Дорога к твоему сердцу

Проводив взглядом брата, я пошёл в палату к сыну. Зашёл тихо, чтобы не разбудить, если Арлан задремал. Палата была из разряда вип. На одного пациента, помимо медицинской кровати был ещё и небольшой диванчик. Приглушённый свет ночника слабо освещал помещение, но достаточно, чтобы осмотреться.

Арлан спал на боку, свернувшись калачиком. Лицом он прижимался к руке Миланы. Под её пальцами пряталась ладошка сына. Сама девушка сидела на стуле рядом с кроватью. Точнее спала, сидя рядом с кроватью Арлана. Было заметно, что девушку просто сморила усталость. Даже в неясном свете ночника, было видно, как она осунулась всего за несколько дней. Появились тёмные круги под глазами.
– Испереживалась девочка.
– Не сдержал я поднявшегося волной тепла к ней.

Я тихо подошёл к ней и осторожно сжал её плечи.
– Милана!
– шёпотом позвал я.
– Милана.
– А... Что...
– тут же встрепенулась она.
– Тебе нужно поспать, пойдём я провожу тебя на диван, а сам посижу с сыном.
– Настойчиво предлагал я. Милана окинула меня внимательным взглядом, словно выискивая что-то.
– Проблемы решились?
– улыбнулась она, не найдя следов решения этих самых проблем.
– Мы всё решили. Всё хорошо.
– Помог я ей встать.

Затeкшее тело подвело девушку, и она пошатнулась. Боясь разбудить сына, я просто поднял её на руки и сам отнёс на диван.
– Где твоя постель?
– спросил я оглядываясь.
– Какая постель?
– удивилась она. Я немного растерялся, сообразив, что все эти дни она провела на стуле рядом с Арланом.
– Ложись.
– Переложил я в одну сторону две декоративные подушки, и укрыл её своим пиджаком, а сам занял её место на стуле. Милана быстро задремала, судя по всему, мне она моего сына пока ещё доверяла. На тумбочке рядом с ночником загорелся экран телефона Миланы. "Милая, давай просто встретимся. Просто поговорим. Я так давно тебя не видел".
– Писал бывший муж. Чем основательно так меня взбесил. Какого хрена эта ошибка естественного отбора позволяет себе лезть в мою семью?! Видно в прошлый раз он что-то не допонял!
– Папа? А Милана?
– проснулся Арлан.
– Конечно я. А Милана вон спит. Она очень устала. Давай, мы с тобой как настоящие мужчины дадим ей немного отдохнуть?
– гладил я сына по волосам.
– Папа!
– приподнялся на кровати и изо всех сил обнял меня сын.

Глава 17.

Милана. Лечение Арлана было просто кошмарным. Больше всего мне хотелось просто всё это прекратить и сбежать вместе с ребёнком. Даже зная причину происходящего и цели этого лечения, больше всего напоминавшего описание химиотерапии, у меня сердце разрывалось, глядя на то, как плохо Арлану. Мальчик переносил всё с удивительным спокойствием и терпением. Я поражалась его выдержке.

И сходила с ума, видя как мальчишка молча плачет. Он искал у меня утешения, утыкался лицом в мою руку или прижимался к моему плечу. И в эти моменты я ощущала совершенно новое и непривычное для меня чувство. Чувство жгучей и лютой ненависти к тем, кто был виновен в сегодняшних мучениях Арлана.

