Дорога к вратам

— Иришшшшка, почему ты не повела флот ссссама?

— Пророчества надо заканчивать, Хисс. Иначе оно не считается и всё по новой. Кажется, ты хотела побывать на моей родине?

Я отдала приказ на безмолвной речи. Впереди открылся цветок портала. «Неустрашимый» двинулся туда, где бывал чаще всего. К Земле…

Эпилог.

Поздний летний вечер. Стемнело. Вышел на лестницу, выбросить мусор. Заодно глянул в окно на свою красную восьмёрку. Пока всё было в порядке. Сделал своё дело и собрался идти домой, как вдруг увидел на лестнице, выше меня, красивую женщину, одетую в странную форму. На груди, над левым карманом — две нашивки в виде двойных спиралей. Коротко стриженные светлые волосы, блестящие глаза, красивая матовая кожа. Чем-то она была мне знакома. И откуда она взялась, чёрт возьми? Самое неприятное, что я, взглянув на неё, исключительно остро почувствовал свои рваные тапочки, застиранную футболку и пузырящиеся треники. И мусорное ведро. Надо было что-то сказать.

— Простите, не будете ли вы дочкой Иры Смирновой? — услышал я свой голос и ужаснулся. Более нелепого вопроса трудно было придумать.

— Как был комплиментщик, так и остался, — грустно улыбнулась она. — Но спасибо.

— Да нет, я собственно… — Промямлил я и запутался. Потом, наконец, понял. — Ирка, ты, что ли?

— Наконец-то признал, богатая буду. Давненько я у вас не была. Что новенького? Не женился?

— Да женился, конечно, не без того. Как раз после того, как ты… Слушай, а что, собственно произошло? Ты куда делась? Милиция тебя с собаками искала, меня на Петровку вызывали постоянно. Слава богу, что хоть работаю от них недалеко. Где ты вообще была? Такие слухи вообще ходили, то убили тебя, то марсиане похитили. Кто-то вроде тарелку видел в лесу, летающую.

— Тарелку они видели. Марсиан… Да ну, какие там марсиане… Разговоры одни. Слушай, Мишк, а кто в моей квартире сейчас живёт?

— А кто их знает, — я поставил ведро на пол, чтоб удобнее. — Семья какая-то, с ребёнком. Люди как люди. Слушай, пойдём ко мне, чайку попьём?

— Жена заревнует, — отрезала она. — И нельзя мне уходить.

— Да ну, брось. Ирк, правда, пошли, а?

— Неугомонный какой. Что значит, если Ирина говорит нет?

— Что спорить бесполезно.

— Вот именно.

— Ладно, нет так нет. — Уговаривать её занятие бесполезное, да и вредное. — Лучше скажи, где ты была вообще и как ты? Выглядишь очень молодо, больше тридцати никак не дашь.

— Значит, моей дочке тридцать должно быть? Эх, ты, комплиментщик. — Она грустно улыбнулась и потрепала меня по заросшей голове. — Чего не стриженный?

— Хвост отращиваю, — ответил я. — Ты не увиливай, прямо говори.

— Хво-о-ост? — Она расхохоталась. — А что, может и пойдёт. Знаешь, всяких я видала, и с хвостом и без… А где была… Далеко отсюда. Дальше, чем небо.

— Так что, всё-таки марсиане? — я попытался придать голосу максимально саркастические интонации, но Ирина, кажется, их не заметила.

— Дались тебе эти марсиане, — буркнула она и что-то добавила неразборчиво. — Тут покруче было. Работу я сменила, так скажем. По специальности. Почти. Твоя тачка? — она ткнула рукой в окно. — Вон та, красная?

— Ну да, моя. — Сказал я и повернулся к окну. — Вот только тип этот, который возле неё крутиться, мне не нравится. Слушай, подожди, я сейчас! Только ментам позвоню!

— Стой! — Она ухватила меня за футболку. — Пока позвонишь, пока приедут. Я тебе что, не мент что ли?

