Дорогой, это смерть

Все это имело весьма внушительный вид, хотя и было подложным, за исключением информации о Лайле и фактов, касающихся членства в партии. Ни один из этих документов не мог быть использован в качестве шантажа против Джо либо кого-то еще.

— Это то самое, за чем все охотятся, — сказал я Марии.

Она раскрыла от недоумения рот. А так как она была в курсе дела о шантаже, мне осталось лишь растолковать ей подробности.

— Точнее, это то самое, за чем все охотятся, но в исполнении Шелла Скотта. Гляди.

Я разложил на кровати все свои сокровища: черную коробку, сургуч, подложные бумаги, перстень с печаткой Ив Уилсон — хвала создателю, что эти бандюги не догадались меня обыскать, — и коробок со спичками. Запихнув бумаги и пленку в черную коробку, закрыл ее и запер на ключ, потом слегка испачкал грязью, которую прихватил в кармане с птичьего острова, и стал капать сургучом на замок, пока там не образовалась небольшая красная горка. Итак, черная коробка была набита бумагами, заперта, замок запечатан сургучом с четко впечатавшимся "И". Когда сургуч окончательно застыл, я перевернул коробку и встряхнул. Все было в полном порядке, и даже печать ни капельки не пострадала. Я почистил перстень, засунул его в карман и проверил револьвер. В барабане оказалось пять патронов. Теперь я был, что называется в полной боевой готовности.

— Я не совсем понимаю, — призналась Мария.

Я ей улыбнулся, хотя мне в тот момент было вовсе не до улыбок.

— Понимаешь, эта черная коробка может сойти за ту, за которой я, как ты понимаешь, бегал на тот маленький остров.

— Но ты ведь принес оттуда сухие палки.

— Угу. Только люди Торелли, которые были на большом острове и видели меня, думают, что это не палки. — Я указал пальцем на коробку. — Они-то думают, что это вот это.

Она все поняла и изумленно уставилась на коробку. Мне же было не до изумления. Я знал, что если до Торелли докатились слухи о том, что коробка у меня, издан приказ куда более строгий, чем предыдущий: схватить Шелла Скотта. Поэтому вполне вероятно, что каждый бандюга в Акапулько, каждый знаменитый гангстер во всем мире теперь только и думают о том, как бы меня схватить. Для Торелли и его клана я теперь куда более значительная фигура, чем Джо Эдгар Гувер.

Мне оставалось поступить только таким образом, ничего другого мой лихорадочный мозг изобрести не смог. В противном случае мне либо следует забыть навсегда про настоящие бумаги, либо отвалить на тот свет. В случае же, если я их заграбастаю и таким образом обведу Торелли вокруг пальца, меня разыщут даже под землей. От мафии и ее международных разветвлений не скроешься. По крайней мере на этом свете. Понятно, я иду на известный риск, но на что только не решишься ради спасения собственной шкуры.

Итак, в самом ближайшем будущем я собирался довести до сведения Торелли, что черная коробка, которая ему так нужна, находится в этой комнате. Торелли всего-то и знал, что Пулеметчик вез ему какие-то бумаги наподобие тех, которые я только что запихнул в коробку. Настоящих бумаг он сроду не видел. За исключением Джо их видели только Ив и Пулеметчик. Оба последние уже покойники. К тому же я, к счастью, заронил в голову Арчи мысль о том, что Пулеметчик, возможно, был не прочь обвести вокруг пальца Торелли. Арчи наверняка выскажет это предположение кому-нибудь еще, может, уже и высказал. Итак, на моей кровати лежат те самые бумаги, с помощью которых Пулеметчик собирался обвести вокруг пальца Торелли.

Нужно во что бы то ни стало заставить Торелли попотеть, добывая эти бумаги, тогда ему само собой поверится в то, что они необычайно важные. А для этого одного сценария мало — нужны еще и актеры. Дабы получилась афера в стиле Пулеметчика, который был мошенником крупного калибра.

