Дорога на Еть

– Пошли, будем поселять тебя, – проходя мимо, не останавливаясь, бросил Василий. Сидор двинулся следом за ним, обратно, в сторону моста через канал. Подходя к банку, вдруг раздался вой сирены и на площадь въехали несколько полицейских машин с включенными проблесковыми маячками. Из машин высыпали спецназовцы с автоматами, в черных комбинезонах с надписью на спине «Анти. Террор» и окружили цепью здание, направив автоматы на вход в банк. Сидор остановился и почувствовал, как внутри у него все сжалось.

– Давай, давай не останавливайся. Они не любят любопытных, – скомандовали Василий, и Сидор инстинктивно отворачивая голову от полицейских, прибавил хода, догнал Василия.

На мосту через канал, скопился народ, стоящий и что-то рассматривающий внизу. Подойдя ближе, они пробрались к ограждению. Внизу, на воде, в том месте куда Сидор выбросил свой мобильник, стояло несколько полицейских катеров с которых в воду прыгали люди в черных облегающих костюмах с аквалангами за спиной.

– Это, олигофрены тут свои деньги, награбленные затопили, а вот наша полиция их теперь ищет, – прокомментировала какая-то старуха, стоящая сбоку от Сидора.

– Какие еще олигофрены, – не понял, высокий, небритых мужик, стоящий в толпе, обдавая сверху окружающих запахом не то чеснока, не то лука.

– Которые самые богатые в стране, – добавила разъяснение старуха.

– Олигархи, что ли, – перевел мужик.

– Какая разница. Жулики одно слово, – зло парировала старуха.

– Пошли, пошли, – потянул Сидора за рукав Василий. – Ты чего так побледнел. Тебя что ли ищут?

– Меня, похоже, – пересохшим горлом выдавил Сидор. Василий внимательно посмотрел на него, – Тогда тебе здесь оставаться не рекомендуется.

– А что же теперь делать? – растерялся Сидор.

– Ничего. Поедем в другое место. Там, где тебя не узнают. Ты в районе метро Луговая часто бывал?

– Нет. Вообще ни разу. Это другая ветка, – ответил Сидор.

– Вот там теперь и будешь обитать. Поедем дальше на трамвае. У него как раз на Луговой конечная, – и Василий пошел к трамвайной остановке, коробочка которой стояла за мостом на дороге. Сидор, еще раз оглянулся назад, на канал, где вынырнувший из воды аквалангист размахивал над головой его мобильником.

– Нашли все-таки, – радостно завопила старуха.

– Трамвай подходит. Поторапливайся, – Сидор обернулся на голос Василия, быстро идущего к остановке, на которую со стороны парка подходил красно-желтый трамвай. Сидор бросился догонять Василия. Трамвай остановился, и они запрыгнули в полупустой вагон.

– Там на Луговой, тебе конечно не Амстердам. Но тоже надеюсь, не скучно будет, – Василий усмехнулся и похлопал по плечу Сидора. Трамвай, зазвонив колокольчиком, и тронулся вперед.

***

С этого дня, точнее с вечера началась новая, другая жизнь Сидора. Ночлежка куда привел его Василий, располагалась в подвале старой пятиэтажки, под потолком которого походили трубы отопления и постоянно журчащий канализационный коллектор.

– Шум прибоя над головой и зимой тепло, – указав рукой на трубы, прокомментировал Василий, – и от метро, как заметил десять минут ходьбы. – Там будешь сидеть, попрошайничать. Денежное место, – закончил Василий, крутя ручку выключателя от чего в подвале загорелась единственная тусклая лампочка под потолком. Подвал был разделен несколькими фанерными перегородками на отсеки, где на полу валялись старые матрацы и стояли набитые вещами бомжей, большие сумки – весь их скарб. Посредине, на деревянных козлах лежало дверное полотно, приспособленное под стол.

– Вот здесь и будешь жить, – сказал Василий, подводя Сидора к одному из отсеков, явно сейчас пустовавшему. – Пойдем, матрац тебе выдам, – и он подошел к закрытой на замок двери в маленькую каморку отгороженной от общей площади подвала. Достал ключ, открыл дверь и включил достаточно яркий свет. В каморке стояла старая железная кровать под покрывалом с тумбочкой у изголовья. Напротив, на журнальном столике, небольшой телевизор, а из-под стола выглядывала дверка мини-холодильника.

