Дорога из пепла и стекла

– И что же? – Скрипач остановился.

– Вырисовывается кое-какая география, – ответил Ит. – Слушай, пойдем, посидим где-нибудь, а? Вон, видишь, бревно валяется, относительно сухое. Надо поговорить.

– Давай, – согласился Скрипач. – На счет географии это да, ты прав. За домом стоят три весьма занимательные тележки, в которые, видимо, впрягаются они сами. Тележки для перевозки чашек с приправами, судя по запаху. И если они ходят торговать пешком, то, думаю, поселение будет не так уж и далеко.

– Вот и я о том же, – кивнул Ит. Сел на бревно, пристроил рядом костыли. Ноги болели, и левая, на которую теперь приходился весь вес тела, и правая, подвязанная. – Вопрос, чьё это поселение? И что нам может это дать?

– И зачем оно нам вообще, – пробормотал Скрипач. – Может, и смысла никакого для нас в этом поселении нет.

– Давай подумаем с другой стороны, – предложил Ит. – В чем для нас вообще есть смысл? Первое – остаться в живых. Пока что справляемся, не сказать, что очень хорошо, но всё-таки. Второе – разобраться, где мы находимся, и существует ли хотя бы теоретическая возможность отсюда выбраться.

– Третье – как и куда выбираться, – Скрипач задумался.

– Куда? – удивился Ит. – А вариант выбираться домой тебя чем-то не устраивает?

– Меня-то устраивает, вот только я что-то сильно сомневаюсь, что отсюда получится домой, – Скрипач поскучнел. – Я пару раз выходил на улицу ночью. Ит, не хотел тебя расстраивать, но небо здесь… оно вообще чужое. Совсем. Я про ощущение в большей степени, – поспешно добавил он. – Сам увидишь. Или почувствуешь. Мы с тобой этих небов… или неб, неважно, перевидали за жизнь офигенное количество, но такого ощущения я ни разу не испытывал. Даже на Терре-ноль, где созвездия состоят из галактик. Здесь – на вид всё совершенно обычно. Вроде бы небо и небо, звезды и звезды, граница обитаемой зоны, звезд мало, небо бедное. Но оно какие-то не такое… не могу объяснить.

– Может, другая галактика? – спросил Ит. – Или тебе что-то померещилось из-за общего состояния?

– И чего? – округлил глаза Скрипач. – Бывали мы в других галактиках. Пусть мало, но бывали. Да и состояние тоже отнюдь не самое хреновое. Не-не-не, это ещё что-то, но я, убей бог, не могу понять, что.

Ит задумался. Нахмурился.

– Ночного неба я пока не видел, но… рыжий, я тоже заметил кое-что. Чужеродность. Понимаешь? Какая-то тень чужеродности. Я не понимаю, что это такое. Тот же искаженный всеобщий, тот же лаэнгш, который пришлось брать на маску, потому что он и похож на себя, и не похож. Ты ведь это тоже заметил?

Скрипач кивнул.

– Заметил, – согласился он. – У меня две версии на этот счет. Первая – нас закинули куда-то ну очень далеко от дома. Вторая – Стрелок. То есть адекватная версия, если вдуматься, отсутствует, потому что…

– Потому что мы не можем осмыслить, что это, – согласился Ит. – И самое скверное, рыжий, что мы, получается, не понимали, что наблюдали на самом деле в локациях на «Сансете». Нам казалось, что мы поняли. На деле – ты сам видишь, чем это всё обернулось.

– Я не знаю, чем это обернулось, – Скрипач опустил голову. – Чем-то очень скверным, судя по всему.

– Самонадеянность подвела, – признал очевидное Ит. – Мы сотни лет гнали эту тему. По всем направлениям. И не мы одни. Мы действительно вышли на правильный путь. Вот только куда он нас привел, мы даже понять не в состоянии. По крайней мере, пока – точно не в состоянии.

