Дорога Короля

Мерикалис, все еще ждавший его возле цветущего лаврового куста под толстой мраморной складкой портика, махнул ему рукой, и они быстрым шагом двинулись через лужайку.

— Куда мы идем? — спросил на ходу Хранитель.

— Увидишь.

— Что-то ты больно темнишь, плут проклятый!

— Да, пожалуй, что и темню, — согласился Мерикалис.

Он вел Дириенте вокруг северо-западной стены храма к его задам, затем они свернули за угол и пошли по такой ухабистой дороге, что она напоминала ярмарочный аттракцион «американские горки». Мерикалис держал в руке маленький карманный фонарик — слабое пятнышко его янтарного света этой безлунной ночью казалось более ярким, чем было на самом деле.

Когда они проходили мимо выгребной ямы, Мерикалис сказал:

— А знаешь, я действительно чувствую себя очень виноватым: я ведь не хотел мешать тебе во время обряда. Честное слово, я был уверен, что ты уже все закончил!

— Теперь это не имеет значения.

— И все-таки мне не по себе. Я же знаю, как этот ритуал для тебя важен!

— Знаешь? — Хранитель не был уверен, что правильно понял слова сторожа.

Он никогда и ни с кем не обсуждал свою утрату веры. Даже с Мерикалисом, который за долгие годы стал, возможно, самым близким его другом, ближе, чем любой из храмовых священнослужителей. И все же он отнюдь не был уверен, что его неверие — это такая уж тайна. Вера всегда сияет на лице человека подобно полной луне, свет которой пробивается даже сквозь зимний ночной туман. Он, Дириенте, не раз имел возможность видеть такую веру в глазах других людей, он видел это особое сияние и сильно подозревал, что другие-то не видят у него в лице света истинной веры.

А сторож Мерикалис был человеком совершенно мирским. Он был обязан охранять храм и его многочисленные службы, которыми постоянно пользовались вот уже десять тысяч лет и которые в результате постоянно грозили рухнуть, каким бы прочным и массивным ни казался сам храм. Мерикалис знал все слабые места — мельчайшую трещинку в контрфорсе, любую незаметную ямку в полу или протечку в водостоке. В его душе жил также завзятый археолог, так что он мог со знанием дела вести беседу о различных стадиях строительства древнего храмового комплекса, об особенностях различных его реконструкций, о стратиграфических границах и об отличиях одной конфигурации храма от другой, весьма наглядно и живо объясняя, как именно храм создавался и перестраивался в течение многих веков. А вот религиозных чувств, похоже, Мерикалис был лишен начисто и любил только храм сам по себе, а не ту веру, которой этот храм служил.

Миновав выгребную яму, они уже довольно далеко продвинулись по узкой немощеной дороге, ведущей к вершине горы, и Хранитель чувствовал, что начинает задыхаться, ибо подъем становился все круче.

Ему редко доводилось пользоваться этой дорогой. В горах, правда, оставались еще старинные алтари, свидетельства примитивного огненного культа, который почти перестали отправлять несколько столетий назад еще во времена Самтаридского междуцарствия. Но алтари огнепоклонников Хранителя совершенно не интересовали. А вот Мерикалис, большой любитель старины, наверняка бывает там довольно часто и теперь, думал Хранитель. Небось, отыскал среди обгорелых камней нечто одновременно прекрасное и пугающее, вот и решился потревожить его во время совершения обряда. Что же он там нашел? Следы человеческих жертвоприношений? Гробницу доисторического правителя? Эта гора с незапамятных времен считалась святым местом; говорят, даже когда еще процветала старая цивилизация, породившая множество разнообразных машин и прочих технических чудес, а потом потерпевшая крах. Интересно, что он там такого необычного увидел?

Однако цель их путешествия, похоже, находилась отнюдь не на вершине горы. На середине подъема Мерикалис вдруг резко свернул в сторону от дороги, хотя они отошли от храма не так уж и далеко, и начал решительно пробираться сквозь густой кустарник. Дириенте, хмурясь, следовал за ним. Он понимал, что не стоит переводить время на праздные вопросы и лучше поберечь дыхание, ибо идти было трудно, и он все силы тратил на то, чтобы двигаться вперед и постоянно следить за тем, чтобы не споткнуться о прячущиеся в земле корни или побеги плюща. Он отвык ходить по горам, да и видел плохо, а путь освещал только маленький фонарик Мерикалиса.

