Дорога к людям

Неподалеку отсюда я обратил внимание на внушительного размера раму, покоящуюся на воде, удаленную от берега в море. Вечерами внутри рамы вспыхивает экран кинематографа. Чуть дальше виднеется на бульваре своеобразной внешности здание детского театра, где к вечеру, когда детям пора спать, начинаются сеансы документального и научного кино — бесплатные, как и в том кинотеатре, чей экран стоит прямо на море.

Прибавьте к этим беглым впечатлениям вывески детского кафе и кафе для матери и ребенка. Прибавьте «Школьный пассаж» в центре города, где приготовлено для продажи все, что нужно детворе, даже билеты в тут же расположенное кино; прибавьте «Книжный пассаж» для взрослых и витрины в садах, где фотографии рассказывают о двадцати шести бакинских комиссарах, о писателях, об актерах и музыкантах Азербайджана, о давней их дружбе с литераторами и художниками России. Соедините все это в одном общем впечатлении, и вы поймете происхождение хорошего расположения и духа, охватившего вас после прогулок по улицам Баку.

Власти города проявили уважение к некоторым, пусть даже не очень существенным, привычкам бакинцев. Еще по двадцатым годам я помню старую Ольгинскую улицу, что ведет из центра к морю, к бульвару. Всегда-то здесь соперничали противоречивые интересы пешеходов и транспорта, представленного в ту пору фаэтонами. Улица сложилась давно как самый прямой и короткий выход к морю, и люди шли во всю ширину улицы, огрызаясь на фаэтонщиков. Потом тут проложили линию троллейбуса. Соперничество продолжалось, уже не с конным транспортом, а с электрическим.

А теперь бывшая Ольгинская, ныне улица Джапаридзе, отданная во власть пешеходам, совершенно преобразилась. Здания как будто те же, а улица стала какой-то своей, домашней. Ну, прежде всего, соглашаясь с пешеходами, отсюда убрали троллейбус. Недавно, заменив асфальт, проезжую часть выложили большими плитами камня. Отшлифованный до зеркального блеска, камень напоминает комнатный паркет и приглашает пройтись по нему, как запросто ходим мы по своей квартире. И улица, украшенная к тому же темно-зелеными кипарисами, действительно стала как бы частью нашего дома. Сюда приходят отдыхать, встречаться с друзьями, с любимой...

В таких вот прогулках по городу, намереваясь повидаться с работниками Бакинского Совета, я еще до встречи заочно с ними познакомился. В этом помогли мне внешность города, его особенности, о которых я пытаюсь тут рассказать коротко. Его «домашность», расположение к человеку, к его желаниям, привычкам и, может быть, мечтаниям.

Позже я говорил по душам с молодыми, талантливыми и задорными в своих творческих поисках архитекторами «Бакгипрогора» А. Н. Гюль-Ахмедовым, В. С. Шульгиным, М. Л. Товмасяном, А. С. Суркиным. Если соединить их высказывания с тем, что говорили мне тогда председатель исполкома Баксовета А. Д. Лемберанский, главный архитектор Баку В. М. Иванов и главный инженер «Бакгипрогора» Т. Я. Шаринский, то вкратце это можно изложить так:

— Много новых жилищ нужно нам строить. И мы строим много. Но в то же время нужно нам стремиться к тому, чтобы и в большом и в малом, в каждой мелочи город был обращен к людям, чтобы все в нем располагало к общению, к дружбе, чтобы каждый мог сказать: это мой город, это наш город. И мы не боимся этого слова «уют» в применении даже к большому индустриальному центру. Может быть, в идеале улица должна быть естественным продолжением нашей с вами квартиры, нашего дома.

И я видел, как в Баку архитектурно подчеркивают любовь к своему городу, уважение к нему. Были мы в недавно выстроенном Зеленом театре. Это — чудесное сооружение, если можно назвать сооружением амфитеатр и сцену, естественно и свободно расположенные в природном рельефе холма под открытым небом, где холлы, фойе, вестибюль представляют собой площадки и аллеи среди деревьев и кустарника, сохраненных строителями в полной неприкосновенности. Так вот, в этом театре позади портала нет никакой декорации. Это как бы гигантская рама, через нее открывается из амфитеатра перспектива великолепной бакинской бухты, неба и моря; это сердце Баку. Во время концерта я был поражен, что «декорациями» служили живые деревья парка, «живое» небо, просторы бакинской бухты.