Я никогда и никому не желала зла. Но тут, прижимая к себе измученное рвотными судорогами тело ребёнка, я искренне надеялась, что Амиран Аланович не позволил этим людям легко сдохнуть. Да я сама была готова вцепиться когтями каждому в лицо и не отпускать, пока они сполна не испытают всего того, что приходилось переживать Арлану. Иногда Арлан тихо пел. А я гладила его по голове и подпевала, благо слова песенки мамонтёнка знает, наверное, каждый воспитатель. Однажды ночью меня неожиданно разбудил Амиран Аланович. В первый день лечения он позвонил и предупредил, что у него серьёзные проблемы, которые он обязан решить. И я переживала. Потому что если вдруг что-то случится с самим Амираном Алановичем, то как переживёт это Арлан? А ему и самому едва хватало сил. Поэтому видеть отца Арлана я была рада. И к счастью, самый сложный этап лечения подходил к концу. Ещё сутки Арлан находился под наблюдением врача и на шестой день нас отпустили домой. Теперь нам предстояло только приезжать в центр через день. Из больницы нас забирал лично Амиран Аланович. Арлана он вообще заносил в дом на руках.
– Так, Арлан, Милана ваша задача отдыхать, набираться сил и отъедаться! У вас обоих кости торчат.
– Почти в приказном порядке заявил Амиран Аланович.
– Может, хотите чего особенного? Деликатесов каких?
– Пап, у меня же диета.
– Хоть и устало, но главное, что улыбался Арлан.
– Яблоки не красные, пожалуйста. И мята.
– Попросила я, потому что диета действительно была строгая. А хоть какой-то десерт для ребёнка нужен был.
– Яблоки и мята? Что?
– не понял Амиран Аланович.
– А ты хочешь яблоки сварить в сахаре с листиками?
– оживился Арлан.
– Да, смотрю, ты знаешь рецепт, - удивилась я.
– Да, мне Кира так делала. Вкууусно!
– зажмурил глаза Арлан.
– А тебе твоя мама делала, да?
– Да, мама. Когда я болела. Она говорила, что такое лакомство полезно и поддерживает работу животика после лекарств.
– Своими рассказами о своём детстве, я, похоже, создала у ребёнка ощущение, что он знаком с моими родителями.
– Именно поэтому яблоки в сахарно-мятном сиропе для меня всегда были таким вкусным напоминанием, что за меня переживают, обо мне заботятся и меня любят. За диету не переживай, я спросила у доктора, можно ли тебе будет такой десерт.
– И что сказал доктор?
– тут же заинтересовался Арлан.
– Разрешил, но рецепт спросил.
– Ответила я.
– А с какой стати, доктор позволяет себе такие вольности? Рецепт ему. А приготовить ему не надо?
– прищурился Амиран Аланович, видимо поддерживая шуточную беседу.
– Пусть себе сам няню находит!
– нахмурился Арлан.
– И вот она ему хочет, готовит, хочет тарелку на голову надевает. А у Миланы есть я, чтобы кушать то, что она готовит. Ну и ты, пап.
– Я тоже так считаю.
– Кивнул ему отец. Я старалась всем, чем могла облегчить Арлану прохождения этого курса. В те дни, когда мы ездили на процедуры, я сама нуждалась в общении с Арланом и в его улыбке. Для меня это был знак, что всё в норме и самое страшное за этот день позади. На улице было тепло и солнечно, поэтому по возвращению домой, я этим пользовалась на полную. В беседке появилась мебель, удобная для отдыха ребёнка. В саду поставили качели, которые раскладывались и превращались в небольшой такой диванчик. Если не было дождя, то и кушали мы с Арланом на улице, и спать его я укладывала там же. Мы обсуждали с ним будущий сад, смотрели на то, как подрастают каскадные клумбы, обкладывали их природным камнем, две высокие горки которого высились на участке.

Особой нашей радостью был газон. Под газон мы отвели площадь для игр на улице, всю землю занятую садовыми деревьями и расположенную вокруг беседки. Ещё когда мы делали разбивку будущих клумб, мы решили, что таким образом мы создадим своеобразную рамку для цветущих клумб. Для этого газона мы тщательно выбирали семена, и готовили почву для их посадки тоже сами. Мы снимали верхний слой почвы в саду на два штыка лопаты. Делали двухслойную подушку из мелкого гравия и песка. Плодородный слой мы смешивали из перегноя и торфа и рассыпали сами.

Семенную смесь высыпали на подготовленную и увлажнённую почву, потом засеянную землю прогребали граблями-лапами, накрывали одеялом из тонкого слоя плодородной земли. И включали мелкодисперсионные разбрызгиватели, чтобы именно напитать землю влагой, а не просто залить водой. Первую неделю мы каждый раз на ночь закрывали будущий газон пленкой, а утром открывали. И совершенно по-детски радовались первым всходам.

