Дорога на фронт

Затем, строевой офицер обернулся назад и осмотрел маленький кузов. Убедившись, что всё в полном порядке, все сидят на местах, Степан Сергеич тихо стукнул в крышу кабины.

Машина тронулась с места и покатила по отлично накатанному пыльному грейдеру. В лицо тут же ударил воздух горячей степи. Чтобы не остаться простоволосым, как какой-то гражданский, Яков последовал примеру майора. То же самое, сделали и другие бакинцы.

Оставив посёлок Богдо за спиной, машина свернула налево, и резво помчалась в сторону Волги. Перед отъездом из дома, Яков хорошо изучил географическую карту Поволжья.

Насколько помнил зенитчик, железнодорожная трасса на этом участке шла прямо на север, на станцию «Верхний Баскунчак». Там она резко сворачивала и почти под прямым углом уходила на запад.

– «Двигаясь по степному шоссе, мы срежем приличный кусок, и сократим время в пути процентов на тридцать». – прикидывал Яков: – «Проскочим полста километров и к полудню прибудем в город Ахтубинск. Оттуда до Сталинграда рукою подать. Всего сто тридцать вёрст.

Выходит, что при таком продвижении мы доберёмся до нужного места за пять-шесть часов, а сколько бы суток тащились на поезде, никому неизвестно. Может быть, больше недели».

Спустя двадцать минут, за спиною зенитчика послышался не утихающий грохот. Сидящие в кузове, военнослужащие, все, как один, непроизвольно оглянулись назад.

Клубы чёрного дыма поднимались над тем самым местом, которое они спешно покинули. Над плотными тучами сажи мелькали тёмные продолговатые точки. Яков с трудом разглядел силуэты фашистских стервятников.

Парень представил себе, что в данный момент, происходило на маленькой станции. Мощные взрывы гремели вокруг. Ударные волны сметали всё то, что им попадалось в пути.

Сотни вагонов разносились в мелкие клочья. Тысячи советских солдат метались между путями железной дороги. Люди во множестве гибли в огне, от вражеских бомб и от своих же снарядов, что детонировали в сильном огне.

Зенитчик зябко поёжился и внезапно подумал: – «Как вовремя мы смотались со станции. Задержись там немного, и погибли бы все ни за грош».

Парень вдруг устыдился своей неожиданной радости и с тревогой сказал про себя: – Как там наши попутчики? Надеюсь, они сделали всё, что велел им майор. Скорее всего, сидят в какой-нибудь балке и, вместе со своими солдатами, ждут завершенья налёта».

Верхняя Ахтуба

Езда по разбитому вдребезги грейдеру продолжалась два с лишним часа. Машина пересекла огромный участок засушливой, безводной степи и оказалась в более-менее обжитых местах.

Грузовик вплотную приблизился к левой протоке матушки-Волги. Благодаря крупным размерам и большой протяжённости, она ещё издавна называлась рекой, и имела своё звучное имя. Её звали – Ахтуба.

С раннего детства Яков знал азербайджанский язык, словно родной. При знакомстве с картой Поволжья, он легко перевёл старинное тюркское слово. Как это ни странно, оно даже намёком не связывалось с проточной водой. Наоборот, означало совершенно другое, а именно – Белые Холмы.

Хотя, если внимательно глянуть вокруг, то так всё и было на деле. На огромной равнине, плоской, как стол великана, тут и там появлялись небольшие известковые взгорки.

Шоссе приблизилось к этим буграм и стало петлять между ними. Иногда, с двух сторон, грунтовую дорогу сжимали глубокие балки, и ей приходилось взбираться на крутые увалы.

Всем была хороша небольшая «полуторка»: надёжная, лёгкая и неприхотливая к качеству топлива. Мало того, она получилась весьма проходимой. Могла ехать почти что, как танк, по самое «брюхо» в грязи.

К сожалению советских водителей, она обладала одним большим недостатком. Конструкторы не предусмотрели в моторе бензонасос. Поэтому, ёмкость с горючим находилась вверху, прямо над сорокасильным движком.

То есть, внушительный бак располагался перед шофёром и пассажиром, прямо за тонкой приборной панелью. Его горловина, через которую заливался бензин, торчала у ветрового стекла, точно в серёдке. Случись какая авария, и все, кто находился в кабине могли превратиться в пылающий факел.

Благодаря такому решению, топливо шло самотёком из внушительной ёмкости прямиком в карбюратор. Однако, так получалось лишь на горизонтальной поверхности или же там, где дорога спешила под горку.

Если машина пыталась взобраться на, более-менее, крутой косогор, то подача горючего тотчас прекращалась. Приходилось выкатывать вашу «полуторку» на ровное место, ставить кормою вперёд и двигаться задним ходом, словно какой-нибудь рак.

Именно таким странным способом, автомобиль с ощутимой натугой поднялся на небольшую возвышенность. Забравшись наверх, он развернулся на плоской вершине. Перед глазами зенитчика внезапно открылся огромный простор. Впереди находился небольшой, пыльный город.

Ахтубинск оказался невзрачным и удивительно тесным. Он не выдерживал никакого сравненья, ни с Астраханью, ни с Махачкалой, ни, тем более, со столичным Баку. Но так было в мирное время. Сейчас шла война с проклятыми фрицами. Всё стало значительно хуже.

Во многих кварталах пылали большие пожары, начавшиеся после недавней бомбёжки. Над ними стояли плотные тучи чёрной гари и копоти. Никуда не спеша, они поднимались в белёсое небо.

Откуда-то слышались далёкие редкие взрывы. Их дополняли звуки сирен машин «скорой помощи». Особенно часто гудки доносились со стороны волжского порта и маленькой станции железной дороги.

Не выходя из кабины, чекист посмотрел на центр селения, пылающий, словно огромный костёр. Он оглядел затянутую дымом дорогу, идущую вдоль русла реки. Немного подумал и решил, что не стоит ему рисковать.

А то, чего доброго, въедешь на улицы, заваленные обломками зданий. Придётся снова терять драгоценное время и возвращаться назад. Особист приказал молодому шофёру не приближаться к пострадавшим районам. Обойти их по заволжской степи, и двигаться прямиком к Сталинграду.

Объехав разрушенный город, «полуторка» вырвалась на «большое» шоссе. Набрав приличную скорость, она стрелою помчалась на северо-запад. Слева текла очень большая река.

Воды здесь хватало с избытком. Поэтому, и селилось больше людей, чем на засушливом юге района. Все небольшие местечки располагались недалеко друг от друга. Их разделяли прогоны не более десяти километров.

Почти в каждом подобном посёлке имелась своя железнодорожная станция. Через них, бесконечным потоком продвигались на север эшелоны с людьми, вооруженьем и техникой. Вернее сказать, не столько шли, сколько стояли на рельсах. То есть, представляли собою мишень для бомбардировщиков фрицев.