– О, мысль дельная появилась, – оживился вдруг Скрипач. – И даже не одна, кажется.

– Выкладывай, – приказал Ит.

– Первое. Давай подойдем к проблеме с практической точки зрения, – начал Скрипач. – Мы с тобой в данный момент полудохлые, надо как-то восстанавливаться. Для этого нужна, во-первых, жратва, во-вторых, покой, в-третьих, разумные нагрузки. Пока что по программе реабилитации, верно?

– Логично, согласен, – кивнул Ит. – Понимаю, к чему ты клонишь, но продолжай.

– Поехали по пунктам. Жратва. У Рифата ничего нет, кроме танели, а вот у тёти Лийги еда имеется. Немудрящая, но в достаточном количестве. Есть и лхус, и варенье, и макароны эти, как их правильно…

– Кин-кинни, – подсказал Ит.

– Точно. И сыр сушеный, и растительное масло, – закончил перечислять Скрипач. – С высокой долей вероятности у неё есть что-то ещё, но нам за эти дни перепадало только это. Но и это – если принять во внимание диету из танели…

– У меня голова начала работать нормально, – признался Ит. – Я с ужасом понимаю, что все эти месяцы был как под наркозом. Сейчас – просто в сравнение не идёт.

– Аналогично, – подтвердил Скрипач. – Словно включили. В общем, для нас жизненно важно почаще бывать у Лийги. Соглашаться на любую работу, делать что угодно. Что прикажет. Лишь бы кормила.

– Она очень непростая женщина, – сказал Ит. – Очень непростая. Равно как и Рифат. Рыжий, нам было настолько плохо, что даже на вопросы сил толком не оставалось. А надо, чтобы силы были. Дальше так нельзя.

– Вот-вот, именно. Дальше так нельзя, – согласился Скрипач. – Теперь про нагрузку. Надо тренировать то, что осталось от тушек. Тушки ни к чёрту, сам видишь. Поэтому у меня рациональное предложение: давай отпрашиваться у Рифата, чтобы он отпускал нас на берег за плавником вдвоем, и там будем потихоньку работать. По чуть-чуть. Для начала минут по десять-пятнадцать в день.

– Если отпустит, то да, можно и на берегу, – кивнул Ит. – Он часто бывает у Лийги, в его отсутствие проще тренироваться во дворе, или где-нибудь поблизости.

– Теоретически можно, главное, чтобы он нас не спалил за этим занятием, – Скрипач задумался. – И как бы отобрать у него обратно штаны от тех шмоток, которые на нас были? Эти тряпки, – он с отвращением глянул на рукав скиба, – раздражают просто неимоверно.

– Неудобно, и мешает ходить на костылях, – Ит вздохнул. – Халвквина. Ну надо же. Расспрошу потом Лийгу про местную специфику, пожалуй.

– Вместе расспросим, – Скрипач вздохнул. – Мне тоже интересно. Позиционирование, конечно, для нас непривычное, но…

– Но, во-первых, мы схожие варианты видели, и, во-вторых, тот, который здесь, от них всё-таки отличается, хотя принцип один и тот же, – закончил за него Ит. – Общая база одна, но не более того. Если здесь и есть иерархия по полам, то она точно не такая, как в тех семьях, с которыми мы общались.

– Почему ты так решил? – нахмурился Скрипач.

– Ну, хотя бы потому, что Рифат ночует с нами в одной комнате, – напомнил Ит. – Будь здесь такая же система, как та, что нам знакома, он бы от нас хотя бы занавеской, но отгородился. Нет, этого он не сделал. Или еда. Хоть ты на него и ворчал, еду он делил четко на троих, и это при том, что он нас гораздо крупнее, он же мужик. Значит, халвквина в этой традиции – отнюдь не в положении униженного раба, пусть и носит скиб, который закрывает её с головы до ног. Рифат, кстати, с нами более чем корректен. Ни разу не ударил, ни разу не накричал, а ведь мог, было, за что.