Дорогой Солнца

— У нас дела, всем ждать здесь, если что — держать оборону!

Я сделал знак Алисе, которая ловко спрыгнула с балки, под восхищённые возгласы присутствующих.

— Бежим! — сказал я.

Как я и предполагал, УАЗик с водителем ждал у входа. Водила благоразумно не стал сопротивляться, добровольно выскочив из машины. Алиса под конвоем отвела его в помещение, где передала успевшим вооружиться дружинникам.

Я подъехал к лазарету как можно ближе. УАЗик боевикам знаком — и сам по себе тревоги не вызовет. Остальное дело техники.

Выскочив, я сразу рванул на себя дверь.

Один из охранников успел среагировать и даже сделал выстрел. Тем хуже для него — с чистой совестью я его «снял».

Остальные двое подняли руки.

— Оружие бросай! — крикнул я.

Те мешкали. Пришлось выстрелить ещё одному по коленке.

Это помогло: они побросали свои ПМы и подняли руки.

За спиной я слышал, как Алиса даёт по газам, направляясь к гаражам. Этот момент мы проговорили заранее — иначе никак не успеть.

Ольга осторожно выглянула из коридора.

— Верёвка нужна, — бросил я ей. — А лучше — укол снотворного! Сделаешь?

— Не надо снотворного… — попробовал протестовать один из бывших охранников, но нарвался на мой ответный взгляд и замолчал.

Через пару минут оставшиеся в живых охранники мирно спали на полу в коридоре. Раненому в колено Ольга остановила кровь.

— Что с больными наверху? — спросил я. — Сколько опасных?

— Нет таких, — Ольга улыбнулась. — Не ты один мог додуматься до снотворного, да?

— Умница, — улыбнулся я.

— Как с детьми? — спросила она.

— Ты проверяла, как они?

— Вчера вечером, перед сном. Завтрак пока не приносила.

— Отлично. Значит, покормить и сидеть дальше тихо. Ещё не всё закончено, — ответил я.

Теперь надо бегом до гаражей… эх, лыжи бы не помешали, чтобы напрямую, а не по дороге! Но лыжи спрятаны ещё дальше, чем гаражи…

— Кофе будешь? — спросила Ольга.

— А есть?

— Сейчас принесу.

Вскоре она вернулась с дымящейся кружкой.

— Как раз себе сделала. Растворимый, правда, но кофеин есть!

— Супер, то, что надо!

— Я к детям, — сказала она.

В ответ я лишь кивнул. Неплохо бы Ваню повидать — но это уже потом, когда всё закончится…

Спустя несколько секунд до меня донёсся Ольгин крик.

Быстро поставив кружку прямо на пол, я рвану вглубь коридора. Одним прыжком преодолел подвальную лестницу.

Ольга стояла возле сдвижной двери, которая в закрытом состоянии, видимо, сливалась со стеной. В её расширенных глазах застыл ужас.

— Дим… их нет! — выдохнула она.

От продолжительного стресса и недосыпа у меня включился особый, «боевой» режим. Это когда голова остаётся относительно ясной, но почти перестаёшь ощущать эмоции.

Благодаря этому я работал быстро и чётко: изучил помещение, обнаружил, что тёплые вещи исчезли. Значит, как минимум у детей было время одеться. И, если не было шума — едва ли они это сделали не добровольно.

Обследовав здание снаружи, я обнаружил две цепочки детских следов, уходящих в сторону окраины посёлка — туда, где были гаражи.

— Дим… ты найдёшь их? — Ольга изо всех сил старалась держать себя в руках, но их её глаз сплошным потоком лились слёзы.

— Найду, — твёрдо ответил я. — Оль, они ушли сами. Никто их не похищал. Куда они могли рвануть, есть соображения?

Ольга растерянно развела руками.

А я собрался было рвануть бегом в сторону гаражей, но тут моё внимание привлекли громкие звуки выстрелов, доносящиеся со стороны подъездной дороги.

Я обернулся. К посёлку подъезжала та самая БМП. За ней следовал грузовик. Судя по звукам, пушка боевой машины, к большому сожалению, была исправна.

Посмотрев на здание столовой, где стояли дружинники, я прикинул расстояние.

Нет, не успеваю. Никак. Догадаются мужики, что делать? Может, хотя бы Леонид сообразит?..

Но я понимал, что нет. Не сообразят. И скоро прямо на моих глазах разыграется настоящая трагедия.

И всё равно я рванул вперёд. Изо всех сил, до треска в сухожилиях. Хоть на подступах бы успеть…

Я успел пробежать метров двести, как вдруг послышался новый, неожиданный звук.

Гул самолётных турбин.

Задрав голову, я наблюдал, как из-за ближайшего холма в небо вплывают целых три Ил-76. Они шли довольно низко — может, на тысяче, может, на полутора тысячах метров. Не успел я удивиться самому факту их появления, как заметил, что они высаживают десант.

В воздухе один за другим расцветали белые цветы парашютов.

БМП остановилась на въезде в посёлок. Из пушки больше никто не палил. А через несколько секунд со стороны механика-водителя распахнулся люк и оттуда показалась белая майка, которой тот отчаянно размахивал.

Мы сидели в кабинете директора. Я, Женька — лётчик, мой коллега, начальник контрразведки тридцать девятой отдельной воздушно-десантной дивизии, и два пацана: Ваня и Никита.

Разговор вышел долгим и обстоятельным.

—…я слышал, как они говорили, что его убьют, — говорил Ваня. — Повесят. Уже завтра. Для него отдельный суд организуют, потому что он был особенно опасен для США. Так говорили.

— И, значит, вы решили, что сможете его спасти? — поинтересовался особист мягким голосом.

— Да! Мы знали, где его держат! — продолжал сын. — Ребята в школе много рассказывали про эти гаражи, их там на снегоходах катали… там реально под землю залезть, но только не взрослому.

— Этот план тебе в голову пришёл?

— Нет, — Ваня покачал головой, — Никита предложил. Сказал, что мы не должны так просто сидеть. Сказал, что лётчик тоже чей-то папа.

— Почему с мамой даже не пробовали обсудить?

— Она бы не разрешила! — ответил Никита, выпятив нижнюю губу. — И это не девчоночье дело!