Дороги Валлиона

Осторожно приблизившись к последнему из Хасов, я тихонько вытащила из ножен меч, быстро огляделась по сторонам и бесшумно опустилась на колени, приложив руку к его груди.

Тело было еще теплым, хотя воин уже не дышал. Значит, умер совсем недавно. И умер плохо - от жуткого вида ран на дважды прокушенной груди и зияющей недоброй чернотой дыры на животе, которую он в последнем усилии пытался закрыть рукой. Там запеклось много крови, как и на изуродованном до неузнаваемости доспехе. Из-под мертвой ладони свежие струйки уже не сочились: несчастный потерял много крови до этого. Наверное, и умер больше не от ран, а от кровопотери. Но это в любом случае лучше, чем быть заживо съеденным только что родившими Тварями.

Бросив быстрый взгляд на неподвижное, покрытое сплошной кровяной коркой лицо, на котором не дрогнул ни один мускул, я попыталась услышать его дыхание, но не сумела. После чего молча вздохнула, неслышно поднялась и отошла от убитого. Проверять дальше не стала - рискованно оставаться возле логова голодной Твари, нарываясь на стремительный бросок из темноты. Поэтому мы с Лином так же осторожно попятились обратно, не сводя взглядов с черного провала. И только оказавшись от него на расстоянии в двадцать шагов, дружно перевели дух.

"Что собираешься делать?" - задал резонный вопрос шейри.

"Не знаю. Скорее всего, подожду".

"Приманить попробуешь?"

"Чем? Тобой?!"

"Зачем же? У тебя свежий труп под ногами валяется!"

"И что?
– мысленно фыркнула я.
– Предлагаешь его поднять и бросить внутрь? Вроде как постучаться в дверь и покричать: "тук-тук! Кто там? Открывайте! Это я пришла, свежий труп принесла?!"

Демон, несмотря на нервозность, не удержался от смешка.

"А что? Неплохая идея".

"Да иди ты!"

"Куда?" - тут же насторожился шейри.

"Тьфу! Да никуда. Это выражение такое... неприличное. Которое по отношению к тебе в полной мере применять нельзя ни в коем случае: послушаешься же. Короче, так: будем сидеть здесь и ждать, пока кахгар не соизволит выйти. Соваться туда сейчас - просто самоубийство".

"Согласен. А если он не вылезет?"

"Но жрать-то ему что-то надо?"

"А ты заметила, что Хасов в отряде было целых восемь, а коней обратно вели в поводу только шестерых?"

"В каком смысле?" - не сразу додумалась я.

"В прямом, - не слишком бодро отозвался демон.
– Конских-то тел мы с тобой на поляне не видели. Значит, кахгар их сожрал. Прямо там, на месте. А уцелевших выжившие увели с собой. Так что теперь кахгар может быть сыт и вполне способен проспать до завтрашней ночи".

До меня, наконец, дошло.

"Елки зеленые... да что ж нам тут, еще сутки куковать? Или лезть внутрь, когда наступает самое его время?"

"Тогда лезть лучше днем, - со знанием дела возразил Лин.
– Днем он хотя бы сонный и слабый".

"Нет. До завтра нам ждать нельзя, - вздохнула я.
– Вдруг яйца проклюнуться раньше? Не зря же он тащил сюда труп? Не для того же, чтобы каждое утро лицезреть у своих ног разлагающееся тело? Или думаешь, для него это - сродни красиво составленной икебане? Или утонченной китайской вазе с роскошными розами, чьим ароматом он обожает наслаждаться в свободное от охоты время?"

Шейри сморщился.

"Не знаю, что ты имеешь в виду, но насчет запаха - вполне могу предположить, что кахгару нравится нюхать гнилую плоть. Что же касается остального..."

А вот этого я так и не успела узнать, потому что из глубокой норы вдруг донесся неясный шорох, похожий на шелест осыпающийся под тяжелыми лапами земли. Затем - смрадный выдох, в котором угадывалось приглушенное урчание. Наконец, в темноте двумя багровыми огнями свернули крупные, лишенные белков глаза. А потом неподвижное тело у логова слабо шевельнулось, и прерывистый голос тихо произнес:

– Беги... беги, дурак... это - самка. И сегодня как раз ее Ночь...

