Дороги Истины

– Слушай, отец, вопрос меня один мучает.

Тот развернулся на стуле.

– Что такое-то?

– Как поселение ваше зовётся-то?

Старик хмыкнул.

– Да никак не зовётся.

– А почему?

– А зачем?
– вопросом на вопрос ответил тот.

Кочевник задумался, и, пробурчав 'резонно', направился в свою кровать.

Дороги Истины.

Глава 15: Семейные узы

Солнце украдкой пробиралось между деревьев, обволакивая золотистыми лучами заснеженную землю, и, наконец, добралось до места, где решил обосноваться человек. Несмотря на то, что поселение располагалось в тёмных глубинах лесного мира, поселенцы умудрились каким-то способом раздобыть домашнюю птицу и скот, и, как только первые петухи раскрывали свои клювы в звонком крике, всё тут же оживало, приходило в движение, словно отрепетированный множество раз танец. Тут и там раздавались бодрые приветствия и звуки воды, падающей на землю, когда какой-нибудь из могучих здоровяков опрокидывал деревянное ведро с ледяной жидкостью на голый торс. Для них, в каком-то смысле обычных крестьян, наступал новый день и новые заботы, но путникам в этот раз позволили поспать столько, сколько требовал их организм после тяжёлых событий. Никто не скрипел дверью их комнаты, не отворял ставни окон и срывал одеяло, отправляя трудиться. В этот раз, гости пока ещё были гостями.

На дворе было давно за полдень, когда Орлица подняла веки, сдувая с лица каштановые волосы. Она полежала ещё пару минут, затем, звонко простонав, потянула руки и ноги в разных направлениях, вытекла, словно желе, из кровати на землю и тут же начала отжиматься. Насчитав сотню, она вскочила на ноги и пнула кровать, на которой лежал Кочевник. Так как кровать была сделана из довольно крепкой и тяжёлой древесины, столкновение с ногой произвело лишь два звука - стук кости по твёрдой поверхности и раздосадованный вскрик Орлицы, который и разбудил Кочевника.

– Ох жеж б**дь! Подъём, твой первый официальный рабочий день!
– Орлица приземлилась обратно на свою кровать, потирая ушибленную ногу.

Он быстро открыл глаза и тут же закрыл, уткнувшись в подушку, в надежде, что успеет схватить сон за лодыжки и они вновь сольются воедино, но недовольно скривил губы, осознав, что сладостный момент был утрачен. Мыча, лёжа на животе, он медленно повернул голову в сторону своей спутницы, пытаясь сфокусировать зрение на своём 'будильнике'.

– Женщина, за что ты так со мной...Я даже не пытался тебя убить...О чём, кстати, начинаю жалеть.

Орлица звонко засмеялась, запрокинув голову, попутно завязывая волосы в хвост. На ней было серое военное термобельё, с которым она, видимо, не расставалась даже в постели. Не было ли на складе нужного размера, или она специально взяла на размер меньше, но бельё сидело на ней настолько приталено, что Кочевник невольно залюбовался её мускулистым, но ничуть не лишившимся кошачьей грации телом.

– Ты?! Меня?! Не смеши. Я бы могла даже дать тебе фору...в метров двесте. Или сколько тебе там надо, чтобы наверняка попасть?

– Чтобы наверняка попасть в тебя, моя дорогая, мне нужно лишь настроение.
– Сев на кровать, Кочевник натянул штаны, обратив внимание на пару тёплых шерстяных носков, что лежали на стуле около кровати. Ни его ботинок, ни обуви Орлицы в комнате видно не было.

Она вновь засмеялась, однако, резко остановилась и уставилась на него, нахмурив брови. В глазах сверкнули молнии.

– Это ты сейчас сказал, что я жирная, что ли?

– Запахло жареным.
– Было непонятно, имел ли в виду Кочевник беседу или аппетитный запах, исходивший с этажа ниже, но, быстро нацепив носки, выскочил из комнаты, попутно увернувшись от подушки.

Всё внизу было готово к трапезе. Маришка, внучка Доброслава, носилась по дому, словно вихрь, умудряясь одновременно следить за той едой, что уже стояла на столе, и попутно проверяя горшки в печи. Заметив гостя, она молнией проскочила мимо стоявшего на ступеньках путника, бросив 'здрасте', при этом густо покраснев, и, схватив чайник, начала разливать горячую жидкость по чашкам. Из них тут же повалил густой пар, и Кочевник почувствовал аромат ромашки, смешанной с другими, не менее душистыми травами. Отличный напиток для тех, кто только проснулся.

