Грустно было мне, искателю и, как я мню себя в хорошие минуты,
строителю личного начала в природе, все эти живые лица зверей рассказа сердечного Антоныча растворить и потерять в механической силе какого-то гравидана. Мне вскоре посчастливилось встретиться с другим известным биологом, рассказать о песцах и заключить рассказ гравиданом. Этот
биолог жестоко напал на первого и назвал его понимание устаревшим, механистическим. И когда я снова встретил первого и передал ему разговор со вторым, он стал издеваться над ним и назвал виталистом.
В следующих поисках верного понимания не раз я позавидовал Антонычу, сердце которого являлось почти единственным средством понимания жизни зверей.