Дорога к Храму. Дилогия

– Ага, – я небрежно накинула на плечи свой плащ и скользнула в темноту.

Ночь обнимала сырыми свежими крыльями. После пуда собранной мною отовсюду пыли воздух сам струился в горло мягкой хмельной струйкой. Доски, основательно размокшие от сырости, были скользкими, так что каждый шаг грозил закончиться задом на земле и вывихнутой ногой. Рукомойник я отыскала на ощупь, долго искала носик, который требовалось вдавить внутрь, чтоб полилась вода.

Тем временем Лир развел бурную деятельность в доме, так что к моему сонному возвращению на столе уже стояли две чашки, высилась горка недоеденного днем печенья и плескалось в пиалке вишневое – мое любимое – варенье.

– Садись, – коротко пригласил виттар, кивая на лавку у стены. Я без церемоний плюхнулась на нее и молча протянула руку за чаем. Хотелось спать. Спать-спать-спать.

– Э-эх, – я тяжело вздохнула в такт собственным мыслям, тоскливо поглядывая на тарелку с печеньем. Протянутой руки, чтоб достать ее, мне бы не хватило, а двигаться ближе к столу было катастрофически лень.

– Что ж так тяжко-то? – тепло улыбнулся виттар.

– Да вот думаю, – доверительно призналась я.

– Да ну?! Прекрати сейчас же! Вредное для мозгов занятие!

– Брось, Лир, – поморщилась я. – Лучше дай мне печенье.

– Ладно, бросил. – Виттар покорно протянул мне тарелку и на всякий случай придвинул к краю стола пиалу с вареньем. – А о чем думаешь-то?

– О том, что прошел уже целый день, а я к цели ни на шаг не ближе, чем утром.

– Так ты же особо и не пыталась, – беспечно напомнил виттар и, заметив мое возмущение, поспешил исправиться: – В смысле, я хочу сказать, что мы весь день шли ко мне домой, так что у тебя и времени-то заняться этим дурацким проклятием не было.

– Эх, Лир, что за дилетантский подход! – не выдержав, поморщилась я. – Ну неужели ты думаешь, что завтра утром я выйду из дома и примусь, словно ищейка, выискивать следы проклятия?

Еще как примусь. Просто никто и не поймет, что я этим занимаюсь, ибо даже не заподозрит, что можно искать проклятие таким вот способом.

– А как иначе? – не понял Лир.

– А так. Все, что мне надо выяснить, я узнаю и просто так, если буду держать ушки на макушке и почаще прислушиваться к интуиции.

– Тогда в чем ты себя сейчас обвиняешь?

– Я не обвиняю. Просто сетую на то, что день прошел, а я его прошляпила.

Вельд коротко хохотнул, пришлепнув ладонью столешницу:

– Нет, тебя положительно не переспоришь!

– Ага, – сквозь непрожеванную печенюшку согласилась я. – И не пытайся!

Тянуться за вареньем тоже было лень, а попытка притянуть его к себе заклинанием окончилась самым плачевным образом: неправильно рассчитанное направление приложения силы резко опрокинуло всю пиалку на колени вельду.

– Гвыздбр фрахк лажгрыматзз!! – не сдержавшись, выругался он, возмущенно вскочив со стула. Я смущенно опустила глаза долу, торопливо пробормотала заклинание очищения – и штаны вельда засияли невиданной чистотой, но ругаться тот не перестал, занимаясь этим неторопливо и со вкусом.

– Ну прости.

– Прощает тот, кто исправил! – явно привычной скороговоркой отозвался вельд, снова садясь к столу.

– Слушай, – не выдержала я, – какого лешего вы всегда так отвечаете? Это правило, что ли?

– Это? – Виттар не на шутку призадумался. – Даже не знаю. Просто присказка такая. Знаешь, бывает так, что с детства привыкаешь на «спасибо» отвечать «пожалуйста» или на «доброй дороги» – «добро оставаться». Вот так же и тут: «прости» – «прощает кто исправил». Мы даже о смысле-то, честно признаться, и не задумываемся.

– А.

Виттар откинулся на спинку стула и блаженно потянулся, раскинув руки в обе стороны. Я машинально вращала в ладони тринадцатилучные шэриты.

– Ну хочешь, я тебя завтра к Льеттиа свожу?

– То есть? А сегодня мы полдня не вдоль нее, часом, ехали?

– Нет. То речка. А мы пойдем к призраку.

Я чуть не уронила сияющие шары из руки.

– Куда?!

– К призраку, – спокойно повторил виттар. – У нас тут есть гора Привидений – недалеко, и полверсты, пожалуй, не будет. А на ней, говорят, живет призрак Льеттиа.

Я скептически фыркнула:

– Говорят?

– Я не видел, – подтвердил вельд. – Но слышал не раз. Вдруг да есть? Что-то же там по ночам воет и рыдает в конце концов. Едва ли это местные пьяницы затевают еженощный концерт.

Откуда здесь может быть призрак никогда, скорее всего, не жившей на свете, а попросту выдуманной скальдами женщины? Откуда у этого призрака энергия на существование? Да и один ли он там, если уж на то пошло?

А то напорюсь, как тогда, на Снежном Хребте. Хотя теперь мне понятно, какого лешего взъелся на меня Горный дух. И совсем даже, надо сказать, и не на меня.

– Что ж, сходим.

Я сузила зрачки до вертикальных черточек и пристально вгляделась в темноту за окном. Вяло охранял двор заметно покосившийся заборчик, уныло шелестел в кронах ветер. Чувствовалось приближающееся дыхание усталой осени, несущей на крыльях сбор урожаев, починку прохудившихся крыш и долгие дождливые дни, когда так приятно залезть с ногами в кресло, упрятаться по самый нос в плед и смотреть на медленно стекающие по оконному стеклу капли.

На опушке темнеющего леса стояла тонкая, едва различимая – и то лишь благодаря окружавшему ее золотистому ореолу – девичья фигурка.

– Лир, это кто?

Виттар пристально вгляделся в ночь, ничего не увидел – и за долю мгновения превратился в филина. Щелкнул клювом перед моим оторопевшим лицом, довольно ухнул, перекидываясь снова в человека.

– Это Льета.

– Дочь Льеттиа?

– Ну… Согласно легенде – да.

Я с любопытством посмотрела на полупрозрачную в ночи девушку. Крутые медные локоны, тонкие черты лица и хрупкая фигурка – вот и все, что удалось разглядеть в темноте. Льета неподвижно постояла у опушки несколько секунд – и беззвучно растворилась в лесу.

– Что она тут делала?

Лир кивнул на шэриты в моей руке:

– Она приняла их за огонь.

– Ну и что?

– Ну и то. – Вельд широко зевнул, покосился на свой недопитый чай, но допивать не стал. – Огонь – это просьба о помощи. Мы, как видишь, никогда не жжем его просто так, для быта. Огонь – это священное оружие Льет, его кощунственно зажигать без крайней нужды.

Я удивленно вскинула брови и хотела было уже пуститься в бесконечные вопросы, как же они без огня обходятся, как греются, готовят пищу, освещают дома по вечерам, но бросила случайный взгляд на уже расстеленную виттаром постель и поняла, что все вопросы подождут до завтра.