Сейчас же наш газон радовал нас ярким изумрудным цветом и мягкостью. Мы специально затянули с первой стрижкой, давая траве время укрепиться корнями. На ветках фруктовых деревьев уже вовсю шелестела листва и скоро уже должны были развернуться лепестки нежных бутонов. Я раскладывала качалку, которую поставили специально под абрикосовое дерево. Ставила на воспроизведение тихую музыку с сопровождением шума морских волн. Низкая громкость позволяла музыке сливаться с шумом ветра в листве. Из-за этого она совершенно не раздражала. А Арлан под это звучание и лёгкое покачивание быстро засыпал. Всё-таки не зря ещё в советских детских садах был сон на свежем воздухе. И если после возвращения из больницы мальчик чуть ли не силком заливал в себя немного супа-пюре, то просыпаясь после такого сна, ощущал отличное желание покушать.
– Доктор, кстати, тоже рекомендовал после окончания лечения рекомендовал именно море.
– Вспомнил Амиран Аланович, когда спросил что за шум у нас рядом с качалкой всё время.
– Обязательно съездим. Отменю все дела и отвезу сына. В дни, когда у нас был перерыв от лечения, чаще всего у нас были гости. Родственники Арлана по очереди или всей компанией. Наблюдая за играющими детьми, я заглянула в телефон.

Куча пропущенных и сообщений. Бывший муж уговаривал встретиться. Находил сотни причин для разговора при встрече. И если честно, я просто не знала как прекратить эти атаки на мой телефон. Я дважды блокировала номера, с которых Сергей забрасывал меня знаками своего внимания. Но передышка длилась максимум пару дней. Вот и сейчас очередные уговоры.
– "Хорошо, мы встретимся, и надеюсь, что это уже, наконец, расставит все необходимые точки. Скоро мой воспитанник уедет на море, тогда и согласуем день".
– Отправила я ответ и отложила телефон. Сегодня Арлан делился с братьями-друзьями новостью, что едет на море. Между мальчишками шло бурное обсуждение предстоящей поездки. В какой-то момент Арлан отошёл к что-то читающему в телефоне отцу. Видно новости были неприятными или опять какие-то трудности на строительстве курорта, потому что Амиран Аланович заметно хмурился. Выслушав сына, он почему-то посмотрел на мальчиков, меня и, взяв Арлана за руку, отошёл к остальным взрослым. Через несколько минут прибежал сияющий Арлан.
– Мы едем вместе! Все едем, папа вас отпросил с нами, под его ответственность!
– сообщил он братьям. Ответом прозвучал настоящий боевой клич индейцев. Мальчишки прыгали и кричали, глаза горели предвкушением праздника и приключений. Даже следующие несколько поездок на лечение не смогли ухудшить настроение Арлана. Возвращаясь с последней процедуры, мы громко смеялись, потому что наконец-то этот кошмар закончился. Больше не надо ездить на болезненное лечение, больше не нужно терпеть все эти процедуры.

