Дороги наёмника

Замысел оправдался на все сто процентов. Имея одиннадцать атакующих рейтаров с фронта, людям уже практически покойного благородного разбойника было не до преследования. Самим при их ударе выжить бы. Практический максимум ситуации выдал один из лучников, сумевший всадить мне стрелу в спину, но титановую кольчугу она, естественно, не пробила. А потом в дело вступили ан Феллем со своими рейтарами, и всем окончательно стало не до меня.

Конники, придерживая раненых, абсолютно для меня неожиданно обратились в бегство, и только брошенная ими пехота начала сражаться за свою жизнь, пытаясь не выпустить наших конников из воды. Шансов на выживание у них было немного, но задержать рейтаров эта группа успевала точно, лошадь животное умное, да и человек, в общем, тоже. Безоглядно заставить их броситься на кованые рожны не так уж просто. Особенно если за спиной стоят лучники.

Вот лучниками, развернув коня, я и занялся. Пытаться перехватить трех конников в полном вооружении, пусть и спасающих раненого сюзерена с оруженосцем, но, безусловно, готовых к бою, было делом однозначно бесперспективным.

Возвращение, что бы кто ни подумал, было в моих планах, даже если бы разбойничающая кавалерия приняла бой, а не предала своих пехотинцев. В принципе, для того чтобы поломать сопротивление по урезу воды, в любом случае мне должно было хватить и одной угрозы наезда в спины.

Ну а если бы один-два всадника за мной погнались, было тоже неплохо – они в любом случае выбывали из боя. В целом, я ничего не терял, даже если наших недоделанных конников бы побили. В этом случае спецоперация по спасению моего барахла в лагере зализывающего раны противника планировалась на ночь.

В случившемся сценарии событий, если честно, атаковать стрелков было довольно страшновато, кольчуга на теле от стрелы в лицо бы не защитила, но все устроилось наилучшим образом. Когда лучники на меня отвлеклись, наши унылые псевдорейтары, толкущиеся в воде перед стеной щитов и пытавшиеся подловить неосторожного пехотинца, всё-таки рискнули немного поднажать, поддели парочку человек на копья, стоптали конями и порубили еще двоих, и оборона по урезу воды рассыпалась. Пятеро копейщиков и присоединившийся к ним помятый лучник в кольчужной безрукавке разве что сбились в кучу в надежде прожить подольше. Остальные трое запаниковали и попытались убежать, чего им, естественно, не удалось. Капитан, до этого предусмотрительно державшийся за линией рейтаров, легко догнал и зарубил двоих, а третьего перехватил я.

То, что пятеро из этой шестерки к нашему возвращению еще были живы, следовало отнести отнюдь не к их сверхвыдающимся боевым качествам, а к низким нашим. Из десятка рейтаров в ходе речного месилова выбыло трое, один из которых покойником, и вдобавок к этому копейщики убили двух лошадей, так что на рожон, точнее рожны, никто уже первым лезть не хотел. Окруженная группа пыталась этим воспользоваться и, прижавшись к воде, отступала, двигаясь вдоль реки, пока наши крутились вокруг, пытаясь ткнуть копьем подставившегося пехотинца.

– Сдавайтесь! Подарю жизнь! – заорал наш наивный капитан.

– Наша жизнь и так в наших руках! – ответил тот самый помятый моим конем лучник, сейчас хромавший и вытиравший с лица заливавшую левый глаз кровь.

– А если я перед копьями коня не остановлю? – Я жестом упредил ан Феллема, чтобы он предоставил дело мне, а не выдал какую-то глупость.

– А не жалко будет коня, ваша милость? – ответил тип в длинной пехотной кольчуге с капюшоном, старший среди копейщиков и видимо пользовавшийся среди них немалым авторитетом, коли удержал группу от паники и попытался вырвать тот единственный шанс выжить, какой у них имелся. – Дорого, поди, стоит? Стоит ли он прибытка с наших трупов?

