Дорога в тысячу ли, или Сто путей к счастью. Часть 2

Чон Гук с утра был сонным и не выспавшимся. А все потому, что вчера опять поддался на уговоры старшего хёна опробовать вместе очередную новую стрелялку, до которых Джин был весьма охочим, и они по сети до трех ночи рубились с полчищами врагов, стоя спина к спине. Ну, вернее, не они сами, а их игровые персонажи. Переговариваясь с хёном, Гуки несколько раз слышал в наушниках женский голос на заднем плане, неразборчиво что-то произносивший. Видимо, Са Ран, переживающая за своего мужчину, пыталась образумить его и отправить спать перед ответственным концертом. Хён отвечал: «Да, сейчас, ури эги⁽¹⁾! Осталось чуть-чуть! Прости, но прямо сейчас я не могу бросить – мы с Гуки уже слишком много прошли!» – и снова погружался в игру по самую маковку.

И вот он – результат ночных бдений. Красные глаза и помятая физиономия. Охо-хо! Долго же придется трудиться визажистам над лицом «Золотого Макнэ», чтобы довести его до нужной степени идеальности! Чон Гук хмыкнул, разглядывая себя утром в зеркале ванной, перед тем как начать бриться. Решил, что больше не будет поддаваться на провокации Сок Джина и засиживаться так допоздна. Хотя… Это хёну есть кому греть постель. Так же как и остальным мемберам. Парни были счастливы со своими женщинами, хотя и продолжали тщательно скрывать наличие личной жизни. Все-таки Корея – не та страна, где знаменитости могут так вот запросто выставлять напоказ свою приватную жизнь. Для всех фанатов айдолы – это высшие существа, идеальные и непогрешимые. Поэтому всем им и всегда приходится быть крайне осторожными с тем, что они говорят и что делают. А иначе любовь и обожание фанатов в один миг может обернуться своей противоположной стороной и обрушить волны ненависти на еще вчера любимых кумиров.

А вот сердце Чон Гука до сих пор было свободным. Когда-то давно, в юности, он был влюблен в Ли Чжи Ын, известную в кей-поп сообществе как «Ай Ю». Но девушка не воспринимала Гуки, тогда совсем еще мальчишку, всерьёз, хотя он всегда пылко восхищался ее талантом и красотой. Сама же Ай Ю в то время втайне вздыхала по блестящему актёру, с которым вместе снялась в нашумевшей исторической дораме.

Со временем, когда Со Чон Гук стал старше, они с Ай Ю остались просто давними знакомыми, без какого бы то ни было романтического подтекста. При встречах на многочисленных музыкальных премиях и совместных концертах раскланивались и обменивались легкими улыбками. Но не более того.

Да парню и некогда было, с их бешеным графиком и огромной загруженностью, не то что завести серьезные отношения, но иной раз и просто выбраться в клуб, чтобы провести там приятный вечер в компании друзей – Мин Гю, Ын У и Ю Гёма. Поэтому смело можно было сказать, что Чон Гук женат на своей работе.

Менеджер Анна, конечно же, сразу заметила не совсем здоровый вид обоих геймеров-полуночников и принялась ворчать на тему безответственности некоторых великовозрастных деточек. Парни покаянно молчали, а женщина, и так взвинченная лавиной первостепенных дел, как всегда перед концертами, обрушившейся на ее плечи, распалялась все больше, до тех пор, пока Юн Ги молча не положил ладонь на ее руку, останавливая активную жестикуляцию менеджера, а по совместительству – жены гениального рэпера.

Та мгновенно замолчала, вперила в мужчину испепеляющий взгляд и спросила:

– Муо? (Что?)

– Они уже все поняли…

Женщина открыла рот, но так ничего и не сказала, только, многозначительно прищурившись, окинула взглядом обоих нарушителей режима и бросила:

– Идите на сцену – у вас сейчас прогон хорео, – и прошла в гримерки, устроенные неподалеку, в помещениях стадиона – нужно было проверить, все ли там готово к напряженной работе во время концерта.