А главное, перед следующим курсом нам нужно было сдать анализы, потому что наш лечащий врач обнадеживающе сообщил, что если анализы подтвердят его прогнозы, то следующий курс станет последним. И это очень обнадеживало.
– Арлан, давай ты сейчас отправишься принимать душ. Смоем с себя больничный запах. А я передам Баянат, чтобы накрывали обед в саду, и поднимусь к тебе. Хорошо?
– мы с Арланом словно сговорились, но душ после посещения больницы у нас стал уже своеобразным правилом.
– Нет не хорошо.
– Довольные и счастливые мы не заметили, что у нашего разговора есть свидетель, точнее свидетельница.
– Ты кто такая? Кем себя возомнила, чтобы распоряжаться в этом доме? С дивана в гостиной поднялась сильно рассерженная и очень молоденькая девушка. На ней не было вычурных украшений и нарочито узнаваемых знаков на одежде, но даже на вид было понятно, что девушка из обеспеченной семьи. Да и внешне она была красива, все портила только злая гримаса, искривившая черты лица.
– А ты с чего решила, что можешь разговаривать с кем-то в таком тоне в этом доме?
– встал передо мной Арлан и резко ответил девушке.
– Арлан, ты ребёнок. Вот и поднимайся в свою комнату и сиди там, пока взрослые тебя не позовут. Вот когда сам станешь взрослым, тогда и будешь разбираться с прислугой.
– Поджала губы девушка.
– Когда я стану взрослым, ты и близко к этому дому не подойдешь!
– только однажды я видела Арлана таким злым, в тот разговор на кухне.
– А у тебя и подавно нет никакого права в этом доме. Ты здесь никто!
– Что?
– возмутилась незнакомка.
– Вот именно, что здесь происходит?
– в гостиную стремительным шагом прошёл хозяин дома, Амиран Аланович. Так как рабочий день у него был не предсказуем, то и заранее знать, когда он вернётся домой, кроме тех дней, когда он сам предупреждал, было не возможно. Он мог и появиться посреди дня, и приехать поздно вечером. Сегодня видимо решил вернуться пораньше, с другой стороны, сегодня мы закончили очередной курс лечения. А при том отношении к сыну, что было у Амирана Алановича, он просто не мог не приехать пораньше. Уверена, он уже и в больницу заехал, и с врачом поговорил.
– Амиран, - я с удивлением посмотрела на девушку, настолько сильно изменился тон и голос гостьи.
– Я приехала навестить тебя и племянника, но столкнулась с вопиющим хамством вашей прислуги. Эта женщина позволяет себе отдавать распоряжения Баянат, нарушает правила воспитания. Я вообще не понимаю, на каком основании она живёт в доме, если комнат для прислуги здесь никогда не было? Более того, она заняла комнату в части дома отведённой для семьи хозяев. Да она живёт в комнате матери ребёнка! А Арлана совершенно распустила и разбаловала, он огрызается, грубит и повышает голос на взрослых! И...
– Эльмира!
– перебил её Амиран Аланович.
– Арлан хозяин в этом доме. И я никогда не поверю, что мой сын настолько дурно воспитан, чтобы грубить и закатывать истерики. Я попросил Милану принять место воспитателя для него. И я каждый день вижу результат её работы. И доволен тем, что я вижу. Милана делает всё для удобства моего сына, и я лично дал ей право распоряжаться прислугой в этом доме. Если нужно убрать комнату пять раз в день, значит, она скажет и всё уберут. Если она прикажет Баянат что-то сделать, то та сделает. Такова моя воля в этом доме! И самое главное, Милана не прислуга. Она близкий к моей семье человек, которому я доверяю. Иначе бы просто не позволил заниматься воспитанием сына.
– Но как же...
– растерялась от такой отповеди девушка.
– Тебя вообще это никак ни касается.
– Строго произнёс Амиран Аланович.
– Я не хотела никого рассердить.
– Мгновенно поменялась красавица, руки сцеплены в замок и опущены, глазки в пол, плечики поникли.
– Просто приехала погостить несколько дней и, наверное, неправильно поняла увиденное.
– Ты же всегда предупреждала о приезде. И твой отец спрашивал, можешь ли ты остановиться у нас. А в этот раз почему не так?
– поинтересовался Арлан.
– Решила, какой смысл предупреждать, не в чужой же дом еду.
– С заметным усилием спрятала раздражение за улыбкой красавица.
– Всегда нужно предупреждать и спрашивать.
– Ответил Амиран Аланович.
– Арлан только окончил лечение.
– А он болел?
– удивилась Эльмира.
– Не важно. Он выздоровел. К тому же через несколько дней мы уезжаем на море. И эти дни будут заняты сборами, поэтому оказать тебе своё гостеприимство в этот раз мы не сможем.
– Ответил ей хозяин дома.
– Море? Это же чудесно! Я так давно хочу съездить на море! И тебе помогу присмотреть за Арланом. У меня, правда, нет с собой вещей, но можно же купить необходимое.
– Обрадовалась девушка.
– Если хочешь, то в чeм проблема? Скажи об этом отцу и он отвезёт тебя или отправит с надёжными людьми.
– Пожал плечами Амиран Аланович.
– Спасибо за предложение помощи, но мы едем с сыном не одни. С нами ещё несколько детей наших родственников. А присмотреть мне поможет Милана, все дети к ней очень хорошо относятся и давно нашли общий язык.
– Она едет с вами? Ещё какие-то дети, кроме Арлана?
– гримаса раздражения всё-таки снова проявилась на красивом личике.
– Я же сказал, что Милана близкий к семье человек. Родители детей ей доверяют, как и я.
– Раздражаться начал и Амиран Аланович, как я заметила, он не любил объяснять одно и то же по несколько раз. Сама я хоть и удивилась тому, что оказывается еду на море, ведь я была уверена, что на это время буду в городе, но виду решила не подавать. Задам вопросы без лишних свидетелей.