Сказав это, она отодвинула рукав куртки. Под ним браслетом сидел на руке какой-то прибор, довольно крупный, но лёгкий по виду. Ирина прикоснулась пальцами к нему, что-то тихо сказала на каком-то странном языке. За спиной подозрительного типа возникло существо, вылитый чужой из фильма. Оно с любопытством посмотрело на мужика, и легонько постучало по спине лапой. Мужик обернулся, замахнулся, но тут же упал на задницу, и так и пополз. Его рот, казалось, издавал какие-то звуки, но слышно не было, четвертый этаж, всё таки. Чудовище сделало короткий шажок в его сторону. Парень как-то непонятно извернулся, и убежал на четвереньках. Ирина опять прикоснулась к прибору пальцами, и чудовище исчезло. Из прибора раздались какие-то звуки, напоминающие шипящую речь.

— Что это было? — спросил я, ошарашенно. — Голограмма?

— Нет. Это Хисс.

— Твоё животное? Как кошка или собака?

— Не животное, — Ирина покачала головой. — Подруга.

— Ты хочешь сказать, что оно… разумно? — Почему-то с трудом верилось. Конечно, на этом, как там её, Хисс, были какие-то блестюльки, похожие на украшения, да и окрас был слишком правильный для природного. Но всё равно, разумные существа должны быть более симпатичными или хотя бы одетыми.

— Хисс отлично знает пару сотен языков, включая русский и ещё десяток земных. Переводила нашу литературу, и у неё учёная степень, довольно высокая. Примерно, как доктор, но, учитывая, что у них много степеней…

— То есть, она разумна: — спросил я, приходя в себя.

— Да. Кстати, она сказала, что у этого вора слабый кишечник. Она спрашивает, это не опасно для него?

— Пусть скажет спасибо, что не сердце. Надеюсь, соседи в окна не пялились.

— Ой! — Ирина схватилась за голову. — Идиотка! Не сообразила! Он же концы мог отдать! Ну что я за дура такая! Привыкла ко всякому!

— Да ладно тебе. В конце концов, вечер, темно, во двор никто не смотрит.

— Да что двор, никто ничего и не увидел бы. Даже кто на лестницу выйдет, то и нас с тобой не заметит. Я маскировку включила, потому и не могу к тебе в гости идти. Хисс и этот вор тоже полем прикрыты были.

— О как! Интересненько. И где ты теперь работаешь?

Ирина задумалась.

— Да чего уж там… В галактической полиции. Я теперь адмирал звёздного флота, если тебе это о чём-то говорит. — И она указала на свои спиральки над карманом.

— Стало быть, галктпол в лице крутого адмирала предотвратил угон моей тачки? — Я усмехнулся. — Теперь ни за что её мыть не буду.

— Да почему же, мой. Ей это полезно, да и тебе не повредит. А как тут у вас?

— Порядок. Цены растут, зарплата не догоняет. Страна в заднице, идиоты в правительстве. Так что всё хорошо, разве что чеченцы возбухают.

Она усмехнулась.

— Молодец. Завидую я твоему оптимизму. Если и видишь плохое, так и хорошее в нём разглядишь. Сам-то как? Здоров? Жена как?

— Да в порядке я. Жив, здоров, жена тоже. Ты там в полиции своей не скучаешь? Мужика-то нашла?

— Эх, Мишка, не везёт мне на мужиков. Как хороший, так на войне убьют. Или в Афгане, или… Дерьмо… Напиться и то не с кем.

— Хреново тебе.

— И не говори.

— Зато всё звёзды твои. — Сказал я.

— Не все. Так, полгалактики, и того нет.

Я присвистнул.

— Ну у тебя и аппетиты!

Она только рассмеялась.

— А ты думал! На мелочи не размениваемся!

— Слушай, а чего ты прилетела? Решила вернуться?

— Да нет. Сам посуди, ну куда мне возвращаться? Квартиры нет, работы нет. Числюсь мёртвой, так и могилы нет. Хотя кенотаф может на кладбище оформили для приличия?

— Да вроде что-то такое сделали твои коллеги. Я не видел. Не ездил смотреть. Веришь, ждал, что вернёшься. Надеялся, что жива. Теперь вижу, не напрасно.