Дорогой парадокса

– Интересно, что сталось с нашим другом мистером Муром и его ребятами, – сказал Шон.

– Никому не пришло в голову спросить, – сказал я.

– Может быть. Прим и не знает, что они здесь, – сказал Лайем.

– Не может такого быть. Он должен знать. Но ему нечего за них беспокоиться. Это нам они спать не дают. Они ведь могут показаться и здесь. Кто-нибудь забыл принести оружие?

Все одновременно отрицательно покачали головами. Все были вооружены, кроме Лори, да и то только потому, что на нее нам не хватило оружия.

– Ну хорошо, нести вахту будем по очереди. С нами все будет в порядке. Как насчет вас, ребята? Шон? Лайем? Вы как считаете – нам оставаться?

– Так ведь мы только и мечтали о приключении, – сказал Шон, ухмыляясь. – Мне кажется, мы его получили.

– Так оно и есть, – ответил ему Лайем.

– Джейк, – спросил Шон, – неужели ты скажешь «нет»?

– Если бы у меня была хоть крупица здравого смысла, я бы так и сказал. Но…

В моем воображении вся цепь событий, которая привела к этому месту, проигрывалась, словно кинолента в быстром темпе. Вселенная и все остальное словно бы сговорились, чтобы привести меня сюда, как мне показалось. Машина Парадокса, кажется, еще продолжала бешено вращать свои колесики. Я знал – я все время это знал – что мне придется бросить ей палки в колеса или пытаться сломать в ней пару шестеренок, прежде чем она остановится – или выполнит то, ради чего она была задумана и сделана. Избежать судьбы было невозможно.

– Я скажу, что нам надо остаться и получить ответы на наши вопросы. – Я посмотрел на Джорджи и Винни. – А эти двое выглядят так, словно они тут у себя дома.

– Дома? – сказала Винни.

– Дома! – повторил Джорджи.

– Дома, – сказал я и кивнул.

– Вот и наш дворецкий, – сказал Карл, глядя куда-то за мою спину.

Шар вернулся к нам, и теперь он скользил к столу. Он остановился в нескольких метрах от стола. Пожалуйста, не торопитесь, он подождет.

– Ну что же, – сказал Лайем. – Я бы не прочь поспать.

– И я тоже, – сказал я и снова зевнул.

Путешествие сюда было таким долгим. Очень, очень долгим. Примерно десять-двенадцать биллионов световых лет.

– Но, – продолжал я, – кому-то надо стоять первую вахту. Пусть это буду я.

Мы покинули столовую.

6

Сны пришли к нам в ту же ночь.

Наши комнаты оказались где-то в километре от обеденного зала, а может быть, наш проводник не использовал те самые пространственно-временные более короткие лазейки, про которые нам рассказывал Прим. Потом оказалось, что расстояние совсем не такое большое, просто со всеми поворотами и переходами нам показалось, что шли мы гораздо дольше. Ничего нового по дороге мы не увидели, просто еще кучу всяких штучек-дрючок, которые валялись под ногами.

Комнаты, однако, были весьма впечатляющими. Их было шесть – по крайней мере, шесть главных комнат. Они были гигантскими, с альковами и гардеробными, куда можно было зайти целиком. Они сообщались между собой широкими переходами. Дверей не было, только те, которые вели в шесть ванных комнат. Сантехника в этих ванных была странная, но пользоваться ею было можно. Самое своеобразное заключалось в том, как были обставлены комнаты.

– Посмотрите на эту кровать! – тоненько вскричала Сьюзен.

Она была круглой и такой огромной, что на ней вполне можно было поставить на стоянку тяжеловоз. Над ней висел балдахин, похожий на палатку, и прозрачная светящаяся ткань свисала с него.

– Тут можно оргию устроить, – сказала Сьюзен. – Что вы на это скажете, ребята?

– Ты первая, – сказала ей Дарла.

Были там и другие кровати, не такие большие, но достаточно крупные, по три в каждой комнате, кроме них там же стояли еще и диваны, кушетки, уютные кресла и прочие штуки, на которых можно было удобно развалиться и валяться. Более чем достаточно для нас для всех. Кругом стояли столы, стулья, оттоманки, прочая мебель, – и все это было выполнено с удивительным искусством, просто как антиквариат. Комнаты были просто роскошными. Кругом были причудливые лампы, раскрашенные ширмочки, инкрустированные столики, гобелены, искусно сотканные ковры, полки, заполненные произведениями искусства. Но ничего в этих комнатах нельзя было найти такого, чтобы можно было сразу узнать стиль вещи или время ее изготовления. Какие-то предметы отдавали восточным стилем, некоторые были очень по-современному функциональны. Несколько предметов имело явно древний, антикварный вид. Но все было подобрано с большим вкусом и соответствовало друг другу. Сияющий черный пол и зеленые стены превращали комнаты во что-то игрушечное, в витрину музея.