– Амиран Аланович, - решила напомнить о своём присутствии я.
– Мы только что вернулись из больницы. Можно мы поднимемся и приведём себя в порядок перед обедом?
– Конечно, Милана. Сразу после того, как Эльмира, младшая сестра моей покойной жены и соответственно тетя Арлана, извинится за несправедливые обвинения и безобразную сцену.
– Пристально посмотрел в сторону задохнувшейся от возмущения девушки отец Арлана.
– Я же сказала, что возможно не так поняла...
– тихо произнесла она.
– Эльмира, никто в этом доме не смеет кричать и оскорблять няню моего сына. Никому не позволено прогонять моего сына в его комнату и ограничивать его свободу в этом доме.
– Прозвучало всё это строго и холодно.
– Я жду, Эльмира.
– Я прошу извинения за своё поведение.
– Через силу произнесла Эльмира.
– Ну... Если я вам так мешаю, я, наверное, пойду?
– Да, Эльмира, в другой раз.
– Кивнул ей Амиран Аланович. К вопросу о предстоящей поездке мы вернулись уже за столом, где обедали в саду.
– Я немного не поняла, разве я тоже еду с вами?
– переспросила я.
– Да, конечно.
– Спокойно улыбался Амиран Аланович.
– Я думал, это само собой разумеется. Иначе не рискнул бы пригласить с собой ещё и остальных мальчишек. При тебе-то подрастающее поколение все такие вежливые, воспитанные и вообще джентльмены.
– Но поездка к морю, это такие затраты...
– начала я.
– Серьёзно?
– насмешливо посмотрел на меня будущий владелец собственного курорта.
– Милана, я понимаю, что это несколько неожиданно. И нагрузка для тебя, всё-таки вместо одного ребёнка сразу четыре. Но я прошу мне помочь и очень рассчитываю на твою поддержку в этой поездке.
– Нагрузка это громко сказано.
– Мальчики действительно не напрягали и вообще были очень воспитанными детьми.
– Хорошо, Амиран Аланович. У меня как раз накопились деньги с зарплаты. Сколько нужно заплатить за жильё и питание?
– Милана, ну что ты такое говоришь? Какое ещё заплатить?
– удивлённо приподнял бровь Амиран Аланович.
– Давай вместе разберём, да? Моему сыну для поправки его здоровья необходимо съездить на море. Это рекомендация врача. Здоровье моего сына, чья забота?
– Моя. Я же няня.
– Не задумываясь, ответила я.
– Да? Ну, я человек необразованный, в ваших новомодных педагогических тенденциях не разбираюсь. Я по старинке считаю, что за здоровье детей отвечают родители.
– Немного поехидничал Амиран Аланович.
– Милана, ты же понимаешь, что я веду речь не о том, что ребёнок под твоим присмотром насморк подхватил? Ты выполняешь свои обязанности, просто я заинтересован в том, чтобы ты их выполняла в других условиях. В тех, которые могут поддержать здоровье моего сына. Как, например, когда ты была с Арланом в больнице. Хотя если ты устала от Арлана, и это понятно, столько времени проводить с ребёнком, то я могу предоставить тебе отпуск. Но после поездки на море.
– А вот это сейчас была грязная игра, Амиран Аланович. Вы прекрасно знаете, что я совершенно не устаю от Арлана. Так что спасибо за предложение, но не требуется.
– Указала я отцу Арлана на его собственную хитрую манипуляцию.
– А вот на счёт поездки... Я просто не рассматривала поездку в таком ключе. Чувствую, что подвох всё же есть, но не могу понять где?
– Какой подвох? Я хочу быть хорошим отцом и выполняю рекомендации врача. Всё.
– Наивное выражение лица у отца Арлана не получалось от слова совсем.
– Но все трудности пребывания четырёх пацанов на море хочу свалить на тебя.
– Какие трудности?
– переспросил Арлан.
– Мы что? Дикие что ли? Нет, всё хорошо будет.
– Я так понимаю, что вещей для отдыха на море у тебя нет?
– прямо спросил Амиран Аланович.
– Мне нужно пару часов, чтобы всё недостающее приобрести.
– Пожала плечами я.
– Хорошо. Поедешь с Багратом, он оплатит с карты.
– Кивнул отец Арлана.
– Нет.
– Не согласилась я.
– Куплю я сама и оплачу тоже.
– Милана, мы опять будем поднимать разговор об униформе?
– напомнил мне ситуацию с покупкой мне одежды в самом начале моей работы Амиран Аланович.
– Вот именно. Работодатель предоставляет униформу, соответствующую требованиям дресс-кода компании. И совершенно не интересуется жарко или прохладно, удобно ли, не стесняет ли движений. Ни разу даже не слышала о примерах обратного.
– Привела я ему его собственные аргументы.
– Так что я сама приобрету себе одежду для поездки.
– Ну, хоть сопровождение возьми, - предложил он мне.
– Зачем?
– удивился Арлан.
– Я сам за ней приглядываю. Пока вроде справлялся.

