Дорога в Сарантий

Затем управляющий «Спиной» дал команду трубить в рог, копируя сигнал к началу процессии колесниц на ипподроме, все начали расплачиваться и вывалили шумной толпой наружу, где сияло осеннее солнце и дул ветер. Они влились в толпы из других таверн и бань, устремившихся через площадь на послеполуденные гонки.

Первый забег после перерыва был главным событием этого дня, и никто не хотел опоздать.

– В этом заезде участвуют все четыре цвета, – объяснял Карулл, пока они поспешно пересекали площадь. – Восемь квадриг, по две каждого цвета, крупный приз. Единственный приз такой же величины бывает в последнем заезде этого дня, когда не участвуют Красные и Белые и соревнуются четыре упряжки от Зеленых и Синих на «бигах» – по два коня в упряжке. Тот заезд более чистый, этот – более опасный. На беговой дорожке, вероятнее всего, прольется кровь. – Он усмехнулся. – Может, кто-нибудь переедет этого темнокожего ублюдка Скортия.

– Тебе бы этого хотелось? – спросил Криспин. Карулл несколько мгновений обдумывал этот вопрос.

– Нет, – наконец, ответил он. – Слишком большое удовольствие на него смотреть. Хотя я уверен, что он тратит каждый год целое состояние на обереги против табличек с проклятиями и заклинаниями. Действительно, есть много Зеленых, которые были бы рады видеть, как его затопчут кони, за то, что он переметнулся к Синим.

– Те пятеро, с которыми ты пил?

– Во всяком случае, один из них. Самый шумный.

Пятеро юнцов пробирались через форум перед ипподромом впереди них, направляясь к воротам для патрициев, к забронированным местам.

– Кто та женщина, о которой он распространялся?

– Танцовщица. Всегда танцовщица. Последняя любимица Зеленых. Кажется, ее зовут Ширин. Говорят, на нее стоит посмотреть. Они все такие, как правило. Молодые аристократы вечно отталкивают друг друга локтями, чтобы лечь в постель с модной танцовщицей или актрисой. Давняя традиция. В конце концов император женился на одной из них.

– Ширин? – удивился Криспин. Это имя было записано на клочке пергамента, лежащем в его багаже.

– Да, а что?

– Интересно. Если это та самая, то мне предстоит нанести ей визит. Передать письмо от ее отца. – Сначала Зотик назвал ее проституткой.

Карулл был изумлен.

– Джадов огонь, родианин, вечно ты преподносишь сюрпризы. Не говори об этом моим новым друзьям. Самый молодой может всадить в тебя кинжал – или нанять для этого кого-нибудь, – если услышит, что ты имеешь к ней доступ.

– Или станет моим другом на всю жизнь, если я предложу ему пойти туда вместе со мной.

Карулл рассмеялся.

– Богатый парень. Полезный друг. – Они обменялись насмешливыми взглядами.

Варгос, шагающий рядом с Криспином с другой стороны, внимательно слушал и молчал. Касия осталась на постоялом дворе, где они поселились вчера вечером. Ее приглашали пойти вместе с ними на ипподром – в правление Валерия и Аликсаны женщинам разрешалось посещать ипподром, – но ей, судя по некоторым признаком, было не по себе, когда они оказались в бурлящем хаосе Города. Варгосу тоже, но он уже бывал внутри городских стен и знал, чего ожидать.

Сарантий намного превосходил все ожидания, но их об этом предупреждали.

Вчера долгая дорога от обращенных к суше стен до постоялого двора заметно встревожила Касию. Город праздновал: шум и огромное количество людей на улицах поражали воображение. Они миновали полуголого аскета, неустойчиво устроившегося на вершине квадратного триумфального обелиска. Его длинную белую бороду ветер относил в сторону. Он читал проповедь о царящих в Городе беззакониях окружившей его толпе жителей. Кто-то сказал, что он просидел наверху уже три года. И прибавил, что к нему лучше не приближаться с подветренной стороны.

Несколько проституток работали с краю этой же толпы. Карулл пристально посмотрел на одну из них, затем рассмеялся, когда она улыбнулась ему и медленно пошла прочь, покачивая бедрами. Он показал пальцем – на отпечатках ее сандалий в пыли довольно четко выделялась надпись: «Иди за мной».

Касия не рассмеялась, вспомнил Криспин.

И она предпочла сегодня остаться на постоялом дворе, чтобы не оказаться так быстро снова на улицах.

– Ты бы и правда затеял с ними драку? – спросил Варгос у Карулла. Это были его первые слова за весь день.

Трибун бросил на него взгляд.

– Конечно, затеял бы. Леонта при мне оскорбил избалованный городской сноб, у которого и усы-то настоящие еще не выросли.

– Тебе придется часто драться, если будешь здесь так ко всему относиться, – заметил Криспин. – Подозреваю, что сарантийцы привыкли свободно высказывать свое мнение.

Карулл фыркнул:

– Ты собираешься рассказывать мне о Городе, родианин?

– Сколько раз ты здесь бывал?

Карулл увял.

– Ну всего два раза, собственно говоря, но…

– Тогда я подозреваю, что знаю о городской жизни намного больше тебя, солдат. Варена – не Сарантий, и Родиас уже не тот, что прежде, но я все же знаю, что если ты будешь вскидываться на дыбы по поводу каждого случайно услышанного мнения, как ты, возможно, поступаешь в своих казармах, то тебе не выжить.

Карулл нахмурился.

– Он нападал на стратига. Моего командира. Я сражался под началом Леонта против бассанидов под Евбулом. Во имя господа, я знаю, какой он. Этот постельный клоп со всеми деньгами его отца и дурацкой восточной одеждой не имеет права даже произносить его имя. Интересно, где был этот мальчишка в этот же день два года назад, когда Леонт подавил мятеж? Вот это была смелость, клянусь кровью Джада! Да, я бы затеял с ними драку. Это… вопрос чести.

Криспин поднял брови.

– Вопрос чести, – повторил он. – В самом деле. Тогда почему тебе было так трудно понять то, что я сделал у стен города вчера, когда мы входили в него?

Карулл фыркнул.

– Это не одно и то же. Ты мог нарваться, тебе бы вырвали ноздри за то, что ты назвал другое имя, а не то, что стояло в твоей подорожной. Преступлением было пользоваться этими бумагами. Во имя Джада, Мартиниан…

– Криспин, – поправил его Криспин.

Дорогу им перебежала группа возбужденных, не вполне трезвых болельщиков Синих, спешащих к своим воротам. Варгос покачнулся, но удержался на ногах. Криспин сказал:

– Я предпочел войти в Сарантий как Кай Криспин – это имя дали мне отец и мать, а не под фальшивым именем. – Он посмотрел на трибуна. – Вопрос чести.

Карулл выразительно покачал головой.

– Единственная причина, по которой этот стражник не посмотрел, как следует, в твои документы и не задержал тебя за несовпадение имен, – это потому, что ты был со мной.

– Я знаю, – внезапно усмехнулся Криспин. – На это я и рассчитывал.

Идущий с другой стороны Варгос фыркнул от смеха, не сумев сдержаться. Карулл гневно уставился на него.