Дорогами предназначения

– Несчастный случай?
– повторила Фелис.

– Мы были ровесниками, - глухо отозвался мужчина, не глядя на дикарку.
– Только у Кэндала было всё, а мне приходилось гнуть спину на него и его родителей. Моя мама постоянно твердила, что на всё воля богов и если кому-то выпала участь жалкой поломойки у богатых снобов, значит, таково божье веление. Как же я иногда ненавидел её за эти слова! Она упрашивала меня смириться с нашим положением, не бунтовать, лишний раз не грубить господам, особенно Кэндалу, но я не слушал. Если приказы четы Милтонов я ещё худо-бедно терпел, то высокомерные насмешки их отпрыска выводили меня из себя. Этого юнца, в жизни палец о палец не ударившего даже чтобы снять сапоги, я ненавидел люто. Он всё видел и знал, что я могу лишь бессильно и неубедительно огрызаться, точно сторожевой катус на толстой цепи. Но однажды я не сдержался. Смешно, - вампир тускло и безнадежно усмехнулся.
– Такое обычно в книгах бывает - неудачно упал и ровнехонько головой об угол стола или валун какой... Кэндалу не повезло вдвойне: сначала он упал на грабли, потом получил обломком ручки этих самых грабель в сердце. Классический вариант. Дело было возле конюшни, которую меня в качестве наказания - я опять вел себя неподобающим для слуги образом, - послали убирать. Кэндал заявился туда, принялся издеваться. Я терпел, терпел, да и, отшвырнув грабли, кинулся на этого выскочку. Мы сцепились. Я знал, что сильнее изнеженного хлюпика, и потому даже надеялся победить и пусть меня выгонят из поместья Милтон - зато, думал, уйду счастливым и отомщённым. Идиот...

– Борей устало рассмеялся. На собеседницу он по-прежнему не смотрел, словно рассказывая историю самому себе, в тишину пустой комнаты.
– В какой-то момент Кэндал упал и ухитрился приземлиться животом на злополучные грабли. Как и любого здорового вампира, его это не убило. Он вскочил, выдернул их из своего тела, разломал черенок о колено и с одним обломком бросился на меня. Мне удалось вырвать палку... Сейчас я даже вспомнить не могу, каким образом попал обломком ручки ему в сердце. Но попал. Не успел я опомниться и сообразить, что же произошло, как вокруг меня собралась куча невесть откуда взявшихся свидетелей - где они все были буквально минуту назад?
– и единственным вампиром, готовым защищать меня до конца, оказалась мама. Впрочем, кто слушал стенания бедной женщины? Мама унижалась так, что мне хотелось добровольно насадить себя на орудие убийства, лишь бы не видеть, как она валяется в ногах отворачивающихся от неё Милтонов. Пока они мучительно решали, тишком меня прикончить или всё-таки не устраивать себе проблемы с Советом и разобраться с убийцей наследника посредством законного суда, мать отправилась к нашему дальнему родственнику, живущему отшельником в полузаброшенном родовом замке где-то в южных провинциях земель единственных. Он-то меня и спас с одним условием - как только меня освободят, я должен немедленно раствориться на просторах Аиды и никогда не показываться вампирам в целом и Милтонам в частности. Что я и сделал.

Мужчина умолк. Дикарка тоже ничего не говорила - да и что тут можно сказать? Разве что неожиданно напомнил о себе материнский инстинкт, призывающий обнять, утешить и ободрить несчастного, запутавшегося ребенка. Пусть бы этому ребенку и было около двух веков, а может, и больше.