Мы не сговариваясь переглянулись с отцом мальчика. Просто в словах совсем маленького мальчишки прозвучало столько мужской самоуверенности, что не улыбнуться, было просто невозможно. Я, конечно, замечала за Арланом вот такие проявления собственничества, но ощущение собственной нужности ребёнку, немного кружило голову. Я не могла себе отказать в этом отступлении от правил. Чувствовать, ощущать, буквально осязать искреннюю привязанность и расположение ребёнка к себе, для меня было тем самым запретным плодом, от которого я отказаться не могла. Даже когда я пыталась убедить саму себя, что это неправильно и необходимо прекратить подобные ситуации, внутренний голос, полный горечи и понимания несбыточности некоторых желаний, напоминал мне, что, скорее всего, это мой единственный шанс почувствовать себя... мамой! За день до отъезда в доме снова были гости. Приехал брат Амирана Алановича с женой. Девушка была очень яркой внешне. Мне почему-то казалось, что вот именно такой внешностью должны обладать героини-царевны из сказок Шахразады. По настоянию Амирана Алановича я ужинала за одним столом с ним и его гостями, но при первой же возможности ушла сама и увела Арлана. Ксану, или Злюку, как звали её родные я видела и до этого. Но мельком. Знала, что она проходит сложное лечение по восстановлению спины, но подробностей произошедшего узнать не пыталась. И вот в тот вечер я впервые ловила на себе её хитрый и смеющийся взгляд. Но, чувствуя от девушки только доброжелательное любопытство, особого значения не придала. Тем более, что после скорого ухода гостей Амиран Аланович даже как-то растерянно сообщил, что Злюка, похоже, скоро сделает его дядей.
– Милану не отдам.
– Сразу заявил Арлан.
– А за дядю и Ксану очень рад. Надо подарки успеть приготовить. В день отъезда Амиран Аланович скептически посмотрел на мою небольшую спортивную сумку с вещами. Но я же не героиня из "Простоквашино", чтобы с собой пять вечерних платьев брать. К моему удивлению, самолёт дети перенесли отлично и вообще вели себя так, словно перелёт для них дело привычное. И ещё утром мы были дома, а вечером уже купались в море и грели ноги на крупной пляжной гальке. Ощущение, что всё в порядке меня и подвело. Играя с детьми на линии прибоя, я неудачно переступила и ударилась мизинцем о камень. Я вскрикнула, испугав детей. Мальчишки тут же бросили играть и проводили меня до шезлонга.
– Пап, посмотри, у Миланы что-то с ногой!
– переживая позвал отца Арлан.
– Ничего страшного не произошло, нет причин переживать.
– Пыталась я прекратить панику.
– Сидеть!
– рыкнул Амиран Аланович, с силой удерживая мою ступню.
– Как это ничего страшного? А вдруг ушибла, или ещё что? Надо осмотреть. И лучше к доктору сходить.
– Возмутился Арлан.
– Пап, я правильно говорю?
– Правильно. Сам осмотрю.
– С непонятным выражением произнёс его отец, вцепившись в мою ногу.

