Дорога на малолетку

Фотограф в это время встал под таким углом, что смотрящая в другую сторону Юля не видела его. Он начал доставать из футляра свой фотоаппарат. Жека в это время заговаривал зубы Юле, хитро поглядывая на друга.

— Ну как о чем? — вкрадчиво говорил он. — О жизни.

Юля только недовольно фыркнула в ответ. Фотограф в это время уже приделывал к фотоаппарату вспышку. Видно было, что парень был в этом деле больше чем любитель. Он очень быстро наладил вспышку, потом снял крышку объектива и, подняв фотоаппарат, начал наводить его на Юлю. Жека вопросительно посмотрел на него. Настроив еще что-то в фотоаппарате и покрутив объектив, парень кивнул ему, что готов. Жека осторожно протянул руку за спину Юле и вкрадчиво сказал, с хитрым лицом кивая другу.

— Ну, тогда давай про Диму твоего поговорим.

Услышав имя своего парня, Юля повернулась к нему. Жека уже был наготове и сразу обнял ее за шею. Блеснула вспышка фотоаппарата. Юля сразу обратила внимание на то, что ее сфотографировали, но возмутилась больше от неприятных ей объятий Жеки и стала вырываться.

— Пусти! Ты дурак совсем, что ли? — кричала она, пытаясь еще и подняться со стула.

— Да ты не спеши-и, — довольно говорил Жека, без особых усилий удерживая Юлю и на стуле, и в своих объятия. — Подумай лучше, что твой Дима скажет, когда вот эти фотки увидит, где мы обнимаемся с тобой. — Он повернулся к своему другу. — Ну ты фотай, я щас ее еще поцелую, взасос. Лови момент.

Фотограф быстро взвел фотоаппарат и опять поднес его к своему лицу, нацеливая его на сидящую на стульях пару. А Юлю, казалось, слова Жеки не очень-то и побеспокоили. В этот момент ей было не до того, что скажет Дима на эти фотографии. Ее больше бесили руки противного ей человека и то, что она ничего не могла сделать против сильного парня.

— Ты, идиот! — кричала она, продолжая вырываться. — Пусти, я тебе говорю!

Не обращая внимания на ее крики, Жека продолжал прижимать ее к себе. Он силой завел обе ее руки ей за спину и сжал их там одной своей огромной рукой. Потом он свободной рукой стал ловить лицо Юли, потому что она мотала головой в разные стороны. Наконец он схватил ее за нижнюю челюсть и посмотрел на фотографа. Тот уже переместился на более лучший ракурс и стоял в готовности сфотографировать.

— Я щас ее в засос поцелую, сфотай это, — сказал ему Жека.

Юля пыхтела от усилий, стараясь вырваться. Жека наклонил к ней свое лицо и поймал ее рот губами. Опять блеснула вспышка и раздался негромкий, но радостный возглас фотографа.

— Есть! Вот это отличный кадр был! Даже лучше, чем когда обнимал просто. Рук не видно.

Но Жека ему не ответил. Юля широко раскрыла рот и схватила его зубами за губы.

— А-а-а, — рычал Жека от боли, но не мог сказать ни слова.

Фотограф сразу не понял, почему так рычал его друг, и опять взводил фотоаппарат. Потом он спросил Жеку.

— Че, еще сфотать? Два кадра только осталось, пленка заканчивается.

Юля продолжала кусать Жеку. Он опять зарычал и начал рукой пытаться разжать ей челюсти. Наконец ему удалось вырваться, и он сразу схватился своей свободной рукой за укушенную губу.

— У-у-у-у, — застонал он от продолжающейся еще боли в губах.

— Пусти, дурак! А-а-а-а! — начала кричать Юля, продолжая пытаться вырваться и подняться.

Жека с разгневанным лицом отпустил свои губы и закрыл ей рот рукой, крик тут же оборвался.

— Ты че, сука?! Я тебя отъ…бу щас! — прорычал Жека со злостью прямо ей в лицо.

