Дороги, ведущие в Эдем. Полное собрание рассказов

Вагон качнуло; в окна шикнул пар. Поплыли медленно тусклые огни полустанка и стерлись.

– Надо же, дыра-то какая, – сказала женщина. – Ни города, ничего.

Кей сказала:

– До города всего несколько миль.

– Во как? Тутошняя, стало быть?

– Нет.

Кей объяснила, что ездила на похороны дяди. Который, хоть она, конечно, умолчала об этом, не оставил ей по завещанию ничего, кроме зеленой гитары. И куда ж она теперь? Ох, да обратно в колледж.

Взвесив это сообщение, женщина заключила:

– И на кого там учат, в месте таком? Скажу тебе, милок, сама я страсть какая ученая, а в колледж пока не заглядывала.

– Вот как? – вежливо бормотнула Кей и, заканчивая разговор, открыла журнал.

Свет был тусклый для чтения, ни один рассказ не соблазнял. Однако, не желая участвовать в этом словесном марафоне, она так и сидела, тупо уставясь в страницу, пока ее легонько не стукнули по коленке.

– Начитаешься еще, – сказала женщина. – Мне поговорить бы с кем. С ним не больно разговоришься. – Она ткнула большим пальцем в молчащего мужчину. – Убогий он: глухонемой, поняла?

Кей сложила журнал и посмотрела на женщину; можно сказать, в первый раз на нее посмотрела. Низенькая; ноги еле достают до пола. И, как у всех низкорослых, было нарушение пропорций, в данном случае – большущая, просто огромная голова. Вислые мясистые щеки так сверкали румянами, что возраст не угадаешь: может быть, лет пятьдесят, пятьдесят пять.

Бессмысленные большие глаза косили, будто уклонялись от увиденного. Волосы, рыжие, явно крашеные, завиты толстыми вялыми колбасками. Когда-то элегантная, внушительных размеров лиловая шляпа неприкаянно съехала набекрень, и она все отбивала рукой никнувшую с полей гроздь целлулоидных вишен. Голубое платье было жалкое и потрепанное. И – очень заметно и сладко – от нее веяло джином.

Конец ознакомительного фрагмента.