Глава 18.

Амиран. Это не женщина! Это мое личное проклятье! Она словно создана для того, чтобы раз за разом испытывать меня на прочность как человека, отца и мужчину. Бьёт наотмашь по самым уязвимым и потаённым местам, о которых я сам предпочитал даже и не вспоминать. Много лет назад, когда я сам был в возрасте Арлана, отец впервые взял меня с собой. Приучал к семейному делу. Жёсткие тренировки и жестокие наказания начались ещё раньше. Но вот "решать вопросы" меня взяли впервые. Отец ехал "наказывать" одного из тех, кто высоко поднялся и решил, что на нашей земле может не спрашивать разрешения у её хозяина. "Разговор" с владельцем богатого дома был очень жесток. Помню, как твердил про себя, что только бы не заплакать. За подобные проявления жалости или слабости отец мог наказать сильнее, чем за любой проступок. Один из старших братьев, под не помню уже каким предлогом, отправил меня из комнаты, где уже приближалась самая неприглядная часть, вниз, к машинам. Но до них я не дошёл. Внизу, в нише около лестницы была статуя, изображавшая какую-то девушку у воды. Это потом я узнал, что это была копия работы, приписываемой древнегреческим скульпторам и изображала она предположительно какую-то нимфу. Девушка с забранными в узел волосами сидела, согнув одну ногу в колене, и смотрела на собственную ступню. И меня, сопливого совсем тогда пацана, эта девушка-статуя поразила настолько, что я стоял и не мог отвести взгляд. Нимфа была изображена так, словно просила посмотреть, что с её ногой. И я смотрел. Смотрел, буквально впитывая в сетчатку глаз каждую линию каменной ножки. Идеальной, невозможной... Мне казалось, что ничего прекраснее этой статуи я никогда не видел и уже не увижу. Таким, жадно рассматривающим статую полуобнажeнной нимфы, меня и застал отец, спускавшийся после завершения "наказания зарвавшегося скота". И взбесился.
– Ты кто? Мужчина или слюнявый пёс? Ты воин, которому я могу доверить своё дело, или тебе достаточно показать голую девку, чтобы ты всё забыл?
– рычал отец, отвешивая мне один за одним подзатыльники.
– Что? Сиськи увидел и всё, башкой напрягшийся стручок рулит? Я тогда так и не понял, что взбесило отца. То, что у статуи оголена грудь, я на самом деле и не заметил. Я пытался объяснить это отцу, а тот только кривился.
– У меня что, сын извращенец? У тебя на камни встаёт?
– орал он, раз за разом опуская руку с ремнём, когда мы уже были дома. Я в силу возраста не понимал, о чём говорит отец. Но отлеживаясь после наказания, всё время вспоминал увиденное. Насмешки братьев, дали понять, что эти воспоминания нужно скрывать. Нельзя говорить об этом. Так воспоминание и образ той статуи и стали моим секретом. А ещё, я быстро понял, что да девушка, которую изобразили в камне, была особенной и идеальной. Я видел ступни ног жён и наложниц отца. И видел разницу. Кривые пальцы, какие-то шишки и выступы... На это было неприятно смотреть. Первое возбуждение я почувствовал в очередной раз перебирая и восстанавливая в памяти тот образ. Когда отец привёл меня в принадлежащий семье бордель, и оставил в комнате со шлюхой, то я себя чувствовал стоящим на краю грязной лужи. Прекрасно понимая, сколько мужиков пропустила через себя эта девка, ничего кроме отвращения я испытывать просто не мог. Но и то, что она же расскажет отцу все подробности, я тоже знал. Я плохо осознавал, что происходило в той комнате. В те