У мошенника, пытающегося подцепить на свой крючок простофилю, хлопот не меньше, чем у продюсера бродвейской постановки. К примеру, ему требуется свести этого олуха в так называемую маклерскую контору, в которой все так же как и в настоящей маклерской конторе, да только все это сплошное надувательство. Здесь мошенники и их дружки рвут друг у друга из рук телеграфную ленту, печатающую последние биржевые новости, записывают курсы акций, выигрывают и проигрывают тысячи долларов; повсюду снуют клерки-мошенники, имеющие респектабельный вид жулики делают громадные вклады, на табло растут цифры, кассиры отваливают кучи денег. И у нашего простофили начинают течь слюнки. Но вся прелесть состоит в том, что наш олух не подозревает, что его обвели вокруг пальца. Непременные слагаемые успеха здесь нетерпение со стороны клиента и расходы на реквизит по части заинтересованной стороны.

В той мелкой афере, которую задумал я, мне принадлежала роль мошенника, а Торелли — нетерпеливого клиента. По крайней мере я надеялся, что она ему сгодится, так как нетерпения он уже проявил достаточно. Если мне повезет, то Торелли, заполучив бумаги и уяснив себе, что они фальшивые, решит, что это Пулеметчик с самого начала задумал его надуть. И прекратит поиски настоящего мошенника.

Реквизитом, с помощью которого предстояло разыграть для Торелли небольшую пьеску, предположительно даже с убийством, был этот вонючий отель и черная коробка с бумажным хламом. Хладнокровное убийство сделает ее куда более впечатляющей, даже вполне жизненной. Итак, мне требовался актер, который согласен подставить себя под пулю во имя успеха моей постановки. Одним словом, кандидат в покойники. Обдумав все за и против, я решил взять на эту роль Абеля Самуэлза, Шутника.

Прекрасная кандидатура. Он присвоил мой кольт, он придумал эту шалость с ночным купанием и битьем головой об пол, он свел меня лицом к лицу с Торелли, он организовал за мной погоню после того, как я вышел от мертвой Ив Уилсон. Он же, разумеется, и позвонил Торелли, став виновником моих приключений на планере в обществе шестерых убийц. Наверняка за ним и другие долги водятся. Причем немалые.

К тому же Шутник обожает всяческие розыгрыши. Вот пускай и разыгрывает себе на здоровье. На этот раз главным образом себя.

Что ж, осталось только найти Шутника и убедить его следовать за мной. В высшей степени вероятно, что он будет возражать.

— Мария, как бы я ни любил тебя и твое чудесное общество и как бы ни был благодарен тебе за все, что ты для меня сделала, тебе лучше отсюда уйти, — сказал я. — Примерно через час тут будет очень людно. Я иду выполнять небольшое поручение, а после вернусь сюда. А ты лучше мотай подальше. Встретимся чуть позже где-нибудь в другом местечке.

Она сидела нахмурившись и не спуская глаз с черной коробки.

— Шелл, все остальное я, кажется, поняла, но зачем сургуч и печатка?

— Зачем сургуч? Если Торелли получит эту коробку и если у него в тот момент будет все в порядке с пищеварением, сургуч заставит его поверить в то, что вещь настоящая, а не фальшивка. То есть после Ив ее никто не открывал.

— Но при чем этот перстень с "И"?

— В этом-то и вся соль. Увидев сии ухищрения, он решит, что Ив перед тем, как закрыть коробку, запечатала замок сургучом с печаткой, чтобы ее нельзя было раскрыть, не повредив сургуч. Он цел, понимаешь, хотя коробка в чьих только руках ни побывала. Ловко, а? И этот перстень настоящий, а не поддельный.

Мария все хмурилась.

— Понимаешь, ее убили эти бандюги, — пояснил я. — Ясное дело, им не захочется, чтобы тело нашли, поэтому как только стемнеет... — Я выглянул в окно и увидел, что уже смеркалось. — Одним словом, скоро они выволокут тело из коттеджа и куда-нибудь его скинут. Но сперва снимут все, что могло бы помочь полиции опознать труп. Найди они перстень, и сразу стало бы ясно, что к чему... О, господи!

Да, я красиво сработал. Просчитал на несколько ходов вперед. Грандиозно. Но только этот проклятый перстень все еще у меня в кармане!