Дороги

Ильгет и сама не знала, хочет его возвращения или нет. Но они венчаны, и сделать вид, что его просто не было, уже нельзя. И главное - хотя бы узнать, что с ним, жив ли он, не нужна ли ему какая-то помощь… ведь война.

Всю дорогу сюда она думала об этом. Сейчас никакой злости, никаких обид уже не существовало. Все, что было - было когда-то, в прошлом. Ильгет и сама была молодая, глупая. Она и сама виновата - разве она вела себя действительно смиренно и кротко? Разве не отвечала на выпады мужа - тем же самым? Она и сама не умела проявлять любовь к нему. Не старалась даже. Ей казалось, он и так должен видеть и понимать, что она его любит. Но наверное, надо было быть к нему внимательнее…

Если бы они сейчас начали снова… был бы еще один шанс… Ильгет была уверена, что в этот раз она сможет сохранять любовь, терпение, что в этот раз - все будет хорошо.

Ведь в семейных проблемах всегда виноваты оба. Если она, Ильгет, изменит свое поведение, наверняка все будет иначе.

А она повзрослела. Она знает теперь цену любви, боли, предательству, смерти. Не будет вскидываться от пустяков.

Так она думала и надеялась - на то, что Пита, может быть, передумал, и они начнут жизнь заново. Вместе. При этой мысли слезы выступали на глазах. Мы снова будем вместе. Все будет хорошо.

Но сейчас ей было не до того. Уже и искать его не хотелось. Ей было просто плохо. Ильгет не спала почти всю ночь. Только задремлешь, и перед глазами - чернота, и запах крови, и там, в этой черноте, они двое. Арнис и Андорин. Она думала о них одновременно. Арнис гораздо ближе ей, но Андорин погиб, совсем, надежды нет. Совсем погиб. Разве так может быть? Детское удивление, как будто до сих пор она ни разу не встречалась со смертью. Да, может.

О том, что с Арнисом, лучше совсем не думать.

И прошлое. Ничего не вылечили, оказывается. Все по-прежнему сохранялось в душе, и жгло, стоит только позволить себе задуматься об этом. Думать хотелось, как хочется бессмысленно сдирать корочку с раны - хоть это и вредно, и больно.

Она плакала. Крутилась на матрасе. Пыталась заснуть, считала до тысячи, вспоминала наизусть стихи.

Небо становится ближе,

Так близко, что больно глазам.

И каждый умрет той смертью,

Которую придумает сам…* *Б.Гребенщиков

Но это была неправда. Никто не выбрал бы ТАКОЙ смерти.

Ильгет все же сходила в свой старый дом. Он не был разрушен, как некоторые здания в городе. Там даже жили люди. Но их с Питой квартира была закрыта. Соседи сказали, что здесь давно уже никто не живет. С самого начала войны. Что с Питой, где он - никто ничего не знал об этом.

Ильгет сходила и в дом, где жили свекровь и сестра Питы. Но этот дом был разрушен до основания, даже развалин не осталось, одна серая пыль.

Церковь не была разрушена. Как раз началась служба. Служил молодой, незнакомый священник. Прихожан было всего трое - будний день, а в сагонские времена люди как-то совсем отвыкли от церкви. Манера священника понравилась Ильгет, он служил медленно, торжественно, искренне. Она не стала причащаться - исповедоваться ведь ей давно уже не удавалось.

На скарте, старательно обходя районы, считавшиеся опасными, она вернулась назад, в расположение восьмой центурии. Мира только что пришла с патрулирования. В этот раз подруга выглядела лучше - глаза ее блестели.

— Иль, завтра в пять утра назначен штурм Городка… наконец-то.

Из окон административного здания постреливали, но довольно вяло. Бой шел вовсю на территории бывшей фабрики, общежитий, здесь просто кишмя кишело бойцами Народной Системы в черной форме. И еще в городке обнаружилось множество дэггеров. Ноку, впрочем, отдали Ильгет - мало ли что, лучше иметь при себе собаку. До сих пор Нока работала с другими, в СИ собака совершенно не нужна.

Но пока они лежали в кустах, напротив административного здания, по-видимому, в нем засело немало мятежников, но сигнала на штурм пока не было. А ведь это то самое здание, думала Ильгет. Его тогда и не разрушили… фабрику уничтожили аннигиляцией, а эту тюрьму… то есть там не только тюрьма, конечно. Ведь то самое и есть. Ильгет смутно помнила это здание - только как ее туда привели однажды. И то от страха она ничего не замечала вокруг. Но до сих пор дрожь пробирает, когда только смотришь на него.

— Долго мы еще тут будем торчать, - буркнул кто-то сзади. Ильгет повернулась к армейцам. Ей дали всего трех человек, но зато под ее личное командование. Конечно, если попадется дэггер, разбираться с ним все равно ей предстоит в одиночку. С помощью Ноки. Собака дисциплинированно приникла к земле, сливаясь с ней своим мимикрирующим комбинезоном.

Мальчишки были недовольны, видно по лицам. Все трое - молодые, не старше 20. Правда, уже действительные миллесы, не ученики. На камуфляже поблескивали еле заметные золотые полоски Планетарного Крыла Милитарии. Десантники.

— Спокойно, - сказала Ильгет, - еще успеется…

Она умолкла. Можно подумать, ей раньше случалось воевать вот так… Можно подумать, у нее много опыта. Хотя, конечно, после дэггеров все эти перестрелки - детская забава… И порядок действий, тактика - все это надежно закреплено упражнениями в виртуальности на Квирине.

Сигнал взорвался в шлемофоне оглушительным писком. Ильгет вздрогнула и едва не вскочила сразу. Внешний циллос опознал позывные Миры, которая со своей центурией отвечала за восточную сторону и была в данный момент командиром Ильгет.

— Волна, я Парус… Двенадцать сорок. Выполняйте.

Ильгет едва ответила "есть" и переключилась на своих мальчишек.

— Мы получили двенадцать сорок. Десятисекундная готовность…

Сзади завозились, перекидывая оружие, щелкая зарядными блоками.

— Вперед!

Нока мелькнула впереди всех, скользнула серой поземкой, вокруг нее заискрились выстрелы, за ней метнулся боевой робот, состоящий словно из одних длинных щупалец-манипуляторов. Ильгет еще успела увидеть на бегу, как пули взрывают красивые фонтанчики земли, взрыхляя почву и асфальт по грани защитного поля. Робот уже добрался до двери и уничтожал ее аннигиляцией. Он не был запрограммирован на стрельбу, слишком опасно. Чья-то голова, черная форма мелькнула в глубине коридора, и раньше, чем Ильгет успела подумать, из стреломета вырвались спикулы, меньше секунды - их уже не видно за углом…

Ильгет осторожно вошла в коридор. Прижимаясь к стенам, квиринцы пробирались вперед. Два тела в черной форме, лонгинцы, настигнутые полуразумными спикулами, лежали вповалку, один на другом, словно боролись… Ильгет стало чуть не по себе, но это быстро прошло. Не до того… Она лишь мельком подумала, что наверное, это впервые ей пришлось убить живых людей. Что значит - пришлось? Она и не задумывалась, стреляя. Действовала, как положено, как научили. Очистить перед собой пространство. Входить в здание. Потом, все потом…