Но может быть, красивое и удобное требует больших денег? А мне, напротив, думается, что любая вещь, сделанная с умом и вкусом, со знанием особых свойств материалов, в конечном счете обходится не дороже, а дешевле. За те же деньги в одном случае можно построить нечто унылое, а в другом — нечто привлекательное и остроумное. Те же летние кинотеатры, киоски прохладительных напитков, телефоны-автоматы, кабины для регулировщиков, на которые в Баку приятно взглянуть, уродовали бы улицу, если бы их поставили иначе, не придумали интересного, рационального решения, которое при той же стоимости дало выигрыш и в удобствах, и в «эстетике» улицы. Вот это желание, столь понятное и естественное, стало, видимо, законом для бакинских градостроителей и работников Баксовета. Что ж, это славный закон.

...Тут я должен рассказать об одном замечательном человеке — из тех, кого я искал, находил, вспоминал в своем путешествии в юность и обратно, в нынешний день.

Архитектурные особенности нового Баку, как и всюду, связаны с именами здешних градостроителей, зодчих, художников. Но есть одно имя, которое как бы обобщает труд сотен и тысяч людей, возвращающих молодость громадному городу.

Лемберанский... Алиш Джамилович Лемберанский...

Но ведь он не архитектор, не строитель, не художник.

Верно. И все же любой из коренных бакинцев, рассказывая о чем-то новом в облике города, не забудет упомянуть о заслугах А. Д. Лемберанского. Может не знать или забыть фамилию отдельного архитектора (кстати, напрасно нет у нас на зданиях табличек с именами зодчих), но уж Лемберанского не забудет, отзовется о нем с восхищением.

Даже в те годы, когда этого человека не было в Баку — он получил тогда назначение в Москву, в союзное министерство, — все равно горожане толковали о его новшествах так, будто Лемберанский никуда не уезжал и энергия, его увлеченность, авторитет по-прежнему вдохновляли архитекторов и строителей на интересные и смелые начинания.

Словом, современный Баку и Лемберанский, в понимании местных жителей, — это некое единство, нечто неразделимое.

В своем обиходе люди называют его «наш мэр».

Да, он долгое время был председателем Исполкома Бакинского Совета. Может быть, избрание на этот пост было для него неожиданным. Может быть, он даже пытался уклониться от новой для него миссии.

Человек техники, инженер до мозга костей, он возглавлял нефтеперегонные и нефтеперерабатывающие заводы «Азнефти» — все то сложное, для многих непонятное, обширное, связанное с таинственным превращением веществ, что мы видим, когда смотрим на Черный город и Белый город в Баку, на левой стороне бухты.

И вот он должен покинуть этот знакомый ему мир превращений и вплотную заняться делами, до тех пор ему несвойственными: благоустройство, строительство и т. д. и т. п.

Он был огорчен. Больше того, — обескуражен.

А пути назад не было.

Что ж, он принялся за дело. Инженер, организатор, командир индустрии, мог ли он ждать, что в заботах о любимом городе найдет второе свое призвание?

Он оказался не только энергичным, но и талантливым мэром. Бывая в Баку, замечая какие-то новшества внешности улиц и площадей, почти всегда я слышал:

— Это все Лемберанский!

Это не означало, что именно он автор проекта реконструкции Приморского бульвара или нарядных, легких, веселых строений «малой архитектуры»: киосков, павильонов, таверн на берегу моря или оригинальных, я бы сказал, грациозных светильников на шоссе, ведущем к аэропорту.

Нет, конечно. Но молва условно приписывала ему авторство, потому что именно он своей горячностью, настойчивостью и деловитостью зажигал архитекторов и художников, убеждая их или соглашаясь с ними в том, что, храня свою старину, Баку может и должен и по внешности стать городом второй половины XX века.