Дорогой незнакомец

Он уже приготовился ответить, но вовремя спохватился. У этой игры были совсем другие правила. Ему не следует поспешно пускать в ход пошлости, которые большинство женщин ждут и любят.

– Благодарю вас, но вам нет необходимости передо мной извиняться. Боюсь, что это я был не слишком почтителен.

– Но вы же не могли меня знать. Я, как видите, уже в солидном возрасте, но все еще недостаточно разбираюсь в тонкостях светских отношений между мужчинами и женщинами.

В солидном возрасте?

Они прошли под аркой широких парадных ворот Блэкмор-Холла, увенчанной красивой каменной скульптурой оленя.

– Вам сегодня пришлось изрядно походить, – заметил он.

– Как, очевидно, и вам.

– Вы женщина, мисс Эдлер, и не особенно крепкая.

– Я чрезвычайно крепкая, – возразила она, еще раз обернувшись к нему. – И чтобы предвосхитить ваши замечания относительно моей привычки ходить одной, скажу вам, что я слишком стара и слишком… я слишком стара, чтобы считать, что таким образом рискую своей репутацией.

Он стиснул зубы, вовремя воздержавшись от замечания, что знает, что ей всего лишь двадцать пять. Уже не ребенок, конечно – это правда, – но далеко еще и не старуха. И если бы она только знала, какому риску могла подвергнуться ее репутация, она бы тут же бежала от него без оглядки.

Легчайшая улыбка промелькнула на ее лице и исчезла с такой быстротой, что у него не было полной уверенности, действительно ли он видел ее.

– Я в самом деле ошиблась в вас. Вот видите, – она предостерегающе подняла пальчик, – вы опять порывались сказать мне какую-то лесть, не так ли? Я вижу это по вашим глазам. Но вы все-таки сумели дать правде восторжествовать. Браво, мистер Ворс, браво.

Он должен прекратить все попытки обольщения.

Она протянула ему руку:

– Вы простите меня за грубость?

Он медленно обхватил ее руку своей и осторожно сжал ее пальцы. Какой дух обитает в столь неказистой оболочке! Ну почему она не оказалась одним из тех легкомысленных созданий, которые всегда готовы поразвлечься и вскоре без труда забывают о своих увлечениях?

– Мне нечего прощать вам, – серьезно ответил он мисс Эдлер.

Она снова улыбнулась, но не губами, а только глазами. Они стали мягче и слегка сузились у висков.

– Я не хочу вас смущать, но я вам признательна за то, что вы преодолели все недоразумения между нами. – Ее рука все еще доверчиво покоилась в его руке. – Нужно отдать должное способности папы разбираться в людях.

– Спасибо, мисс Эдлер. – Тут впору праздновать победу, забыв о прежних опасениях.

Ему ничего не оставалось, как откланяться и сопроводить ее к внушительному, увитому плющом особняку с зубчатыми башнями и парапетами.

Когда они подошли к широкой дорожке, идущей по краю просторной лужайки, простирающейся до самого дома, она снова остановилась и взглянула на него.

– Некоторые не могут понять, почему отец содержит такой большой дом, когда нас всего только двое, – сказала она. – Он купил Блэкмор для моей матери, потому что она просто влюбилась в этот дом. После ее смерти он не смог заставить себя расстаться с ним.

– У вашей матушки был поразительно тонкий вкус, – отозвался Оливер.

– Да, это так. Добро пожаловать в наш дом, мистер Ворс.

– Спасибо, мисс Эдлер.

Она кивнула:

– Не за что меня благодарить. Я тоже неплохо разбираюсь в людях и могу вам сказать, что правда на вашей стороне. Ваше лицо, мистер Ворс, светится честностью и искренностью.

Глава 3

Всякий раз, когда Эммалина Фрибл улыбалась ей, Лили ждала каких-нибудь неприятностей.

А Фрибл сейчас улыбалась.

– Входи, Лили, – сказал отец, взглянув на нее из своего глубокого коричневого кожаного кресла, когда она вошла в его кабинет. – Твоя тетушка не даст мне покоя, пока я с тобой не поговорю.

Фрибл оправила многоярусную юбку своего зеленого с пурпуром платья. Ее чепчик извергал гроздья разноцветных бантов, свисающих на каштановые волосы, заплетенные в косы и уложенные за ушами. Она шумно вздохнула.

– Вы только посмотрите на нее, профессор Эдлер. Разве так должна выглядеть благовоспитанная барышня? Вот уж правда, в ней нет ни капли женственности, но все же нам представляется отличная возможность подобрать ей подходящую партию. Если только мы сможем сладить с ней.

Лили встретилась взглядом с отцом, и они, как всегда, поняли друг друга без слов. Фрибл и мать Лили, Китти Эдлер, были сводными сестрами. После безвременной смерти сестры Фрибл бросилась со своими заботами к «бедному ребенку Китти», как она называла девочку. Уже будучи к тому времени вдовой, Фрибл провела десять лет в Блэкмор-Холле, окружая гораздо большей заботой мужа покойной сестры, нежели ее дочь. Фрибл стремилась стать второй миссис Эдлер, но отец Лили не питал никакого интереса к заполнению вакантного места.

– Войди и давай поговорим, – повторил отец, обращаясь к дочери. – Сядь так, чтобы я мог видеть то неприглядное зрелище, которое ты собой представляешь. Твоя тетушка просто сама не своя от тревоги за тебя.

Лили прошла в комнату, сопровождаемая пронизывающим взглядом тетушки и доброй улыбкой отца. Профессор Эдлер, высокий сутулый человек, блестящий куполоподобный череп которого обрамляли серым полукругом немногие оставшиеся на голове волосы, выглядел бодро и энергично вопреки своему возрасту. За стеклами его очков молодо блестели ясные голубые глаза.

– Ох, доложу вам, я прямо вся дрожу от ее вида, – пролепетала Фрибл срывающимся голосом. Она помахала дрожащими руками перед своим хорошеньким круглым личиком. – Может быть, ты все же приведешь себя в порядок?

– Теперь, миссис Фрибл, она…

– Нет, профессор Эдлер, вы не должны давать волю своему чрезмерному великодушию. Я должна наконец исполнить то, чего ожидала бы от меня моя бедная Китти. Настало время – и уже давно настало – выдать Лили замуж. Пусть она не рассчитывает всю жизнь сидеть у нас на шее благодаря нашему добродушию.

Лили снова встретилась взглядом с отцом. Они уже давно пришли к соглашению, что проще позволять Фрибл делать вид, что она занимает в доме положение, которым на самом деле не обладала, чем провоцировать истерику, которую она устраивала всякий раз, как папа пытался, пусть даже мягко, поставить ее на место.

– Посмотри на свою прическу, Лили. – Подавшись вперед всем своим туловищем, увенчанным внушительной грудью, переходящей в шею, прикрытую кружевным воротничком платья, Фрибл засеменила к племяннице. – Ты доведешь меня до слез. Косы растрепаны. Волосы свисают, как у нечесаной крестьянки. А платье! Почему у тебя юбка в грязи? А это что – дыра?