моменты я был в своём воспоминании. И пока тело выполняло механические движения, в голове была намертво запечатлена та самая картина из детства. Сидящая девушка, просящая посмотреть, что случилось с её идеальной ножкой. Первое физическое удовольствие окончательно закрепило в моей голове эту тягу, фетиш или извращение, как говорил мой отец. Вот только реальные женщины, которых всегда было вокруг в избытке, такой красотой ног, точнее ступней, не обладали. Зато увиденные недостатки могли напрочь вырубить любое желание. Поэтому все мои любовницы всегда были в тёмных плотных чулках. А идеальная ножка нимфы была моей личной, тщательно скрываемой тайной. Когда я услышал взволнованный голос сына, я ухмыльнулся. Арлан оберегал и защищал свою няню. И простой лёгкий ушиб о гальку, которые случаются на таких пляжах сотнями, для сына было важным событием, требующим немедленного внимания и помощи. Я не особо торопясь, снял солнцезащитные очки и положил их на столик рядом. Про себя решив, что вот оно, окончательное завершение всех моих метаний. Даже девицы, зарабатывавшие своей внешностью и следящие за своей шкурой, со всеми своими пилингами и всякими массажами-педикюрами, не могли добиться того, чтобы именно ступни были идеальными. А как жила Милана я прекрасно знал. Бесконечная работа без выходных и нормального отдыха, постоянная нехватка денег... Главное, чтобы неприятие некоторых внешних черт, не помешало мне по-прежнему считать, что как няня для сына, она настоящее сокровище.
– Пап, пожалуйста, посмотри, что с Миланой!
– торопил меня сын.
– Конечно, посмотрю.
– Успокоил я Арлана. Подошёл к шезлонгу и окаменел. Словно не было пролетевших лет. Был мальчишка, замерший перед прекрасной статуей. И была она, ожившая мечта. Милана забрала волосы в пучок на затылке, чтобы не мешали играть с детьми. Белая длинная пляжная рубашка хоть и прикрывала плечи и грудь, но подол лежал складками, оживляя сокровенное воспоминание из моей памяти. Дыхание с трудом пробивалось, а взгляд намертво прикипел к самой красивой ножке, что я только мог представить. Как много лет назад, моя нимфа приподняла ножку, чуть вытянув пальчики, словно прося этим жестом посмотреть, что случилось. Я вцепился в её ступню, надеясь, что так смогу скрыть дрожь собственных рук.
– Сидеть!
– рявкнул я, когда она попыталась отобрать у меня свою ножку. Единственное о чём я сейчас мог думать, это только собственное желание схватить Милану и утащить ото всех подальше. Конец моих метаний, как же! Конец остаткам моего спокойствия! Желание закипело в крови так, что я в жизни подобного не испытывал. Мне казалось, что у меня температура подскочила. В голове билась в истерике только одна мысль. Эта женщина должна быть моей!

Глава 19.

Амиран.

Ступня Миланы покоилась на моей ладони. С ума сойти, её ножка спокойно помещалась на моей руке и была в два раза уже. Я внимательно рассматривал каждый пальчик, пользуясь тем, что поводом послужил именно их ушиб. Длинные и гибкие, они были прижаты друг к другу, повторяя форму лодочки. На ногтях не было лака, но они были аккуратно подстрижены и подпилены. И что меня удивило, я даже специально посмотрел на свет, но ноготочки на ножках моей нимфы были приглушeнно розового цвета. Ни телесного оттенка, ни желтизны. Никаких шишек или выпирающих вен. На ножке, которую я держал в руке, не было натоптышей, мозолей или ощущения грубой подошвы.