– И ты здравствуй...А где дед твой? К нам не присоединится?

По комнате стоял методичный быстрый стук ножа по доске. Маришка резала зелень к жареной курице, что стояла на столе, смешивая её со сметаной.

– Ой не, он вечером только придёт. На работе, с мужиками хлев новый строит. Старый-то совсем гнилой стал, того и гляди, обвалится, да и животине плохо там, сыро и холодно. Деда сказал вас не побужать, мол, пусть спят сегодня пока не треснут.

– Весьма любезно с его стороны...
– пробормотал Кочевник.

Его ноги уже почти коснулись пола, как что-то толкнуло его в спину с такой силой, что если бы не отработанный рефлекс, нос при соприкосновении с досками был бы расквашен, словно капуста. Перекувырнувшись, Кочевник задел ногой табурет и распластался на спине. Поверх него, заломав ему кисть, сидела Орлица.

– Мы не договорили. Так что тебя там в моей талии не устраивало, м?

Он поморщился и хотел столкнуть её другой рукой, как она тут тут же наступила коленом на предплечье.

– Богиня ты, богиня, просто с утра твоя лучезарность глаза слепит, только и всего...

Орлица продолжала сидеть на нём, но ослабила хват кисти, от чего Кочевнику стало легче. Ему надоело лежать на полу и он приготовился к тому, чтобы обвить ногами её шею и наконец-то сбросить балласт, как следующее событие сначала заставило его лицо недоумённо застыть, затем, он начал улыбаться. Орлица озадаченно повернула голову туда, куда он смотрел.

Маришка молча стояла за левым плечом Орлицы и участливо протягивала ей массивную скалку для теста.

На пороге, Кочевник с Орлицей зажмурились и почти синхронно прикрыли глаза - яркое солнце пробивалось даже сквозь пальцы, а свежий лесной воздух заставлял голову кружиться и ноги невольно начинали ходить ходуном. Не зная, куда идти, они направились на прогулку по поселению, в котором вовсю кипела работа. Стуки топоров с молотками сливались в ритме с шумом пилы и мычанием коров. Если бы они выдерживали на секунду-две больше паузы, Кочевник даже смог бы уловить что-то музыкальное в этой какофонии звуков, но единственное, что интересовало этих жвачных животных был корм, а роль вокала взяли на себя петухи, которые уже выступили с утренним концертом и деловито ходили по своим маленьким загонам, по-хозяйски осматривая свои маленькие королевства, стараясь как можно более высокомерно игнорировать друг друга.

– День идёт, дядьки-тётьки трудятся...о, смотри!
– Орлица указала пальцем на маленькую девочку, которая тащила по мёрзлой земле ведро с картофелем, оставляя борозду.
– Я в её годы...с куклами играла, вроде бы...не помню. Деревянными.

Кочевник шёл, пытаясь выискать глазами Доброслава, стараясь незаметно вытереть край берца о снег - кто-то забыл убрать с дороги дерьмо, или даже не собирался это делать. 'Прекрасная жизнь на природе, мать её. Экологически чистый продукт' - подумал он.

– Деревянными? Они к полу привинчены не были? Тяжёлое детство, всё такое...

Орлица подняла уголок рта в полуулыбке, но тут же опустила, задумчиво провожая взглядом ребёнка.

– Нет, всё было довольно неплохо...В каком-то смысле. Я всё детство провела на ферме у деда. Отец сильно пил и пытался меня избивать, а мама часто становилась в этот момент передо мной и принимала удары за меня.

Кочевник молчал, и она продолжила.

– Я не знаю, что она в нём нашла - может, он был другой до меня, моего рождения. Мы с ней не особо разговаривали. У неё была странная любовь. Она кормила, одевала и отправляла в школу, чаще всего в молчании, а когда отец возвращался с очередной попойки, крутилась рядом, чтобы вот в такие моменты укрыть за собой. А потом всё повторялось. Затем, видимо, ей это надоело, и она отправила меня к дедушке. 'Побудешь на каникулах' - сказала она. Я-то не особо против была - всё лучше гнилых стен и регулярных скандалов. По одноклассникам я бы всё равно не скучала, не общалась с ними. Вернее, они со мной - наша семья получала пособие, так как мы были почти что бомжи, никто с такими водиться не хотел..я...я тебя не подгружаю?