Дорогой притворщик

В клубе «Уайте» Дэвид с гордостью представил Гейбриела нескольким членам клуба. Гейбриел уже встречал некоторых, когда заходил сюда с Фредди. Сегодня его старого друга в клубе не было.

– Мы должны принять тебя в члены клуба, – сказал Дэвид, заказав лакею бренди.

– Да, то же самое говорил и Фредди, – согласился Гейбриел. – Мне это по душе.

Сначала было бы лучше вернуть свое имя, не связанное с фальшивым титулом, но он не мог объяснить этого Дэвиду. Мысль, что он получит членство в самом фешенебельном мужском клубе без всякой помощи отца, доставляла ему удовольствие.

– За старых друзей, – поднял он бокал, обращаясь к Дэвиду как к равному.

Вокруг слышались тихие мужские голоса, в соседней комнате играли в карты. Потрескивали дрова в камине, и Гейбриел чувствовал крепкий аромат испанских сигар. Странно, но в душе Гсйбриела воцарился покой.

Когда Психея с тетушкой вернулись из театра, в холле их ожидал Джоурс с одним из новых лакеев, широкоплечим и сильным на вид, с внимательным взглядом.

– Хороший выбор, – тихо похвалила она дворецкого, взглянув на лакея.

– Спокойной ночи, племянница, – попрощалась тетя Софи, направляясь к себе наверх.

Психея проводила тетушку взглядом и подумала о человеке, которого оставила на весь вечер в одиночестве.

– Лорд Таррипгтон в библиотеке? – спросила она Джоурса.

– По-моему, его там уже нет, – ответил дворецкий и замолчал.

– Так где же он? Неужели уже спит? Сейчас всего лишь половина двенадцатого.

Джоурс смутился.

– Нет, мисс, то есть…

Дверь открылась, и знакомый голос спросил:

– Ну и как пьеса?

Психея с облегчением вздохнула.

– Было скучно, поэтому мы и вернулись так рано. А что вы делали в комнате вашего секретаря?

– Проверял его работу. – Гейбриел улыбнулся, а в глазах вспыхивали веселые огоньки. – Может быть, выпьете со мной в библиотеке, прежде чем идти спать?

– Я бы с удовольствием выпила чаю, – сказала Психея.

– Значит, принеси чаю и бренди для меня, пожалуйста, – обратился он к дворецкому.

Краем глаза Психея заметила какое-то движение, как будто монета перешла из одних рук в другие, но она не обратила на это внимания. Почему-то впервые за весь вечер Психея чувствовала себя счастливой.

В библиотеке пахло кожей и книгами, догорал камин. Она протянула руки к угасающему огню. Вошел Гейбриел. Она с удивлением увидел на его лице печаль. Он не переставал удивлять ее.

Она вспомнила, зачем позвала его.

– Я хотела поблагодарить вас за то, что согласились остаться сегодня дома, – сказала она. – Я понимаю, что вам, должно быть, было скучно в заточении.

– Я не заслуживаю вашей благодарности, – с непроницаемым выражением лица ответил Гейбриел. – Сейчас я более чем доволен.

Когда она поняла смысл последних слов, то взглянула на него, боясь покраснеть.

– Я…

– Можете не отвечать, – сказал Гейбриел, и насмешливое выражение, которым он скрывал свои чувства, снова появилось на его лице. – Конечно, мне надоело так долго сидеть в четырех стенах. К счастью, мой поверенный очень скоро устроит мои дела, и я больше не буду обременять вас.

Психея почувствовала себя обманутой. Как он смеет так говорить после своего признания? Конечно, он ни на что не намекал. Черт бы побрал этого человека!

– Я тоже очень на это надеюсь, – резко сказала она и прикусила губу. – То есть я надеюсь, что вы получите ваше имение.

– Я ценю ваши добрые пожелания, – сухо ответил Гейбриел.

Ощущение счастья и то непонятное чувство, которое возникало в ней в его присутствии, исчезли. Психея неожиданно поняла, что очень устала.

Лакей принес чай и бренди для Гейбриела.

– Я устала, – сказала Психея. – И мне больше не хочется чая. Спокойной ночи, лорд Таррингтон.

– Спокойной ночи, мисс Хилл, – без возражений кивнул он.

Они расстались как чужие, с горечью подумала она, выходя из комнаты. Они и были чужими друг другу. Глупо было думать, что между ними существуют какие-то чувства – их соединяло лишь деловое соглашение.

Пришла Симпсон, чтобы помочь ей раздеться.

– Вам понравилась пьеса, мисс? – спросила горничная.

– Скучная, – ответила Психея. – И у меня болит голова.

Девушка поблагодарила горничную и, забравшись под одеяло, натянула его до подбородка, стараясь сдержать неожиданно наполнившие глаза слезы.

На следующее утро, когда еще не было и девяти часов, в дверь Хилл-Хауса постучал граф Уэстбери, несколько опухший, но полный энтузиазма. Кивнув впустившему его Джоурсу, он вошел и сразу же сел на небольшой диванчик у стены. Поддерживая рукой болевшую голову, он подозвал дворецкого.

– Скажи Гейбриелу, что я пришел.

Если Джоурса и забавлял вид молодого графа, то он был слишком хорошо вышколен, чтобы показать это.

– Сию минуту, милорд.

В ожидании Дэвид крепко держался за голову, опасаясь, что она свалится с его плеч – эта опасность угрожала ему с самого пробуждения.

В холл спустился Гейбриел.

– Как раз вовремя, Дэвид, – сказал он.

Гейбриел уже позавтракал и надеялся, что молодой человек не проспит и придет в назначенное время. Но очевидно, занятие в боксерском клубе стоило того, чтобы пожертвовать сном.

– Ты что, гулял вчера слишком долго? – Гейбриел заметил зеленоватый оттенок лица Дэвида.

– Я больше не пью, – простонал Дэвид, шумно дыша ртом.

– О, обещания юности, – усмехнулся Гейбриел. Он поставил Дэвида на ноги и повел к дверям.

– Тебе полезно попотеть. Пойдем, мне еще надо повидать моего поверенного.

К тому времени, когда они добрались до боксерского клуба, Дэвид почти пришел в себя. Гейбриел смотрел на оживившегося приятеля.

– Ах, если б снова мне было двадцать два, – покачал головой Гейбриел.

Несколько слов швейцару, и он распахнул перед ними дверь.

– Вот увидишь, Джексон настоящий мастер, – говорил Дэвид. – Его обучение многого стоит. Я стал так хорошо работать левой рукой.

– Действительно, большое достижение, – сдерживая улыбку, согласился Гейбриел.