Дорога дорог

– Думаю, будет лучше, если вы вначале это прочтете.

Несколько удивленный, я взял листок и принялся читать.

Текст был довольно трудным, поскольку изобиловал длинными предложениями и всевозможными специфическими терминами. Из него я понял всего три вещи: 1. Папирус безусловно является подлинным, 2. Приблизительная датировка от I до V века нашей эры, 3. Судя по содержанию, текст является одним из источников знаменитой «Изумрудной скрижали» Гермеса Трисмегиста, поскольку частично воспроизводит цитаты из известной в настоящее время версии.

Видя, что я не до конца понимаю прочитанное, египтолог спросил:

– Вы вообще знаете, что такое «Изумрудная скрижаль» и кто такой Гермес Трисмегист?

– Ну да, что-то такое слышал, – ответил я неопределенно.

– Понятно. Тогда напомню. Гермес Трисмегист почитался в древнем мире как отец всех наук, всей мудрости человеческой, включая представления о вселенной и существующих в ней законах. В переводе «Трисмегист» означает «Триждывеличайший». Египтяне часто отождествляли Гермеса с богом Тотом, покровителем наук и изобретателем письменности. Почитали Гермеса Трисмегиста в Греции и Риме, средневековые алхимики считали его, не много не мало, основателем алхимии, философии, астрологии и ма-темати-ки. Вы, наверное, в курсе, что все труды античных авторов – историков, ораторов и прочих – дошли до нас лишь в более поздних списках. По легенде, было всего 42 книги трудов Гермеса Трисмегиста. Все они хранились в Александрийской библиотеке. Но она, как известно, сгорела в III–IV веках нашей эры, потому ни один из оригиналов до нас не дошел. О Гермесе мы знаем из трудов Цицерона, Августина, Климента Александрийского и прочих, которые их пересказывали и цитировали. Оригиналы рукописей упомянутых авторов до нас тоже не дошли. Все они известны по более поздним спискам, «открытым» в Средние века и, в особенности, в эпоху Возрождения. Последнее обстоятельство послужило причиной, что ряд исследователей вообще подвергают сомнению реальность существования данных авторов, полагая, что это мистификация, столь характерная для авторов Ренессанса. Считается, что в средневековой Европе вообще ходило множество трактатов, приписываемых Гермесу Трисмегисту и посвященных в основном магии, астрологии и алхимии. Важнейшими из них являются «Асклепий», «Изумрудная скрижаль» и «Кибалион». Последний, впрочем, впервые появился в Америке в начале XX века, и большинство серьезных ученых считают его фальшивкой.

На Востоке полагали, что Гермес Трисмегист был реальным человеком, который жил еще до Пифагора и Платона. По некоторым сведениям, это был маг, который обитал в Вавилоне, а после завоевания Персидской империи Александром Македонским был вынужден переселиться в Египет. Одним словом, ничего конкретного. Как я уже говорил, ряд исследователей полагает, что это вообще выдуманный персонаж. «Изумрудную скрижаль» и «Асклепия» реконструировали на основе нескольких поздних источников. Име-ются еще отрывки, цитаты, разбросанные по сочинениям разных авторов – от античных до возрожденческих времен. Несмотря на свою некоторую отрывочность, учение Гермеса Трисмегиста породило целое направление человеческой мысли, называющееся «герметизм». Большинство членов тайных обществ магов, алхимиков, оккультистов разного рода, к слову, вполне благополучно доживших до наших дней, считают себя последователями учения Гермеса Трисмегиста.

Папирус же ваш, как я указал в заключении, является, скорее всего, ранним и единственным из имеющихся текстов, к которому так или иначе восходят существующие источники. Перевод я отослал вам на электронную почту. Вот бумажный вариант.

Египтолог залез в портфель, извлек небольшую стопку листков и положил на стол рядом с заключением.

Я посмотрел первый листок, даже прочел пару абзацев. Потом отложил перевод в сторону.

– То есть вы хотите сказать, что этот папирус – один из 42 трудов этого самого Гермеса Трисмегиста, уцелевший после пожара Александрийской библиотеки?

Египтолог усмехнулся.

– Ну, до такого утверждения еще очень далеко. Но то, что это совершенно уникальный предмет, можно сказать наверняка.

Я снова попытался что-нибудь прочесть из перевода, но почти сразу оставил свои попытки. Мысли путались, и я практически ничего не понимал. Взяв чашку, я принялся пить кофе.

Египтолог некоторое время пристально смотрел на меня.

– Похоже, вы совершенно не знаете, что с этим делать, – наконец сказал он.

– Честно говоря, ума не приложу.

– Вы хотя бы представляете ценность этого папируса?

– Нет. Вообще-то хотел услышать это от вас.

Египтолог откинулся на спинку стула.

– Приведу такое сравнение, чтобы вы поняли. Представьте, что вы вдруг нашли одну из Скрижалей Завета Моисея, или оригинал евангелия от Матфея, написанный на куске кожи по-арамейски.