– Как красиво, – сказала Лори, пройдясь по комнатам.

– Интересно, тут все это было раньше, или Прим отдал распоряжение принести все это с чердаков и из подвалов?

– Он приказал специально все это изготовить, – высказал свое предположение Шон. Потом он зевнул и почесал свою буйную рыжую бороду.

– Божья Матерь! Я готов проспать неделю. После всех этих дней в тяжеловозе… – он опустился на фиолетовый шезлонг и взбил подушку. Он вздохнул, улыбнулся – и отрубился.

Он был прав. Кровати выглядели крайне соблазнительно. Может быть, даже слишком соблазнительно. Но что еще нам оставалось делать? Нам надо было как-то убить время.

– Ладно, детки, – сказал я. – Время баиньки. Я все-таки останусь сторожить. Карл? Как насчет того, чтобы ты стоял вторую вахту?

– Ага, – сказал он сквозь зевак. – Конечно.

Дело это заразное, поэтому я тоже зевнул.

– Господи, да прекратите вы все зевать. Иначе я тоже вырублюсь.

Через десять минут они все намертво отрубились, и я остался в одиночестве мерять шагами помещения, словно привидение. Я даже всерьез задумался, не было ли подмешано в еду снотворное. Но, с другой стороны, я, наверное, слопал больше, чем каждый из них, и, хотя я чувствовал страшную усталость, я все-таки мог держаться на ногах сколько понадобится. До тех пор, конечно, пока не лягу.

Особо делать было нечего. В одной из комнат висела картина – пейзаж, выполненный пастельными тонами в импрессионистском стиле. Я стоял перед ней несколько минут и разглядывал. Она была выполнена на твердой овальной дощечке и висела на стене без рамки. Картина изображала приятную, полузасушливую планету, справа возле холма теснились кривоватые деревца, с другой стороны шел гребень скалистого кряжа, а посередине вилась лента пересохшего и наполненного галькой речного русла. Полумесяц, страшно изрытый кратерами и намного более крупный, чем все, которые мне доводилось видеть, смотрел на холм с дымчатого, темно-розового неба. Я стал прикидывать, существовала ли такая планета в действительности, а если да, то когда? Было ли на ней какое-нибудь разумное население? Никаких следов его на картине не было видно.

Не знаю, когда до меня дошло, что это не картина. Чем дольше я на нее смотрел, тем реальнее она становилась. Грани и углы становились все отчетливее, я стал замечать мелкие детали. Это была своеобразная фотография. Может быть. А может быть, и еще что-то, чего я не знал.

Эта картина напомнила мне кое-какие места, которые я знал на планете, которая называется Озирис. Я забыл, каким номером она значится в каталоге. Хотя луна для Озириса была великовата. Но на Озирисе небо розовое. Я вспомнил, как в один прекрасный день остановился перекусить на Озирисе. Я скатился на обочину с Космострады и открыл люки, чтобы впустить горячий сухой воздух. Тишина, приятные запахи. Я приехал туда через планету вечного льда, и такая смена климата успокаивающе действовала на нервы. Мне всегда нравилась эта черта Космострады. Внезапные перемены, резкие контрасты. Да, эта планета здорово походила на Озирис. Однако скалы там были немного более бежевыми. Да, вот такими. И деревья были чуть-чуть другие. Они были повыше, а листва на них была рыжеватая – вот такая, точно. Если вспомнить, то луна на Озирисе тоже крупная, но она будет поприлизаннее, не столь изрытая – вот как картошка со шрамами от юношеских угрей – и все. И…

Я подскочил, когда до меня дошло, что же происходит. Это была поверхность Озириса – бежевые скалы, рыжеватые деревья, луна-картошка. Я изменил картину.

Я отошел прочь. Или же эта картина прочла мои мысли и изменилась. Ик! Не нравятся мне такие штучки, которые висят по стенам и читают мои мысли. Они мне совсем не нравятся. Пусть я покажусь вам нецивилизованным ретроградом – не нравятся, и все.

Я шагал по комнатам. Тут было множество вещей, которые можно было рассматривать, на стенах висели еще несколько картин, но я уже несколько перепугался. Я остановился и посмотрел на керамические сосуды, выставленные на одной из полок. Такие сосуды могли быть сделаны на любой планете, включая Землю. В ней было что-то от посуды, которую делают американские индейцы – но я не знаток, так что не возьмусь судить.