Дорогой, это смерть

Мы поговорили еще минут пять, и я повесил трубку. Пока меня соединяли с другим номером, секретным номером Джо в Лос-Анджелесе, я переваривал то, что узнал от Дугана. Некоторые сведения были весьма отрывочны, но мне и этого было достаточно. Джо надул меня, сказав, что якобы порвал со своими друзьями: просто в настоящее время у него не было билета, вот и все. ФБР знало об этом и не спускало с него глаз. Джо был такой же большой шишкой в партии, как и в профсоюзном движении. И в профсоюзные боссы попал не случайно — он следовал заветам своего папы. Теперь мне стало ясно кое-что, касающееся магнитофонных пленок. Пулеметчик намотал на свою бобину пленку с записью разговора Джо с шестью другими лидерами профсоюзов (в Штатах их, разумеется, куда больше, чем шесть). Не знаю конкретно, на какую тему они говорили, однако исходя из моих бесед с Арчи и Дуганом, а также сведений о конспирации, они вполне могли договариваться насчет стачек, парализующих всю страну, даже составлять их расписание. Всем, кроме дураков, известно, что многие профсоюзные боссы только ждут приказа, чтобы начать стачки, саботажи, пикеты и все остальное. Увы, это так. Правда, что касается происходящего в тот день в доме Джо, нам остается только гадать. Ведь Дуган даже не сказал, кто эти шестеро, он сказал: «другие джо», но мне и этого было достаточно. Он воспользовался тем же кодом и в другой раз: «Слава Богу, — сказал он, — Пулеметчик проделал этот трюк с Джо раньше, чем это успел сделать Джо». Это звучало как полная белиберда, однако я знал, кого подразумевал Дуган под этим вторым Джо. «Трюком», разумеется, была секретная информация об управляемых ракетах.

Да, черт возьми, управляемые ракеты. Я знал, что программа по управляемым ракетам была одной из самых обширных и чрезвычайно дорогостоящих составных частей нашей оборонной программы. Никто из простых смертных не мог толком сказать, насколько обширной и важной была эта программа, но казалось само собой разумеющимся, что в следующей войне, той самой, о которой мой клиент говорил столь торжественно, основным оружием будут ракеты с атомными боеголовками, управляемые радарами. Благодаря этим самым штуковинам не представляет особого труда заставить взлететь на воздух весь мир. Из разговора с Дуганом я так и не понял, какая часть из этой программы нашла отражение в том документе.

На этот счет у меня были свои соображения, одно из которых я тщательно прокручивал в мозгу, когда Джо снял трубку.

— Джо? Шелл Скотт. Я...

Он не дал мне докончить фразу.

— Вы раздобыли... Раздобыли? — срывающимся от волнения голосом спросил он.

К данному субъекту я не испытывал ни малейшего уважения, что было ясно по тону моего голоса, который я постарался приглушить.

— Нет. Пока даже в глаза не видел. Я не уверен, что оно уже здесь, но даю голову на отсечение, что скоро будет. — Я коротко просветил моего клиента на предмет того, что мне удалось узнать на сегодняшний день, разумеется ограничившись самым необходимым минимумом. А итог подвел следующей фразой: — Правит всем здешним балом Винсент Торелли. Ему эти документы нужны не меньше, чем вам.

Наступило такое долгое молчание, что я подумал, будто нас разъединили. Наконец я услышал:

— Господи. О, господи!

Убедившись в том, что связь не прервалась, я сказал:

— Так что здесь отнюдь не пикник. Вам придется сделать следующее...

В течение двух последующих минут я строчил как из пулемета, рассказывая ему, что он должен раздобыть и переправить мне сюда. Едва я закончил, как Джо сказал:

— Сложное поручение. И когда вам все это нужно?

— Мне это нужно прямо сейчас. Но постараюсь обойтись без него до завтрашнего вечера.

— Но это полный абсурд! — воскликнул Джо, даже не удосужившись прикинуть, что к чему. — Нет, это исключено. Я не смогу достать все это за такое короткое время.

— Не просто достать, а переправить сюда. Дело идет о вашей жизни и смерти. Моей, кстати, тоже. Если мне потребуется все это до того, как оно будет у меня, мне крышка. Нет, я вовсе не преувеличиваю. А если мне крышка, то и вы, дружище, идете на дно.

Он почти целую минуту молчал, наконец я услышал:

— Ол райт. Это невозможно, но я постараюсь сделать невозможное.