Продолжая удерживать ее руки за спиной и закрывая ей рот, он поднял ее со стула и потащил к дальнему углу электрощитовой. Фотограф недоуменно и вопросительно смотрел на него. Но Жека поначалу не обращал на него внимания. Со злым и сосредоточенным лицом он тащил Юлю к углу строения. Теперь ему приходилось поднимать ее над землей, но делал он это без серьезных усилий. Только добравшись с сопротивляющейся Юлей до угла электрощитовой и завернув за него, Жека обернулся к другу и кивнул ему, чтобы следовал за ним. Фотограф с немного недоуменным лицом пошел следом, смотря по сторонам, не видит ли кто-нибудь хулиганских действий его друга. Но почти все скрывала листва деревьев, а крики Юли раздались только уже изнутри строения, где Жека отпустил ее рот, и звучали уже как-то приглушенно. Фотограф завернул за угол и обнаружил там открытую дверь внутрь электрощитовой, там крики и пыхтение сопротивляющейся девушки звучали уже громко.

— Дверь закрой! — жестко сказал Жека своему другу и опять закрыл ладонью рот Юли.

* * *

Виталий подходил к своему дому, где он проживал с родителями. Он слегка покачивался в разные стороны, и в темноте неосвещенной части двора его нога не всегда находила опору. Он то и дело спотыкался и чуть не падал, громко матерясь при этом. Так как чуть не уронил еще и свой магнитофон, который только что забрал с квартиры Климчука, где он быстро привел квартиру в порядок после вчерашнего и убрал фанеру. Но как только вышел из-под деревьев на освещенный фонарями асфальт, походка стала более ровной. Дойдя до подъезда и поднявшись домой, Виталий развернул пластик мятной жвачки и засунул в рот. И только после того, как он немного пожевал ее и привел дыхание в норму после подъема на четвертый этаж, чтобы часто не дышать, он открыл дверь ключом.

— О, пришел, — сразу выйдя из кухни сказала мать. — Иди, там тебя Дима в комнате ждет.

Виталий не успел даже разуться, как из комнаты, где звучал телевизор, вышел Димон. Квартиру семья Виталия только-только получила, до этого с самого рождения они снимали жилье. И в комнате, кроме старого телевизора, не было ничего. Родители спали еще на полу, на матрацах. А смотреть телевизор Димону пришлось сидя на голом полу по — турецки. Поэтому он разминал затекшие ноги и морщился от этого неприятного ощущения. Виталий широко улыбнулся, видя эту смешную картину, но Димон оставался серьезен. Он подошел к уже разувающемуся другу и сделал ему знак, чтоб не разувался, а сам стал обуваться.

— Ну, проходите в твою комнату, Виталий, — опять выйдя из кухни, сказала мать.

— Да не, теть Люд, я пойду уже. А Виталька меня проводит, — ответил ей Димон. — Спасибо за ужин.

— На здоровье. Ну, давайте, тогда уже, по домам, конечно, а то поздно уже, — согласилась мать.

— До свидания, теть Люд, — попрощался Димон и стал выходить.

Виталий поставил магнитофон возле порога, потом кивнул матери, которая тоже попрощалась с его другом и вышел следом за ним.

— Ты че, опять пьяный, что ли? — удивился Димон, как только дверь за ними уже закрылась.

— Да. А че, нельзя, что ли? — наглым пьяным голосом усмехнулся Виталий.

— Да не, я ниче, — сразу успокоил его Димон и стал спускаться. — Только если думаешь, что мать не почувствует из-за жвачки, ошибаешься.

— Да уже сколько раз не замечали, даже батя не замечал, — с гордостью ответил Виталий.

Спустившись вниз и выйдя из подъезда, Димон остановился и спросил с надеждой в голосе:

— Ну че, побазарил с Лешей? Или с кем там?

— Побазарил, — ответил Виталий и, посмотрев на открытые окна в доме, предложил: — Давай отойдем за дом, где окон нет.

Они вместе пошли за угол дома. По пути Виталий вспоминал, что же ему сказал Леша по поводу Димона и его проблемы. Точно помнил только, что парни были на его стороне. И сам Леша, и даже друзья Жеки. А вот что по поводу Димона? Вроде бы Леша не захотел говорить за того, кого не знает.

— Ну че там? Че сказали? — заинтересованно спросил Димон, как только зашли за угол.

— Да ни х…я не сказали, — неуверенно ответил Виталий, продолжая вспоминать фрагменты разговора.

— Как ни х…я? — удивился Димон.