Дорога Короля

Вдруг поверхность воды пошла рябью.

Мальчик мгновенно сел и схватил весло. Какая-то тощая усатая тварь вылетела из воды и щелкнула зубами прямо у него над головой. Он успел пригнуться и ударить усача веслом. Отвратительная шишковатая голова с узкими желтыми глазами-щелками качалась над подернутой рябью водой. Усач выдохнул из своего металлического нутра ядовито-зеленый дым и снова бросился в атаку. Мальчик что было сил замахнулся веслом и чуть не разрубил мерзкую тварь пополам.

Чудовище, порожденное придонными ртутными течениями, пронзительно закричало, плюхнулось в воду и исчезло. Мальчик опустил весло и принялся поспешно грести. Позади снова послышался плеск, и он еще сильнее заработал веслом, выгребая на глубину.

Когда клубы зеленого дыма унесло прочь и вода вокруг наконец успокоилась, мальчик направил лодку к берегу. Оставаться на середине реки было тоже опасно: обладавший мощными челюстями хищник мог в один миг сцапать его и утащить на дно, а мог и лодку пополам перекусить, если б сумел преодолеть тяжелое медлительное придонное течение — серебристо-серые потоки ртути с красновато-коричневыми вкраплениями брома. Видимо, очередной всплеск турбулентности заставил ужасную тварь подняться на поверхность, и это вполне могло повториться.

Стертые руки горели, дыхание с хрипом вырывалось из груди, и мальчик, с трудом подогнав лодку к берегу, перепрыгнул через борт и, торопливо шлепая по воде, вытащил ялик на сушу. Он привязал лодку к деревцу, росшему у самой воды, и укрыл ее разлапистыми густыми ветками.

Полный тревожных предчувствий, растратив последние силы, он решил, что пора немного подкрепиться, и достал несколько кусочков вяленого мяса, синеватого и волокнистого, но все же способного хоть немного утишить голод.

Поев, он стал внимательно осматривать раскинувшуюся перед ним, точно пологий купол, равнину. Вдали виднелись леса и пятна влажной распаханной земли. Но это ни о чем ему не говорило — во всяком случае, в подобной местности да еще у реки можно было ожидать чего угодно. И он решил пойти на разведку. Здесь было гораздо ближе к устью реки. А прошлой ночью он уснул, убаюканный темнотой и плеском воды, и вполне мог, несомый довольно быстрым течением, проплыть мимо нескольких городов, скрытых скалистыми берегами. На этой огромной и молчаливой реке ритмы земли почти не ощущались; она упорно несла одинокий ялик вниз по течению, вниз по оси времени, и ничего поделать с этим мальчик не мог.

Он поднялся повыше, на один из холмов, постоянно ощущая безмолвное воздействие времени. Сперва оно могло показаться похожим на теплый летний ветерок, но способно было мгновенно высосать всю энергию из любого, кто попытался бы ему противодействовать. Вскоре мальчик увидел небольшой лесок — переплетение стволов и ветвей, покрытых сине-зеленой листвой. Деревья спускались почти к самой воде. Никаких признаков человеческого присутствия заметно не было. Так что мальчик испуганно вздрогнул, когда из-за толстого ствола дерева вдруг появился какой-то человек со старинным короткоствольным ружьем с раструбом на конце. Ружье было очень похоже на утконоса.

— Как тебя звать-то? — усмехнулся мужчина, глядя на него, и смачно сплюнул.

— Джон.

— Вверх по реке идешь?

Лучше избежать прямого ответа, чем лгать, решил мальчик и сказал:

— Ищу, чего бы поесть.

— Нашел?

— Нет, еще не успел.

— Ну, далеко-то ты не уйдешь: в двух шагах страшная буря прошла. — Мужчина широко улыбнулся, раздвинув тонкие бескровные губы, за которыми виднелись коричневые зубы. — Я видел, как людям руки напрочь отрывало.

«Значит, он понимает, что просто так подняться сюда из низовий было бы невозможно», — подумал Джон и беспечным тоном сказал:

— Я с другой стороны приплыл, сверху. А на берег вышел в том месте, где лежит огромное старое дерево.

— Знаю я это место. Бывал там. Неподалеку от этого дерева ягод и грибов страсть как много. А сюда-то ты зачем пожаловал?

— Да я слыхал, что тут большой город есть.

— Скорее городишко, сынок. И по-моему, тебе лучше тут остаться, в диких краях, с нами вместе.

— А вы — это кто?

— Ну, я и еще несколько парней. — Улыбка у мужчины была будто приклеенной; уголки губ неласково опущены вниз.

— Нет, мистер. Мне пора идти дальше.

— А моя девочка утверждает, что у тебя тут срочные дела! — И мужчина грозно тряхнул своим мушкетоном.

— Да вы что! У меня же ни гроша нет.

— А нам твои деньги и ни к чему, парень. Зато тебе самому мои дружки точно обрадуются.

И он снова взмахнул мушкетоном, приказывая Джону идти вперед. Поскольку пока что никакой возможности удрать от этого типа не было, Джон быстро пошел в указанном направлении, а мужчина, наставив прямо на него широченное дуло, следовал за ним на удобном для выстрела расстоянии.

На самом деле мушкетон этот представлял собой украшенный резьбой плод одного из деревьев, которые Джон видел и раньше. Подобное оружие росло в виде тяжелых стручков на деревьях с ужасно скользкой корой. Когда «стручки» созревали, они как бы разбухали и становились такими твердыми, что их приходилось распиливать. Мушкетон выглядел как настоящий — с фланцем, уходившим прямо в приклад. Подобное оружие, будучи воткнутым во влажную плодородную землю, быстро прорастало и в свою очередь начинало давать плоды: пулеметные ленты. По размерам ствола мушкетона Джон догадался, что это вполне зрелое оружие, способное сделать не один выстрел.

Он, спотыкаясь, продирался сквозь заросли травы с острыми как нож краями и слушал презрительные комментарии типа с мушкетоном по поводу неуклюжести «некоторых». Наконец они выбрались на розоватую глинистую тропу. Похититель явно собирался притащить Джона в логово к таким же, как он сам, мерзавцам, но ни одной стоящей мысли насчет того, куда именно его тащат, что все это значит и как отсюда сбежать, мальчику в голову не приходило. Кто они, простые воры или компания педерастов? О педерастах он уже не раз слышал и даже видел их собственными глазами.

Однако хищный внимательный взгляд человека с мушкетоном свидетельствовал о чем-то большем, лежавшем за пределами знакомого мальчику мира. О пока еще неведомой ему трясине взрослой жизни.

Как же все-таки поступить?.. Но разум точно забуксовал.

Тропа резко пошла вверх. Вскоре Джон совсем запыхался. Как и большая часть дорог и тропинок, эта тропа была проложена почти перпендикулярно реке, а потому, следуя по ней, человек не испытывал ни леденящего душу давления настоящего момента, ни вызывавшего тошноту ощущения полета в пропасть, вызванного скольжением вниз по оси времени. Джон надеялся, что тропа в итоге приведет их в сухие коричневатые холмы предгорий. Насекомые с жужжанием висели над головой в неподвижности навевавших сон мимолетных мгновений. Еще немного…