Я вздрогнула от неожиданности, увидела медленно выбирающуюся из норы Тварь и с внезапным холодком вдруг поняла, что все-таки опоздала.

– Глава 17-

За то недолгое время, что почуявший кровь кахгар выбирался из логова, я успела крепко выругаться (за то, что не распознала в "мертвеце" еще живого человека), проклясть себя за глупость (надо было хотя бы оттащить его в сторону!), тридцать три раза проклясть жадную Тварь (которая, если воин не соврал, успела-таки вырастить драгоценные яйца), обложить матом сами эти яйца (из которых, наверное, уже вылупились мелкие кахгарчики). А затем зло сплюнула (про себя, потому что маска мешала) и, приняв боевую стойку ощетиниться сразу двумя мечами.

– Дурак...
– простонал из последних сил Хас.
– Что ты можешь? Беги!

И, кажется, снова потерял сознание.

Ну, это он зря...

"Лин, назад. Не вмешивайся, пока я не скажу!"

Я недобро прищурилась, изучая выползшую наружу Тварь и краем глаза видя, как послушный шейри с сердитым видом отступает к деревьям. Молодец он у меня. Понимает, что лучше не лезть, когда спорят две очаровательные и прекрасные по-своему дамы. А кахгар меня ничуть не пугал. После рирзы и всей той кучи мелочи, которую нам уже удалось прибить, даже эта полутораметровая сволочь уже не казалась чем-то из ряда вон выходящим. Ну, здоровая. Да. Ну, зубы у нее, как две мои ладони. Ну, лапы кривые и страшные. Ну, слюна черная и, кажется, ядовитая. Хотя нет, вру - слюна ядовитая у их ближайших родственников - хартаров, а эта пока не доросла. Слабоватая еще. Да и внешний вид ее не был для меня тайной за семью печатями: встречалась уже, виделись... мымра. Так что зубы свои, стерва, тут не показывай и не думай, что я вдруг лужу пущу или с визгом побегу за подмогой.

Мы оскалились с Тварью почти одновременно. И, наверное, с совершенно одинаковыми чувствами по отношению друг к другу. Злые мы были. Очень и очень злые. Она - потому, что я испортила ей хорошую Ночь, отвлекая от едва народившихся деток (Хас ведь, наверное, именно это имел в виду, когда говорил, что Ночь - действительно ЕЕ?). А я - за то, что по ее вине торчала тут, как дура, и кляла себя за то, что едва человека хорошего не подставила. Дыхание получше послушать поленилась. Пульс не глянула. Не капнула на губы "синькой". И теперь лихорадочно гадала, как бы успеть с неудобной соперницей побыстрее, чтобы этот герой тут некстати не загнулся.

А потом кахгар качнулся вперед на широко расставленных шагах. Низко, предупреждающе зарычал. Пригнулся, чуть присев на задние лапы. И...

Все посторонние мысли тут же выдуло у меня из головы.

Когда Тварь прыгнула, никакой Галины Чернышевой и никакой девушки по имени Гайдэ перед ней уже не было. На месте остался только Гай. Охотник. Воин. А вместе с ним - четыре мстительно прищурившие Тени, без раздумий слившиеся с ним в единое целое.

Я больше не видела ничего вокруг, кроме горящих во тьме багровых глаз. Не слышала ничего, кроме ровного стука ее несуществующего сердца. Для меня не осталось в этом мире ни тревожно замершего демона за спиной, ни делающего свои последние вздохи смельчака в изжеванных доспехах. Ни логова. Ни ночи. Ни даже собственных чувств. Только ровное спокойное дыхание схватки. Только мерное биение невидимого сердца. Только тихий гул бегущей по венам крови. И только ледяное спокойствие, которое не поколебала бы ни одна буря.