– Это моя хата, – развел руками Василий, – Правда, я здесь бываю редко, раз-два в месяц. Когда за деньгами приезжаю. Но тебя пока поселить сюда не могу. Должен обжиться, с людьми сойтись, зарекомендовать себя. Тогда может быть я тебя, и старшим здесь поставлю, и будешь жить с комфортом, – рассказывал план поведения Сидору, Василий, доставая из-под кровати скрученный матрац и солдатское одеяло. – У тебя теплые вещи есть? – спросил Василий, – Завтра уже похолодание обещают до нуля.

– Нет, я все в машине оставил, – огорченно махнул рукой Сидор.

– Сейчас посмотрим, – и Василий, отдернув шторку над кроватью, где на вмонтированных в стенку полочках лежали разные вещи и предметы. – Вот примерь, – и он вытащил немного потертый свитер крупной вязки с высоким горлом, почти такой же, как у Хемингуэя на известной всем фотографии. – Это, мой. После химчистки, не переживай. Так, а вот на голову у меня для тебя ничего нет, – задумчиво продолжил Василий, рассматривая содержимое полок. – О, нашел, – и он протянул Сидору, вязанную цветную шапочку, с косичками вместо завязок.

– Это же детская какая-то или женская, – скривился Сидор.

– Какая детская? Ты теперь бомж. Носить должен все, что попадается. Давай, давай. Одевай, – и он натянул шапочку на голову Сидору, – А голова в тепле должна быть. Забирай матрац. Относи к себе, и пойдем с ребятами знакомиться.

Они вылезли из подвала через аварийный вход и вернулись к метро Луговая. Там на лавочке, в сквере, собралась компания из человек пяти бомжей, с которыми теперь Сидору предстояло жить и делить ночлег. Василий быстро их познакомил, не вызвав при этом у бомжей никаких эмоций. Но после того как он вытащил сотню и протянул чернявому с заросшей кучерявой головой бомжу сказав: «На Цыган, сбегай в магазин. Купи две пол-литра. Сидор сегодня проставляется». – Бомжи радостно загалдели, похлопывая Сидора по плечам и спине с ободряющими возгласами «Наш пацан сразу видно. С нами Сидор не пропадешь». И вся компания поспешила в подвал-ночлежку.

В эту ночь Василий остался ночевать в подвале. Он еще раз отправлял Цыгана за водкой. Всем было весело. Болтали, пели шансон. Вспоминали, что-то из прежней жизни. Потом двое подрались, но их тут же разняли. Потом отключился свет. В конце, все расползались по своим отсекам, и уснули. На следующее утро резко похолодало. Так, что Сидор не раздумывая одел свитер и шапочку с косичками.

– Потом, подберем тебе что-то из верхней одежды. «Ну, привыкай», – сказал на прощанье Василий, спускаясь вниз в метро на станции Луговая. А Сидор с пластиковым стаканчиком устроился вместе с Цыганом на деревянном ящике недалеко от входа в метро.

Так теперь для него начиналось каждое утро. Они по очереди с Цыганом дежурили у метро, собирая подаяния, отходя на время погреться в подвал. Остальные тоже где-то промышляли попрошайничеством, сбором стеклотары и алюминиевых банок. Рылись на помойках, выискивая старые вещи и остатки еды. Вечером все уже, как правило, пьяные, собирались в подвале. Каждый должен был внести «в общак», стеклянную трехлитровую банку, спрятанную за кирпичами в углу, по двадцать рублей за день проживания в ночлежке. Раза-два в месяц приезжал Василий за деньгами и каждый раз, ругался за то, что их всегда оказывалось меньше положенного: «А ментам чем я должен платить, что бы вас здесь не трогали, – пересчитывая мелочь из банки, возмущался Василий и, назначая старшим кого-то другого из бомжей, уезжал до следующего раза. Жизнь в подвале не отличалась разнообразием – пока светло бродили по улицам, вечером недолго играли в карты или домино, если не были совсем пьяными, и потом расходились по своим отсекам. Все хвалили эту ночлежку и старались соблюдать правила общежития, так сказать. Тем более Василий тут же выселял, если кто-то начинал борзеть. С каждым днем становилось все холоднее. В середине октября в доме включили отопления, в подвале стало даже жарко. Но при этом запах от бомжей, их вещей, хранящихся в отсеках, становился все более тяжёлый. Сам Сидор, раз в неделю обязательно ходил в городскую баню. Стараясь раздеваться, где-нибудь в уголке, подальше от народа. Чувствуя, что запах этот начинал проникать и в его одежду.