молящих рук И встретила тысячи просветленных радостью ответов, Когда мгновение стало вечностью И вместило всю нашу жизнь, все наше прошлое И сотворило будущее, Когда я увидел впервые по-настоящему твои глаза И отражение в них меня единственного, Не выдуманного другими, Я родился заново.

* * *

Как трудно. Хватит. Жизнь одна. Отдай себя. Забудь про вечность. Вчерашний день сошел на нет, и мы уйдем ему вослед. Сломай оковы, хватит бед, ведь время — алчный людоед — Все унесет в забвенье сна, а утром — неизвестность. Переплети и ночь, и день и укради у солнца тень, И головой в водоворот, в прикосновенья приворот, В беспамятство и в крик совы, в неподниманье головы, И в чувстве яростном кружи, за миг сто жизней пережив. И корчит тело властный ток, и омывает ночи Лета. Рожденье, жизнь и смерть твоя, непостижимость бытия, И страсти плещущийся флаг, и первый друг, и первый враг, И наконец — последний грех. Летим в потоках света. * * * Возвращаться назад. В никуда, в никогда, к никому. Возвращаться в мгновенья, пропавшие в безднах вселенной Во вчерашнее завтра — ты столько тянулся к нему. Дотянулся ж в сегодня, которое мрачно и тленно. Возвращаться в свой дом без людей, без тепла, без забот. Возвращаться в объятья, которым давно ты не нужен, Возвращаться назад без улыбки, что рядом идет, Возвращаться, бежать, потому что все хуже и хуже. | Возвращаться куда и к кому, для чего, да и как? Теплых слов там для нас уже нет и любви не дождаться. Возвращаться в холодный свой дом под опущенный флаг, Возвращаться пора. Я хотел бы к тебе возвращаться.

* * *

И ночь и день Скачи вперед, Если хочешь найти Эльдорадо. Эдгар По

Так далёко. Так далёко это злое Эльдорадо, Так далёко, Только люди, Только версты, только камни. Дни и ночи. Так вот просто Упадешь в пути от боли и досады. Две звезды погаснут в небе. Соскользнут тебе на веки И твои закроют очи. Так далёко То, чем бредим, То, к чему стремимся страстно И чего совсем не знаем, Так далёко. Только ветер, Только холод в день ненастный, Только дождь и непогода, Только осень. Без ночлега Утомились кони, люди, Руки повода не держат. Опускаются бессильно, В сердце сумрак и тревога, Но, когда посмотришь в небо, Даже просто глянешь в небо, Невозможно голубое, Вдруг увидишь на востоке Молодого солнца блеск — И снова даль манит слепая. Встрепенутся дружно кони, В седоках почуяв силу, И поскачут, И заржут, глаза скосивши... И уж надо иль не надо Снова в даль лететь слепую, Не найти, искать, пытаться, Но назад не возвращаться?.. А ведь так оно неблизко, Так далёко Золотое Эльдорадо.

* * *

«Что же будет дальше, человек мой странный? Что же будет дальше — ты на полдороге?» Подожди, приятель, дай коням остынуть, Осмотрюсь немного и уйму тревоги. «Что же будет дальше, человек мой странный? Все ушло сквозь пальцы — и пусты ладони». Погоди, мне ветер что-то напевает, Подожди, приятель, пусть напьются кони. Только кони мчатся, словно от погони, Ничего не видя, никому не веря. Тонут в песне ветра версты, дни и ночи, И сквозь дымку виден твой последний берег.

* * *

Когда раздоры встанут перед тобою в ряд, Когда проиграешь который раз подряд, Не дай тяжелым мыслям тебя к земле пригнуть, Ведь стоит им поддаться — тогда не дотянуть Когда на сердце ляжет последний желтый лист, Когда забытый берег загадочен и мглист, Когда растает сказка, как призрак, как мираж, Все начинай сначала, входи в крутой вираж. Пусть даже годы — мимо, пусть не узнать лица. Пусть даже километры по жизни без конца, Пусть солнце равнодушное сжигает все в пути, А ты шагай упрямо, иди, иди!

* * *

Слеза, подбитое крыло, гремящий ветер, синий чад. Цепь порвалась, слепое зло калечит первобытный сад, И Саломея сто голов отдаст и счастье отсечет, И то, что в сердце так болит, врачуется ее мечом. Безмерен век, любви полет, слова, вмерзающие в лед, И переход добра во зло, что не прошло, то не пройдет, Тревога юная жива и мертвой правды голова, И вера в вечность, как трава, и память о твоих словах. Железный звук возник во сне и остро песнь напомнил мне Об ожиданья долгом дне, о чувстве, вспыхнувшем в огне. День воспаряет до небес, и горизонта грань светла, А тень от прошлого в себе всегда мы носим, словно флаг.