Юн только усмехнулся одним уголком рта и посмотрел на Джина и Чон Гука: макнэ молча поклонился ему, приложив ладонь к сердцу, а старший хён хихикнул в своей обычной манере.

– Правда, парни! Пойдемте! – поторопил всех лидер группы Джун. Время утекало, как вода сквозь пальцы, а сделать до концерта предстояло еще уйму всего.

Старший и младший мемберы легонько ударили по правым кулакам друг друга и потопали за лидером.

Субботний день начался с того, что Юн Шик встал первым и, посадив проснувшегося сына на неизменный горшок, после этого притащил ребенка в родительскую постель, улегшись рядом. Малыш сразу пополз к матери и начал щекотно гладить ее теплыми пальчиками по лицу и тянуть розовые губки с поцелуями. И, естественно, разбудил Мэ Ри. Та спросонья сначала не поняла, как, почему ребенок оказался в ее постели, но встретив смеющийся взгляд мужа, вздохнула и, улыбнувшись Ши Вону, расцеловала его в обе щечки. Малыш радостно засмеялся и пролепетал:

– Ом-ма!

– А меня? – притворно надулся Юн Шик, и женщина шутливо погрозила ему пальцем:

– А ты – провинился!

– Ого! И чем же это, моя госпожа?

– Зачем принес сына в нашу кровать? Знаешь же, что он может привыкнуть к этому. А это неправильно, когда ребенок спит с родителями, – наставительно добавила она.

– Ну, мы не так уж и часто это делаем, – возразил мужчина, придерживая ребенка, который уже взобрался на него и тянул пальчик к глазам отца, желая исследовать их на предмет прочности. Отец отворачивал лицо, не позволяя ребенку дотянуться до глаз, а потом просто зафиксиовал в большой ладони ручку малыша, держа ее осторожно, но крепко.

– Сынок, не нужно – папе будет больно! – сказала Мэ Ри, и мальчик внимательно посмотрел на нее темными большими глазами, опушенными длинными ресницами.

– Ап-па… – сказал он.

– Да, малыш! Не обижай папу, – повторила женщина, гладя сидящего верхом на отце ребенка по спинке.

Юн Шик положил малыша себе на грудь, притянув его одной рукой, а второй – потрепав по кудрявой головке:

– Мой сыночек – хороший мальчик! Он не будет никого обижать, да, Ши Вон?

– Да, – послушно повторил тот.

Мэ Ри подняла голову над подушкой и, подперев ее ладонью поставленной на локоть руки, повернулась на бок и любовалась двумя своими самыми любимыми мужчинами.

А Ши Вон тем временем уже приблизил личико к отцу и, коснувшись его носа своим носиком-пуговкой, принялся тереться, довольно жмурясь. Юн Шик, сам научивший сына этому трюку, довольно засмеялся и включился в игру.

Мэ Ри сладко потянулась всем телом и, развернувшись к тумбочке, взглянула на циферблат будильника:

– Ого! Нужно вставать! Мои мальчики проголодались?

– Не знаю, как сын, а я голоден, как волк! Правда, – он хитро подмигнул, – мой голод несколько иного свойства!

– Юн Шик! – воскликнула молодая женщина. – Твой сын, между прочим, тут!

– А что такого? Я же не заявил во всеуслышание, что хочу свою собственную жену!

– Эй, остановись!

Но он закончил:

– Да если даже и сказал – Ши Вон пока слишком мал, чтобы понимать это…

– И ты этим пользуешься, да? – ее губы растянула улыбка, а рука неосознанно потянулась к щеке мужа.

– Пользуюсь, конечно! – подтвердил он со смехом. – Пока есть такая возможность!

– Ох, ладно, надо, и правда, вставать! – она поднялась с постели, накинула лежащий на стуле халатик и пошла умываться.

– А мы еще полежим немного, да, сыночек? – обратился к мальчику Юн Шик, осторожно опуская ребенка сбоку.

– Да, – опять согласился малыш, его точная копия. Мужчина погладил сына по головке и поцеловал его в макушку.

Сегодня не нужно было ехать на работу и можно понежиться в постели подольше.