— Кстати, Джо, что касается этих пятидесяти тысяч, то мне кажется, у меня будет больше энтузиазма, если вы положите их на мой счет.

— Я вас не понял. — Он явно разозлился. — Ведь мы условились, что вы получите эту сумму только в случае успеха.

— Да. Но я хочу, чтобы они достались по крайней мере моим наследникам. Когда я узнаю, что деньги у меня в кармане, чихать я хотел на опасность. Сдается мне, Джо, очень скоро в меня начнут стрелять. Да, да, настоящими патронами. Я самым искренним образом считаю, что если на моем банковском счету будут числиться эти пятьдесят кусков, от меня будет здесь больше проку. Я уверен, что наше с вами имущество где-то поблизости.

Он лежал у меня на лопатках и с ножом в боку, и я еще нож поворачивал. Не без наслаждения. При этом мечтая о том, чтобы это был самый настоящий нож.

Он еще немножко побушевал, наконец беспомощно изрек:

— Ол райт. Ол райт. Я все сделаю.

— Первым делом с утра.

Бедняга Джо. Его все положили на лопатки. Он же всего только и хотел положить на лопатки Соединенные Штаты Америки. Я соображал, чем бы его еще помучить, но, кажется, мой запас пыток иссяк.

— О'кей, — смилостивился я. — Буду держать с вами связь. Я остановился в отеле «Дель Map». На калена под фамилией Джона Б. Смита. Пускай посланник доставит все необходимое сюда. И как можно скорей. Если потребуется, купите реактивный самолет. И обо всем этом не должен знать никто, кроме нас с вами и посланника. Когда он меня увидит, пускай спросит: «Вы Джон Б. Смит?» Я спрошу у него, кто победил на выборах. Он ответит — Костелло. Нужно на все сто процентов исключить какой бы то ни было сбой.

— Ол райт, мистер Скотт.

Я повесил трубку и еще какое-то время болтался в вестибюле. За окнами уже стемнело. У меня была уйма дел, но, провалиться мне на этом самом месте, если я знал, с какого конца за них взяться. Внезапно я вспомнил о Глории и что собирался с ней повидаться. Правда, было немного поздно, но лучше поздно, чем никогда. Сейчас мне особенно был необходим кто-нибудь из их стана, кто на каждом шагу снабжал бы меня сведениями, которые можно сопоставить. Глория идеально подходила на эту роль при условии, что она говорит правду. Как-никак шанс. Если возникли какие-то трудности с «поставкой товара» для Торелли или получены новые сведения о ныне мертвом Пулеметчике, Глория может хоть что-нибудь об этом знать.

Итак, Глория. Я держал путь в двадцать седьмой коттедж отеля «Эль Энкантадо».

Глава 7

Припарковав машину в темном местечке напротив основных строений отеля «Эль Энкантадо» и выйдя из нее, я занялся поисками двадцать седьмого номера. Отыскал его и застыл как вкопанный, ибо мое положение было весьма затруднительным. Не мог же я просто подойти к двери и постучать. В таком случае мне бы пришлось сказать примерно следующее: «Привет, Джорджи. Мне бы хотелось побеседовать с твоей женой. Только не стреляй».

Конечно, я мог позвонить из вестибюля отеля, но ведь нас вполне могли подслушать. Похоже, что жучка подключили даже к аппарату в моем номере. Здешние гангстеры знатоки своего дела, к тому же очень предусмотрительны, так что теперь, по всей вероятности, прослушиваются все аппараты. Но куда страшней то, что дома может оказаться ее благоверный. Что ж, в таком случае можно будет влезть в окно. Я вспомнил те распрекрасные времена, когда в последний раз влезал в окно, в окно спальни в Лас-Вегасе, и немедленно стал приглядывать подходящее. Внутри коттеджа горел свет, значит, кто-то был дома, однако были спущены наружные жалюзи. Я пошел вокруг коттеджа и столкнулся с серьезным препятствием.

Отель «Эль Энкантадо» так же, как и «Лас Америкас», раскинулся на одной из макушек Горы Каньонов, которая образует обрывающийся в море отвесный утес. Большинство коттеджей имеет со стороны океана небольшие террасы, с которых открывается чудесный вид на океанские дали, а также на отвесный обрыв футов в двести глубиной, на дне которого плещутся волны и дыбятся скалы. К большинству из этих террас доступ возможен лишь из коттеджей, и мне отнюдь не хотелось рисковать собственной жизнью только из-за того, чтобы заглянуть в окно.