Дороже всех сокровищ

Расстелив одеяло на земле, Джордан лег, потянувшись, чтобы размять уставшие за день мышцы, и посмотрел на Жоли и Гриффина. Девушка помогала парню устроиться на ночлег. Она повернулась к Джордану спиной и нагнулась. И без того короткое платье еще сильнее обнажило стройные ноги и обрисовало соблазнительные бедра. Но такие молодые женщины были не во вкусе Джордана. Эх, будь эта девчонка постарше… И все же взгляд его невольно ткнулся к ее загорелым стройным ногам.

«Надо бы, пожалуй, справить этой пташке платьице поприличнее, чтобы не сверкала тут своими ляжками…» — подумал Джордан.

Рассмеявшись над какой-то шуткой Гриффина, Жоли выпрямилась, откинув назад черную гриву волос, и волнующим движением разгладила платье, морщившееся на груди.

Ругнувшись себе под нос, Джордан поднялся, подхватил одеяло и устроился подальше. Спать рядом с этой малолетней ведьмой у него не было никакой охоты.

От внимания Эймоса и Гриффина, разумеется, не ускользнуло, что Джордан весь вечер напряженно-молчалив, но они старались делать вид, что не замечают этого. Переглянувшись между собой пару раз, негр и юноша стали готовиться ко сну, обмениваясь веселыми репликами.

Жоли, почувствовав, что Джордана что-то гнетет, направилась было к нему, но Гриффин остановил ее, схватив за руку:

— Не надо, Жоли, Расстилай-ка лучше одеяло, и давай спать!

Искренне удивившись, Жоли кинула взгляд в сторону Джордана, затем посмотрела на парня:

— Я всего лишь хотела немного с ним поболтать…

— Не стоит, Жоли. Его сейчас лучше не беспокоить. Давай-ка лучше, — Гриффин хитро подмигнул Эймосу, — мы научим тебя еще одной песенке! Я захватил с собой губную гармошку…

Поколебавшись, Жоли кивнула. Может быть, и впрямь не стоит так скоро прощать Джордана. Он незаслуженно обидел ее, хотя Жоли никак не могла понять, чем вызвала его грубость.

Гриффин заиграл на губной гармошке, и Эймос запел мелодичным, приятным голосом. В песне почему-то говорилось о Джордане, и Жоли снова невольно посмотрела в его сторону. Почему в его присутствии она все время чувствует себя ребенком? Она уже достаточно взрослая, чтобы выходить замуж! Но этому бледнолицему она, очевидно, кажется наивной и глупой девчонкой. Апачи умеют смеяться, находить приятные моменты в самых банальных вещах — в жизни так мало радостей, — без этого она стала бы совсем серой… Но этот большой белый человек считает, очевидно, такое поведение достойным лишь ребенка. Слава Богу, что хотя бы Эймос и Гриффин держатся просто.

— Хорошая песня, Эймос! — воскликнула Жоли, когда негр закончил петь. — Но почему ты написал ее о Жордане?

С минуту Эймос непонимающе смотрел на девушку, а затем, поняв, в чем дело, добродушно рассмеялся:

— Это не о Джордане, глупышка. Это о реке Иордан [1] . И написал эту песню не я.

— М-м-м! — разочарованно протянула Жоли. — Но все равно песня красивая.

— Спасибо, Жоли, — признательно поблагодарил Эймос.

— А ты, Гриффин, хорошо играешь на своей… как ее… губной гармошке, — продолжила девушка, обращаясь к парню, с которым, похоже, уже успела сдружиться.

1

По-английски «Джордан» и «Иордан» звучат одинаково. Примеч. пер.

— Спасибо, — по-актерски раскланялся Гриффин. Какая она смешная и наивная — эта Жоли — Гааду…

Гриффин покосился на Джордана. Сидя поодаль, тот изо всех сил делал вид, что не прислушивается к их разговору.

Наконец все улеглись и стали смотреть в звездное небо, вслушиваясь в голоса пустыни. Вот раздался рык пумы, следом за ним вой койота, а затем жуткий хохот гиены… Мертвая днем, пустыня ночью словно оживала. В любой момент здесь можно было ожидать непрошеного гостя — зверя или человека.

Эти звуки были непривычны Гриффину, и он, услышав их, несколько раз в тревоге поднимал голову.

— Что ты там высматриваешь, приятель? — усмехнулся Эймос, заметив это.

Парнишке стало стыдно за свою трусость, и он, сконфузившись, промолчал.

— Индейцев, должно быть! — хмыкнул Эймос.

— Индейцы по таким пустынным местам не ходят, — откликнулся со своего места Джордан, пуская в небо сигаретный дым. — Они все-таки предпочитают оазисы. К тому же с нашего места окрестность просматривается далеко, так что успокойся — мы в полной безопасности.

— А не ты ли, Джордан, — проговорил Гриффин после некоторого молчания, — говорил сегодня Эймосу — я сам это слышал! — что эта долина — гиблое место для любого, если только он не горная пума и не индеец? Так что, по твоим же словам, если кто из нас и в безопасности, то разве что Жоли.

— Ты прав, приятель! — усмехнулся Джордан. — Жоли и впрямь наполовину апачи, наполовину горная пума.

Жоли, хотя и не спала и все слышала, промолчала. Не стоит, пожалуй, дуться на Джордана, решила она, кутаясь в одеяло, хотя порой он действительно грубоват. В конце концов, белые люди ведь не умеют воспринимать трагизм жизни так хладнокровно, как апачи. Неудивительно, что он до сих пор горюет по своим погибшим друзьям.

Жоли захотела было спросить у мужчин, куда они идут и зачем, но, подумав, решила, что не стоит этого делать. По большому счету ей это было все равно — с Джорданом и его друзьями она готова была идти хоть на край света. Наконец-то она встретила человека, которому ей действительно хотелось стать женой! С тех пор как она впервые увидела Джордана, все ее мысли были заняты им одним. И Джордан, должно быть, думал о ней, иначе почему он за ней вернулся? Жоли счастливо улыбнулась и уютно закуталась в одеяло.

Однако в глубине души ее все-таки мучили сомнения. А что, если она ошиблась в этом человеке, если он совсем не такой, каким ей кажется?

Жоли бросила осторожный взгляд в сторону Джордана. Он по-прежнему лежал, с наслаждением пуская кольца сигаретного дыма в ночное небо.

Нет, интуиция еще никогда не подводила Жоли, и сейчас она подсказывает, что, может быть, Джордан и похитил ее с какой-то другой, лишь ему одному ведомой целью и сам не знает, что его ждет с этой девушкой, однако Жоли чувствовала, что в конце концов все будет именно так, как хочет она.

Она еще раз окинула Джордана взглядом. Тот лежал поверх своего одеяла, не раздевшись и даже не сняв ботинок, вытянувшись во весь рост. Жоли всегда считала своего отца высоким мужчиной, но Джордан был гораздо выше его. К тому же если Анри Ла Флер был грузным и полноватым, то Джордана уж никак нельзя назвать толстым. У отца Жоли были широкие плечи, пожалуй, даже слишком широкие, из-за них Анри слегка походил на медведя. Джордана же скорее можно было сравнить с грациозным горным барсом.

Девушка вдруг неприятно поразилась неожиданно посетившей ее мысли: а вдруг Джордан считает ее, Жоли, непривлекательной? Интересно, какой он видит ее? Да, в их племени есть девушки гораздо красивее, но и Жоли вроде бы не уродина — ведь к ней уже сватались несколько парней, но она их отвергла.