– Неужели все так серьезно?

От слов собеседника мне стало как-то неуютно.

– Серьезнее некуда. Если папирус окажется подлинным, а в этом я более чем уверен, то это будет сенсация века. Но для этого он должен пройти массу экспертиз – начиная с лингвистической и заканчивая радиоуглеродным исследованием материала, анализом на наличие пыльцы растений в образце и т. д. и т. п. Я не спрашиваю, как этот папирус попал к вам в руки. Наш общий знакомый рассказывал мне какую-то нелепую историю, в которую, честно говоря, верится с трудом. Однако если это правда, то вы сталкиваетесь практически с непреодолимыми трудностями.

– С какими?

– Легализация, – кратко ответил ученый. – Вы должны будете объяснить, откуда вы взяли этот артефакт. Чека на покупку, как я понимаю, у вас нет?

– Нет, – пожал я плечами.

– Это был риторический вопрос. Предметы старины, а тем более представляющие ценность, строжайше запрещены к вывозу в любой стране мира. Вывоз, как нетрудно догадаться, был осуществлен нелегально?

– Получается, что так.

– Тогда у вас два пути. Первый – легализоваться, придумав более или менее правдоподобную легенду. Но учтите, здесь мало выдумать, у кого вы купили, или получили бесплатно этот предмет. Ваш продавец тоже будет вынужден дать объяснения. И тот, кто ему продал. Проверять будут всю цепочку, поскольку это может служить основанием для требования возврата предмета в страну, откуда его незаконно вывезли. И не важно, когда это было. Хоть при Наполеоне Бонапарте. В связи со сказанным, международного скандала, боюсь, не избежать. Вот тогда-то власти за вас возьмутся всерьез. Надо же им найти крайнего. В лучшем случае вы бесплатно отдадите артефакт государству, а они за это подумают, простить вас или нет.

Путь второй. Воспользоваться услугами черного рынка. Продать какому-нибудь коллекционеру и предоставить ему возможность думать о легализации. Однако в этом случае вы вряд ли получите за папирус больше трети от того, чего он стоит. Впрочем, это гораздо предпочтительнее первого варианта.

Я прокашлялся.

– А сколько этот… гм… предмет может стоить?

– Если честно, затрудняюсь ответить. Сколько может стоить оригинал «Повести временных лет», или «Слова о полку Игореве»? Много. Очень много.

– И все же. Вы говорите – продать на черном рынке. Хотелось бы представлять сумму, которую я смогу выручить от этой операции.

– Несколько миллионов долларов.

– Вы серьезно?

– Серьезнее некуда. Хотя я не очень представляю того, кто у вас это купит, цена вполне может быть такой.

Некоторое время я сидел молча, не зная, что сказать.

– Признаюсь, вы меня огорошили, – произнес наконец.

– А уж как вы меня! – отозвался египтолог. – Я практически две ночи не спал. К слову, папирус в отличном состоянии, учитывая его возраст. Видимо, все это время он пролежал в каком-то сухом закрытом помещении с комфортной температурой в 15–18 градусов Цельсия. Иначе он бы просто сгнил. Можно предположить, что его сравнительно недавно извлекли из какой-то гробницы.

– А может, ему не так много лет, как кажется?

– Может. Анализ растительных волокон это покажет. В любом случае, цифра будет не менее полутора тысяч лет. За это я могу смело ручаться. Знаете, у меня есть просьба.

– Да, какая?

– Если не сложно, держите меня в курсе дела относительно дальнейшей судьбы папируса. Знаете, научный интерес и все такое…

– Хорошо.

– На досуге будете смотреть перевод – обратите внимание: представление об окружающем мире и предназначении человека несколько отличается от того, что потом под именем Гермеса Трисмигиста публиковалось в Средние века. Возможно, это отголосок древней философии, в соответствии с которой жили люди предшествующих эпох. Потом она была видоизменена, приведена в соответствие, так сказать, с насущными задачами современности. Впрочем, это лишь мое субъективное мнение. Да, и напоследок совет. Будьте осторожны. Уверяю вас, это не пустые слова. Тем более если учитывать, сколько это может стоить.

Египтолог встал, и я пожал ему руку.

Оставшись один, я некоторое время сидел в оцепенении. Информация, только что сообщенная мне, бурлила и клокотала в голове, точно Везувий, и никак не желала принимать спокойную, структурированную форму. Взгляд упал на лежащий на столе желтоватый сверток с папирусом.

«Подумать только, несколько миллионов», – я опасливо осмотрелся по сторонам и спрятал сверток вместе с заключением египтолога и переводом в портфель.

«Коньяку что ли выпить?» – подумал я и взглянул на часы. Было без пятнадцати час. «Вы уже перестали пить коньяк по утрам?» – отчего-то вспомнилась старая шутка, но я все равно заказал себе сто грамм.