Дорога к дому (Трудный клиент)

Додж продолжал ворчливо протестовать, но Гонзалес и слышать не хотел о том, чтобы его друг отказался от такой блестящей возможности.

– Ты ведь служишь на два года дольше меня, – убеждал он Доджа. – У меня еще будет возможность выдвинуться. Покажи им, на что ты способен. Надери им всем задницу!

Хлопнув Доджа по спине, он направился было прочь, но вдруг остановился и щелкнул пальцами, вспомнив что-то важное.

– Чуть не забыл. Ты уже читал воскресную газету? Твоя Кэролайн и тот богатый парень официально объявили о помолвке.

5

Видимо, из уст постоянных посетителей бело-розовой чайной нечасто можно было услышать такие грубые признания, потому что сказанное Доджем лишило Кэролайн дара речи. Раньше она так не реагировала. Но ведь прошло тридцать лет с тех пор, как эта женщина виделась последний раз с Доджем Хэнли. Успела отвыкнуть от крепких словечек.

Додж выразился так специально, чтобы шокировать ее. Он устал от ходьбы вокруг да около. Ему надо было знать все подробности того, как его дочь оказалась замешана в деле, закончившемся выстрелом. Иногда шоковая терапия была лучшим способом заставить людей выдать информацию, которую они не готовы раскрыть.

– Расскажи мне все, Кэролайн.

Она нервно прочистила горло.

– Боюсь, что Орен Старкс имел в виду именно то, что сказал, когда угрожал убить Берри.

– То есть этот парень не просто псих, брызжущий слюной?

– Напротив. Берри говорит, что он очень умный.

– А умные люди сходят с ума сплошь и рядом. Человек может разозлиться, приревновать к соперникам и наговорит такого, чего вовсе не имеет в виду. «Я убью тебя!» Слава богу, такие угрозы редко приводят в исполнение. Если бы все люди делали то, что говорят…

– Хорошо, – прервала его Кэролайн. – Я поняла твою точку зрения.

Додж ждал. Его собеседница молчала. Додж взглянул через плечо Кэролайн. После того как официантка принесла их заказ, она больше в зале не появлялась.

– Итак, – сказал Додж, возвращаясь к главной теме. – Спрашиваю последний раз: что еще ты знаешь такого, о чем мне не сказала?

– Ничего, клянусь!

– Хорошо, тогда расскажи мне о том, что ты подозреваешь.

Кэролайн напряглась.

– Это слова полицейского?

– Это слова, которые тут же вызвали у тебя желание защищаться, – сказал Додж. – И это дает мне понять, что я был прав.

– Ты такой умный?

Додж вдруг стукнул кулаком по столу. Не очень сильно, но достаточно сильно, чтобы фарфор жалобно зазвенел.

– Очевидно, если бы ты так не считала, то не позвонила бы среди ночи и не потребовала, чтобы я бросил все и летел сюда сломя голову. Мне хватило глупости послушаться, и я уже начинаю об это жалеть.

Глаза Кэролайн гневно сверкнули. Черт побери, этот человек всегда умел привести ее в бешенство!

– Берри во многом похожа на меня, – натянутым голосом произнесла она.

– Круто! Мир должен быть благодарен тебе за такой подарок. В чем же проблема?

– Проблема в том… – Секунду поколебавшись, Кэролайн произнесла единственную фразу, которая могла заставить Доджа остаться: – Проблема в том, что еще больше она похожа на тебя.

Берри стояла, прислонившись к стене больничного коридора, и смотрела в пространство прямо перед собой, когда заметила краем глаза Ская Найланда.

Он спрашивал о чем-то медсестру на центральном посту. Медсестра кивком указала на Берри. Повернувшись, Скай уперся глазами в неподвижный взгляд девушки. Рассеянно поблагодарив медсестру, он направился к Берри.

Всякий раз, когда этот человек разглядывал ее, Берри чувствовала себя абсолютно беззащитной. И в то же время понимала, что она под подозрением. Чего хотят от нее эти серые глаза, взгляд которых режет, словно бритва? Берри решилась начать разговор первой.

Когда Скай подошел достаточно близко, чтобы слышать ее, девушка спросила:

– Какие-нибудь новости?

– О чем же, например? – переспросил Скай.

– Орена обнаружили?

– Нет, мэм. По крайней мере, мне не докладывали.

От Берри не укрылся его более чем сдержанный тон. Все это начинало ее раздражать.

– Почему вы это делаете? – спросила она.

– Что именно?

– Унижаете меня.

Скай не стал отрицать очевидного. Он открыл было рот, чтобы ответить, но в последнюю секунду передумал и кивнул вместо этого на закрытую дверь больничной палаты.

– Я велел им дать мне знать, как только Лофланда переведут из реанимации в обычную палату.

– Его только что перевезли. – Берри обратила внимание Ская на пустую табличку на двери. – У них даже еще не было времени вставить сюда карточку с именем Бена.

– Вы уже говорили с ним? – поинтересовался помощник шерифа.

– Пока что нет. Там медсестра – помогает ему устроиться.

– А его жена?

– Ее зовут Аманда. Она тоже там.

– Давайте поговорим.

Это было не приглашение к беседе, не предложение – это был приказ. Но Берри решила никак не реагировать на неподобающий тон Ская Найланда.

Скай увлек ее за собой в небольшую комнату для посетителей в конце коридора. Оказавшись там, Берри отметила, что помощник шерифа отлично знает расположение комнат в этой больнице.

– Здесь пару недель лежала моя мать, – пояснил Скай. – Когда она умирала, я провел ночь здесь, в этой комнате, пытаясь заснуть.

Резко остановившись, Берри повернулась к нему.

– Мне очень жаль, – она сказала это вполне искренне.

– Благодарю вас.

Берри рассматривала его лицо, ожидая увидеть на нем следы притворства. Но ее ожидания не оправдались. Скай пригласил ее присесть на диванчик, который ожиданий не обманул: оказался таким же жестким и неудобным, каким выглядел. Но это был самый крупный предмет мебели в комнате, и Берри мысленно посочувствовала Скаю, который пытался спать на нем.

От Ская не укрылся ее задумчивый, оценивающий взгляд.

– В чем дело?

– Ни в чем.

– Вы хотели что-то сказать?

– Только что… сочувствую вам.

– Сочувствуете?

– Я вот не могу представить свою жизнь без мамы. Вы были близки?

– Да. Она была потрясающей женщиной. Но она очень страдала. – Скай вдруг закашлялся и поднес руку ко рту, явно скрывая смущение. На секунду из глаз его исчезло металлическое выражение, и Берри вдруг подумала о том, что, возможно, за ехидным прищуром все-таки скрывается человек, способный чувствовать и страдать. Что Скай Найланд – вовсе не такой непрошибаемо крутой коп, каким пытается казаться.