– Следующие несколько десятилетий я творил что хотел, и единственной моей проблемой было только вечное отсутствие денег, - внезапно продолжил рассказ Борей.
– Наконец я решил, какого демона, спасший меня родственник хоть и немного безумный, но всё же лорд и чем я, какая-никакая родня, хуже? Раздобыл одежонку поприличнее, объявил себя высокорожденным и начал просачиваться на светские рауты через заднюю дверь. Годы жизни в поместье Милтонов сделали своё дело - я вполне сошел за поиздержавшегося мелкого аристократа из числа охотников за приданым. Однако юные девицы меня не волновали, куда более полезными оказались веселые вдовушки и скучающие леди, выданные замуж по расчету. Как-то раз я нарвался на авантюристку, тоже выдающую себя за богатенькую леди. Её звали Джульетта - по крайней мере, так она представлялась. Джул не была красавицей в привычном смысле этого слова, но во всей её внешности скользил некий мистический отпечаток потустороннего мира, привлекавший мужчин лучше самой смазливой мордашки. Как выяснилось впоследствии, Джул была демонессой вроде Крейна - из тех, что выглядят как люди. Один идиот её вызвал, и ей так понравилась Аида, что она решила остаться. Именно Джул познакомила меня со Скаром. Некоторое время мы промышляли втроём, а затем Джул надоело наше общество, и она исчезла, прихватив в качестве прощального подарка всю выручку с нашего последнего дела. Горевали мы недолго.
– Вампир выдержал паузу, теребя край покрывала.
– Вскоре я встретил Гертину. Полагаю, Скар изложил вам эту часть истории.

– В общих чертах, - уклончиво ответила Фелис.

– До встречи с Тиной я не любил никого кроме мамы, но и это сыновье чувство подчас мешалось с жалостью и презрением. А Тина... Такая молодая, невинная, трогательная, она доверчиво смотрела на мир широко распахнутыми глазами, в которых не читалось ни ненависти, ни злобы, ни зависти, ни корысти, ни похоти и прочей мерзости, в изобилии водившихся в глазах всех так называемых леди и умело прячущихся за ослепительными улыбками и безупречными манерами. В то же время Тина была смелой, бесстрашной, не жеманничала и не тупила взор в приступе притворной стыдливости.

Дикарка вспомнила наемницу с холодным, жестким взглядом, с упрямо поджатыми губами и непреклонной решимостью идти до конца - даже в прямом смысле по трупам - в напряженной позе и вдруг поняла, какая огромная пропасть раскинулась между Гертиной Питис и Ларой.

"Он наверняка видит разницу. Чувствует ли он её или ему действительно важно лишь то, какая Тина сейчас?"

И какая она, бывшая леди Питис? Которая из двух её ипостасей является настоящей Гертиной - любящая девушка Тина или безжалостная наемница Лара? Кто она?

Глава 3

Чарра-Селенит устроена странно. Странно и неправильно. Ну вот почему, к демону лысому, на дверях дикарских домов нет замков? Понятно, конечно, что у дочерей Луны брать нечего, не обстановка, а страшный сон вора, но хотя бы о личном спокойствии позаботились бы. Мало ли чем хозяин дома занят? Или его гости?

Легкие шаги, выдававшие юную и неопытную дикарку (взрослые дикарки передвигались практически бесшумно), Скар услышал ещё когда незваная визитерша поднялась на крыльцо и нерешительно там потопталась. Сдавленное шипение и шиканье наглядно доказало, что визитерша пришла не одна, а с группой поддержки, делегировавшей самую "смелую" на детальное изучение невиданной доселе диковинки - мужчины. Приняв порцию увещеваний для увеличения храбрости, девица отворила незапертую по вышеупомянутой причине дверь, скользнула в сени, задержалась на мгновение, чутко прислушиваясь к наполнявшей спящий дом тишине и принюхиваясь к запаху трав, и прокралась в колдовской покой. Скар неподвижно лежал на брошенном на пол тюфяке, выделенном Аланой в качестве спального места, укрытый простынкой до подбородка, и терпеливо ждал. Гостья с минуту жалась и мялась на пороге, затем, решившись, приблизилась, присмотрелась. Убедилась, что "чудо" ещё пребывает в стране снов, и осторожно присела рядом. Мужчина чувствовал её полный любопытства и страха взгляд, но не шевелился. Наконец дикарка, явно не придумав ничего более оригинального, быстро ткнула его пальцем в плечо. Реакция оборотней славится своей молниеносностью, однако вряд ли Скара могла переплюнуть какая-то сопливая девчонка. Неуловимым движением он перехватил слишком шуструю ручонку до того, как ноготок - или коготок?
– коснулся его плеча и сжал тонкое запястье. Девица совсем уж не по-дикарски взвизгнула и шумно шмякнулась на попу.

