Дорога в апельсиновый рай
Шрифт:
– Да уж… Не знаю, что и делать! Толь, что делать?
– Аборт надо делать. Что делать, – проворчал следователь.
– Аборт. Конечно, аборт. Но только не здесь. Я отвезу Юльку подальше отсюда… на год. В школе академку возьмем, потом переведу ее в другую гимназию. В конце концов дело это семейное. Мы сами разберемся.
– Не спеши. Не нервничай. Подумай хорошенько, посоветуйся со спецами. Мне звони, я всегда помогу тебе.
– Спасибо тебе, Толя. Ну что? Договорились? В прессу ничего не должно просочиться!
– Ангелина, ну что ты… я ж понимаю… не беспокойся. Все путем.
Анатолий, поцеловав телеведущей руку и быстрыми шагами поспешил на выход.
Ангелина дождалась заведующую и еще раз поговорила с ней о состоянии дочери.
– Вы полагаете ее уже можно выписать? – спросила она врача.
– Ангелина Максимовна, если вы хотите, я могу ее выписать и сейчас. Но раз уж она к нам попала, то по всем правилам пусть полежит здесь хотя бы три дня… так… для порядка… чтоб персонал не болтал.
– Понимаю, понимаю… Хорошо… я вам полностью доверяю… И, пожалуйста, не пишите диагноз в карточке ребенка. Я вас очень прошу. – Ангелина сделала паузу и пристально посмотрела в глаза заведующей. – Очень, – повторила она.
Ангелина вернулась в студию совершенно убитая. Она достала из маленького холодильника бутылку водки, выпила, потом позвонила старшей дочери. С кем же еще ей было советоваться по такому деликатному вопросу?
– Катерина, добрый вечер. Это мама. У тебя все в порядке? – дикторским голосом начала Ангелина.
– Мама? Что так официально? Что-нибудь случилось? Как ты? Юлька дома? – сыпала вопросами Катерина.
Звонок взволновал ее, и сердце учащенно забилось, потому что мама звонила очень редко и в основном по каким-нибудь Юлькиным делам.
– Ты радио слушаешь?
– Нет.
– А телевизор у вас там работает?
– Нет. А что случилось-то, мама?
– Случилось, Катюш. Я на работе сейчас. Ты не могла бы приехать ко мне. Нам поговорить надо. Это очень важно.
– Мам! С Юлькой что-нибудь опять? Да? Она где? Что случилось-то? Мама!
– Ты приедешь? Ты в курсе, что происходит, Кать?! В стране чрезвычайное положение объявлено. В Москве войска. Все дороги перекрыты! Белый дом окружен войсками! Там люди гибнут!
– Что? Это война?
– Катенька, милая! Никто ничего толком не может объяснить, что происходит! Господи! На улицах Москвы танки!
– Мама, а почему по телевизору ничего нет?!
– Катя! Все передачи прерваны. Я в шоке! И Юлька наша!
– Боже мой! А с Юлькой что? Что случилось, мама?!
– Юлька в больнице. Ей сделали промывание. Думали, что пищевое отравление. Но сейчас с ней все в порядке. Ты приедешь, дочь?
– Конечно, мама, конечно… Ты успокойся… Я приеду. – Катерину всю трясло от волнения, и голос дрожал. – Завтра Валера прилетает. Я вся в подготовке. Времени, как всегда, не хватает. Да и Алинка капризничает.
– В семь тридцать я заканчиваю передачу с экстренным сообщением и буду ждать тебя, – не слушая дочь, жестко сказала Ангелина.
– Что-нибудь захватить?
– Не надо, Катюш… Приезжай, пожалуйста, – и повесила трубку.
Катя стояла растерянная, не зная, что делать. «Да
что ж это я?» – спохватилась она и побежала к свекрови.– Светлана Дмитриевна, мама позвонила. Случилось ужасное! Кажется, началась война…
– Что-о-о? Что ты такое говоришь, девочка? Я сейчас позвоню нашему папе в штаб… Он сегодня как уехал с утра, от него ни слуху ни духу… Господи! Вот беда-то!
– Мама просит срочно приехать. Вы за Алинкой не присмотрите? Ее надо покормить и уложить спать.
– Да-да-да, – стояла в оцепенении Светлана Дмитриевна, – поезжай скорей. Я и покормлю, и уложу, – испуганно глядя на нее, сказала свекровь. – Ты сегодня весь день с Алинкой возишься. Ни присела, ни поела как следует… Поезжай, милая. А я позвоню генералу.
Она набрала телефон мужа, но услышала только короткие гудки…
Ангелина, заломив пальцы рук, нервно ходила по своему кабинету, не зная, как сказать Катерине обрушившиеся новости. Все разом! Эти кошмарные события в Москве и эту новость про сестру. Да… Когда Катерина жила с ними и ухаживала за Юлькой, такого случиться не могло. А вот она мать такая-сякая упустила девочку. Проглядела… Надо же! Дочь – малолетняя потаскушка… Мысли в голове Ангелины путались, они перескакивали с одного на другое, мешая ей сосредоточиться. Так прошло примерно с полчаса. Вдруг дверь распахнулась, и Катерина вихрем ворвалась в кабинет.
– Мама, скажи, ты знаешь: это война? – даже не успев обнять мать, закричала Катерина.
– Девочка моя, – Ангелина заплакала, – все войска в боевой готовности! Что творится в Москве, мы сами узнаем из своих «подпольных» источников. Правительственные танки расстреливают Белый дом… Там море крови и смерть…
– Боже мой… Что же будет?
– Надо ждать сообщений. Все военные в нашем городе наготове. Где наш генерал?
– Мы его сегодня не видели. И дозвониться не можем. Светлана Дмитриевна в панике, но держится пока.
– Если от него какие-то новости поступят, немедленно звони мне!
– А с Юлькой что, мама? Где она?
– Сядь, Катюша, – тихо сказала мать, глядя в глаза дочери. – Юлька беременна.
– Что-о-о-о? Она же девочка… глупенькая, – растерялась Катерина.
– Вот именно… глупенькая…
– Тринадцать лет же…
– Вот именно…
– Ребенок же совсем…
– Именно…
Обе женщины сидели и смотрели друг на друга, понимая, что они вляпались всей семьей во что-то очень-очень серьезное. Обе чувствовали себя виноватыми за Юльку. И обе не могли поверить, что подобное возможно в жизни, тем более в их семье. Для Катерины эта новость прозвучала, как будто ее красавица сестра в одночасье превратилась в жабу.
– Мам, ты с Юлькой разговаривала?
– Так… мимоходом… Она там в палате вся в слезах и соплях лежит.
– Мимоходом?
– Кать… тут такая ситуация… Все эти события в Москве и Юлька еще… Понимаешь… Юлька же малолетка… Сразу следователя вызвали…
– Следователя? Да ты что?!
– Хорошо, что Анатолий Турковский приехал… Слава Богу! Мы с ним обо всем договорились… А то бы растрезвонили сейчас во всех новостях и газетах… Кошмар! Сначала думали – изнасилование…
– Ужас! А что? Нет?