Дороги Солана

— Теперь я это понимаю, — согласилась я, — она хотела, чтобы этот артефакт скрыл большую площадь и давал ей делать свои мерзкие делишки.

— Сущность имела высший статус Оли и как бы мне не был противен твой приемыш, противостоять старшему в роду он не мог.

— Я это тоже понимаю, — кивнула дракону, — будешь опять говорить про мою глупость?

Ольтар покачал головой:

— Ты сама поймешь, жалко, что для этого придётся набивать шишки.

— Сними ошейник, — тут же попросила Ольтара пока он прибывал в таком спокойном состоянии любования.

Ольтар внимательно посмотрел на меня я поняла, что, если он сейчас не снимет с меня этот дурацкий ограничитель я его точно не прощу. Свобода для меня всегда имела большое значение и никакой любовью тут прикрыться не получиться. Дракон словно понял, о чем я думаю и одним движением перерезала ошейник.

— Фу какая гадость, — с облегчением сказала я, откидывая тонкий ремешок подальше.

— Это делают демоны, — хмыкнул дракон.

Я со стоном уселась на мягкий диванчик наплевав на грязную одежду.

— Что ты собираешься делать с демонами? — спросила я.

— Что ты с ними собираешься делать древняя, — перекинул ответственность на меня, Ольтар, — это твоя планета и тебе решать.

— Звучит страшновато, — сказала я, — отвечать за целую планету большая ответственность, не думаю, что справлюсь, а главное, что я этого хочу.

— Предоставь права младшей, — хмыкнул Ольтар, и беспечно завалился на диван рядом, положив свою косматую голову на мои колени.

— Что?! — ужаснулась, — Янке… нееет, она взорвет все к чертям через пару дней. И … — я посмотрела на любимое лицо, которое блаженствовало с улыбкой, — я вот думаю может на нее ошейник пока одеть…нет не тот который оборотни одевали, — тут же уточнила я под пристальным взглядом Ольтара, — а тот который мою магию сдерживал, он ведь у тебя остался. Ну что ты так на меня смотришь, — огрызнулась я и скинула голову дракона с колен, — она в принципе не злая, но… черт побери то, что у нее есть дети не говорит, что у нее есть мозги.

Нам не дали договорить раздался голос Рагнора.

— Алар мы допросили оборотней. Они сказали после необъяснимой смерти вожаков ими командовала жена последнего сына. Многие догадывались, но ничего не могли сделать. Всех несогласных куда — то отвозили. Говорят, в шахты в горах.

— Да здесь есть заброшенные шахты, — согласилась я, — значит там они держать и пленников и изменённых. Что с демоном? — спросила воспитанника, было видно, как ему не хочется мне отвечать, но и со своей природой тоже не мог ничего сделать подчиняться древним у них в крови.

— Демона закрыли отдельно, алар, — опять обратился к дракону, — его нужно уничтожить.

— Но — но, — погрозила пальцем Рагнору, — он мне нужен.

— Зачем? — недовольно спросил воспитанник, — от него одни проблемы, как я говорил сразу, — посмотрел на меня недобрым взглядом.

В гостиную зашел Мельор, обвёл комнату фиолетовым взглядом и спросил:

— Где вторая?

— Вторая это я так думаю древняя, — улыбнулась дракону.

— Да, она.

— Зачем тебе? — напрягся Ольтар и встал с дивана.

— Я хочу ей служить, — твердо сказал Мельор.

Что? — воскликнул Рагнор.

— Нет, — вторил ему Ольтар.

— Зачем? — все вместе одновременно спросили мы.

— Я так решил, — опять обратил свой взгляд на Ольтара воспитанник, — это мое право, данное древними.

— Час от часу не легче, — всплеснула я руками, — давайте разберемся с демонами и потом уже будем распределяться кто кому и зачем.

Ольтар все еще напряженно смотрел на воспитанника:

— Их было девять, — вдруг сказал Мельор, — по нашей вине погибли девять древних, моя душа болит алар я хочу хоть что — то исправить.

— Хорошо, но как сказала Оли, после того как разберемся с демонами, — согласился Ольтар потом повернулся ко мне, — Оли будешь сама говорить со своим демоном или мне это сделать?

— Сама, — содрогнулась от ярости, что блеснула в глазах любимого.

Дракон сделал знак своим воспитанникам те ушли, оставив нас одних.

— Мне нужно бежать к Янке, пока она не стала меня искать посмотреть на дочку, которая родилась пока меня не было.

Ольтар улыбнулся заметив, что я хочу от него опять сбежать, достал их своего хранилища знакомый ремешок.

— Его делала одна из вас, — сказал он, — магия древних, раньше такие одевали детям Оли. Магия не блокировалась, но не выполняла желания своих владельцев. Ты хочешь сбежать от меня, опять, — и я в кольце его рук, а губы шепчут в ухо, — Оли ты не сможешь сбежать, теперь уже никогда.

— Да что ж ты такой настырный, — оттолкнула дракона, потому что хотелось сделать все наоборот, притянуть к себе впиться в губы вцепиться всеми четырьмя конечностями и не отпускать, но я все еще боялась поверить, разбитое склеенное сердце все еще было покрыто трещинами.

— Давай ты дашь мне время, — собралась с мыслями, — ты говоришь, что я твоя и ты мой и это навсегда, так дай мне время в это поверить и это принять.

— Хорошо, — с готовностью сразу согласился Ольтар, — ты сама придешь ко мне Оли, сама скажешь, что моя, я подожду.

Я не ожидала, что он сразу согласиться, но эта наверно черта присуща многим, чего — то добиваться, а добившись думать… зачем… зачем я это сделала. Ладно все потом, сейчас есть дела поважнее.

23 глава

Нэйда закрыли в старом сарае, связанный и избитый он молча смотрел, когда его поставили передо мной.

— Ничего не хочешь объяснить? — спросила я, когда все разошлись.

— Ничего, — глухо ответил мне демон. Я подошла ближе и положила на него свою руку, чтобы поделиться энергией.

— Зачем, — удивленно спросил он, — я твой враг, зачем ты меня кормишь.

— Не знаю, — пожала плечами, — привыкла наверно.

Мы некоторое время молчали, я рассматривала демона и видела, как зарастают его раны и проходят синяки.

— Кайя была демоном, когда-то, так? — спросила я.

— Я все равно ничего не расскажу тебе, — напрягая мышцы, чтобы разорвать веревки прошептал Нэйд, но магические кандалы на руках блеснули синим, и парень упал на землю корчась в судорогах.

— Мне все равно, что там у вас случилось с моими предками, мне все равно, кто виноват и в чем, — наклонилась я к уху демона и стала говорить, — но теперь я здесь на Солане и, поверишь ли, ни разу не хотела назад на Землю, даже когда было совсем плохо. Мне здесь хорошо, я здесь дома. И хочу, чтобы здесь не было войны.