Шагов через двадцать, которые дались Хранителю непросто, они неожиданно вышли на другую дорогу, точнее каменистую узкую тропу, которая, к удивлению Дириенте, делала петлю и спускалась назад, к храму. Однако привела их не в северную часть храмовой территории, а в ее противоположный конец, куда, как он считал, давно уже невозможно было пройти, так сильно и густо там все заросло.

Они находились недалеко от юго-восточного угла храма и всего шагах в двадцати от его задней стены. За все эти годы Хранитель ни разу не видел свой храм под таким углом — продолговатый и громоздкий, он нависал над ними черный на черном, некая сплошная беззвездная чернота на фоне черного небесного «задника», покрытого крапинками звезд.

В густом кустарнике вдруг открылась полянка, посреди которой виднелся грубо очерченный круг входного отверстия шахты примерно метр диаметром. На первый взгляд туннель был вырыт совсем недавно: вокруг высились груды свежей земли.

Мерикалис направился прямо к шахте и посветил туда своим фонариком. И Хранитель, несмотря на скудное освещение, смог разглядеть, что это, по всей видимости, некий подземный ход, уходивший под острым углом в сторону храма.

— Что это? — спросил Хранитель.

— Раскопки. И притом без разрешения. Кто-то из охотников за сокровищами здесь поработал.

Хранитель изумленно вытаращил глаза:

— Ты хочешь сказать, они рыли подкоп в храм?

— Видимо так, — кивнул Мерикалис. — В подвалы хотели пробраться. — Он спрыгнул вниз, сделал несколько шагов по наклонному туннелю, остановился и, нетерпеливо мотнув головой, окликнул Хранителя: — Да идем же, Дириенте! Ты непременно должен это увидеть!

Но Хранитель продолжал стоять на месте.

— Ты что же, серьезно считаешь, что я полезу в эту дыру? И вместе с тобой поползу на четвереньках по какому-то темному подземному туннелю?

— Вот именно.

— Довольно, Мерикалис. Я уже слишком стар.

— Да ладно тебе! Не настолько уж ты и стар! А этот подземный ход вполне удобный и совсем недлинный. Ты вполне способен его преодолеть.

И все-таки Хранитель не сделал ни шагу.

— А что, если люди, которые его вырыли, вернутся и застанут нас там, внутри?

— Не вернутся, — заявил Мерикалис. — Это я тебе обещаю.

— Почему ты так уверен?

— А ты просто поверь мне, Дириенте.

— И все-таки я бы чувствовал себя гораздо увереннее, если бы с нами пошли и молодые священнослужители.

Мерикалис только головой покачал.

— Когда ты увидишь то, что я собираюсь тебе показать, — заявил он, — то скажешь спасибо судьбе, что этого не видит больше никто! Ну, идем же! Или так и простоишь на краю до рассвета?

Охваченный смутной тревогой, Хранитель спустился в шахту. Только что выкопанная земля была мягкой и влажной под его ногами, обутыми в легкие сандалии. Густой аромат плодородной почвы проникал в ноздри, забивая все прочие запахи. Мерикалис ушел уже шагов на пять-шесть вперед и двигался быстро и не оглядываясь. Хранитель поспешил за ним, обнаружив, что вынужден постоянно пригибаться и приседать, чтобы не стукнуться головой о низкий потолок туннеля. Впрочем, сам туннель был сделан очень хорошо, как и говорил сторож. Коридор уходил вниз под острым углом, а потом, примерно на глубине в два человеческих роста, вдруг выровнялся, и идти стало значительно легче. Туннель был достаточно широк и через каждые десять шагов укреплен бревнами. Для подобного строительства потребовался, должно быть, не один месяц упорного труда, подумал Хранитель, и в душе его шевельнулось неприятное ощущение бесцеремонного грабежа и насилия. Подумать только, ведь все это время воры трудились над подкопом, никем не замеченные и не потревоженные! Интересно, удалось ли им добраться до подвалов? Собственно говоря, храм представлял собой не одно, а несколько строений, и все они создавались в разные исторические эпохи, однако каждое новое здание возводилось на фундаменте предшествующего, слой за слоем, и теперь некоторые помещения стали поистине недоступны. Их возраст насчитывал несколько тысячелетий; считалось, что они размещаются как раз под главным ритуальным залом нынешнего храма. Храм владел немалыми сокровищами; драгоценные камни, слитки редких металлов, произведения искусства, дары давно позабытых правителей были некогда спрятаны в глубине старинных подвалов и с тех пор едва ли видели свет дня. Говорили, что там, в подвалах, есть и могилы, где похоронены древние правители, священнослужители и герои. Однако никто никогда не пытался исследовать нижние подвальные помещения.