Я сохранившим такое хладнокровие мужиком даже восхитился, тем более что все это время группа продолжала осторожно смещаться вдоль берега. Дядька, судя по седым вислым усам, прошедший далеко не одно сражение, бил в самую слабую точку нашего желания вырезать эту группу – экономическую обоснованность. Трофеи с трупов мы были бы вынуждены делить на всех, так что вернуть деньги за потерянного коня с добычи мне точно не светило.

– Надо же умный какой. – Я искренне мужику улыбнулся. – Что с большим мечом я и в одиночку вас пошинкую, вы, конечно, не поверите…. Убедил. Воспользуемся вашими луками. Я вроде как видел за спиной целую парочку.

Дядька ощутимо помрачнел, ан Феллем рядом злорадно ухмыльнулся, рейтары тоже воспряли духом.

– Но это если не договоримся.

Вот тут откровенно удивились все.

– Дерох, будь так любезен, сгоняй к покойным за луками и стрелами.

Упомянутый рейтар, тот самый не самый полезный в бою недавний крестьянин, послал окруженным неприличный жест и рванул выполнять приказ.

– Ну а ты пока что можешь подумать, стоит с нами договориться или нет. Времени на это у тебя ровно до его возвращения. Потом я вас лично перестреляю.

– С моей помощью, – ан Феллем решил не оставаться от разговора в стороне.

– Чего вы от нас хотите? – Мужик сообразил, что дело пахнет керосином, и не стал обострять. Шансы уйти от нас, если не отпустим, у них и так были не сильно уж велики. Ещё один-два выбитых пехотинца, и остальные кружащихся вокруг кавалеристов уже не удержат.

– Давай пройдёмся. Один на один переговорим. – Я спешился. Мужик мялся и откровенно не знал, что ему делать. – Не ссы. Против луков вы все одно покойники, так что ничего не теряешь. А так фер ан Феллем вас живыми отпустит. И даже не ограбленными. Правда, капитан?

Сообразивший подыграть Лойх величаво кивнул.

– Но уговаривать вас тоже никто не собирается. Решай быстрее, вся ваша жизнь в твоих руках.

Вот тут проникшиеся речью боевые товарищи чуть ли не выпихнули дядю вперед.

– Оружие можешь оставить, твои ребята его сохранят. Мы же переговорить собрались, а не подраться, верно?

Тут мужик снова замялся, однако первый шаг по наклонной был уже сделан, так что освобождение от колюще-режущих предметов не заставило себя ждать. Я мысленно потер руки – он очень хотел жить, а значит, если правильно взять дядьку в оборот, вылепить из этого пластилина можно будет почти все что угодно.

* * *

Что полный любопытства капитан решит присутствовать при нашей беседе, я, если честно сказать, не сообразил, но махнул на это рукой. Просить начальника подождать в стороне было бы политически неправильным. Единственное, о чем его попросил, это не вмешиваться и встать так, чтобы не закрывать нашего нового друга от взглядов боевых друзей. Сам дядька в это время вполне обоснованно маялся неизвестностью.

– Взрослый, казалось бы, муж и на большой дороге головой рискуешь… – сочувственно закинул я удочку для завязки разговора. Мы оба сидели на вынесенном водой на берег бревне в полусотне метрах от окруженных пехотинцев, капитан стоял рядом, сложив руки на груди, и с интересом переводил взгляд с одного на другого собеседника.

Меня смерили понимающим взглядом и равнодушно повели плечом. Впрочем, пробить психологическую броню первым же вопросом я и не рассчитывал. Так, лениво прощупал реакцию с этого направления. Не более.

– Ан Реннедерну кем служишь? – я резко сменил тон и тему. Затягивать разговор тоже не следовало, лагерь бежавшего рыцаря сам себя не ограбит.

– Кастелян я, ваша милость.

– Замка Реннедерн?

– Это фьеф зовется Реннедерн, фер. Замок рода ан Реннедерн именуется Денан, – отвечал допрашиваемый достаточно неохотно.