– Ты не в моём вкусе, малышка, - заметил мужчина и открыл глаза.

Малышка оказалась не так уж и мала - худенький подросток с не слишком впечатляющими, но всё же формами, огромными голубыми очами, таращившимися на него с неподдельным ужасом, смазливой мордашкой и длинными каштановыми волосами. Одета в какое-то платьишко телесного оттенка, на шее деревянные бусы. И никаких когтей. Скар нахмурился. Только детей ему не хватало для полного счастья.

– Если я тебя отпущу, обещаешь не кричать?

Девчонка отчаянно замотала головой.

Мужчина разжал пальцы, и дикарка поспешно отползла к выходу спиной вперед, вероятно, не рискнув продемонстрировать оную чужаку. Скар сел, откинул простынку.

– Слушай, ты когда-нибудь видела мужчин?
– поинтересовался он.

Юное создание неуверенно кивнуло.

– Полагаю, только деревенских и издалека?

Новый нервный кивок.

Скар вздохнул.

– Воистину, дикие нравы у дикарок. Как хоть тебя зовут, мелочь?

Молчание. Лишь голубые глазищи стали, кажется, больше, чем у катессов.

– Не бойся, я тебя не укушу, - попытался успокоить девчонку мужчина.

– А... А... Амилитта, - выдавила малышка.

– Вот что, Амилитта, дуй к своим подружкам и скажи им, чтобы в следующий раз стучали, прежде чем входить, а пуще того, пусть заранее предупреждают в письменном виде о своём визите. Всё, теперь брысь отсюда.
– Скар внимательно посмотрел на опасно побледневшую мордашку и, не удержавшись, удлинил клыки и клацнул ими на юную дикарку. Та пискнула, подорвалась и вылетела прочь, звучно хлопнув дверью.

– Ами?
– раздался из сеней удивленный голос Аланы.
– Ами, постой...
– Шаманка вошла в комнату, недоуменно косясь через плечо на покачивающийся полог.
– Что это с ней? Зачем она заходила?

Мужчина встал, взял со стула чёрную эненскую рубашку.

– Узнать, так ли страшен чужак, как его малюют, - ответил Скар. Хорошо, что он в штанах спал, а то пришлось бы потом лечить малявку от заикания - голых мужиков она поди даже издалека не видела.

– Решила посмотреть на незваного гостя?
– повторила дикарка и склонилась к очагу.

– Может, тебе организовать экскурсию сразу всем, чтобы они по одной не бегали?
– предложил Скар.

– Вряд ли матери этих девочек оценят подобное культурное мероприятие, - хмыкнула Алана и выпрямилась. В очаге уже потрескивал огонь.
– Как спалось?

– Отлично.
– Мужчина хотел было натянуть куртку, но передумал, и бывшая вещь Макса осталась висеть на спинке стула.
– А как спалось тебе с соседкой по кровати?

– Кира не храпела, если ты об этом.

– Пророчица могла бы переночевать и здесь. Места двоим хватило бы.

– И не надейся, - буркнула прорицательница, появляясь на пороге колдовского покоя.
– Ты не тот мужчина, с которым я бы хотела спать на одном тюфяке.

– Просто ты не знаешь, от чего отказываешься, - исключительно для поддержания беседы парировал Скар.

Кира окинула мужчину снисходительным взглядом.

– По-моему, ты переоцениваешь свои возможности.

Скар пожал плечами.

– Не попробуешь - не узнаешь.

Девушка скрестила руки на груди, явно твердо намереваясь оставить последнее слово за собой.