Дороже всех сокровищ

— Dah! — Мальчишка схватил девушку за руку. — Скоро ты будешь со мной помолвлена!

Густсил, не обладавшая и десятой долей смелости своей подруги, до этого момента наблюдала за сценой молча и лишь нервно теребила свой амулет. Когда же Чаа схватил Гааду за руку, она и вовсе убежала.

Резко вырвав руку, Гааду тряхнула волосами, словно непокорная лошадь гривой:

— Я не из вашего народа, Чаа. К тому же я не такая трусиха, как Густсил!

Чаа приблизился к девушке на шаг и, яростно сверкнув глазами, проговорил:

— Но я хочу, чтобы ты стала моей женой, Гааду!

— Я никогда не выйду за тебя, Чаа! Я выйду замуж только по любви или никогда не выйду, как Лозен, — выпалила ему в лицо Гааду и снова посмотрела вслед белому незнакомцу. Сомнений не было — это был тот мужчина, что столько раз являлся ей во сне и в мечтах… С яркими глазами и горевшей огнем на солнце рыжей копной волос, он был необычайно красив. Стройный и сильный, как все мужчины их племени, он в то же время был каким-то другим, не похожим на остальных. В чем заключалось это отличие, Гааду до конца не могла понять. Вероятнее всего, в его длинных мускулистых ногах и крепких бедрах, плотно обтянутых кожаными брюками. Глядя во все глаза на бледнолицего, Гааду вдруг поняла: отныне для нее существует на свете только один мужчина и никто другой ей не нужен.

Глава 2

Дребезжащие звуки расстроенного пианино, доносившиеся из салуна, действовали Джордану на нервы, так же как уличный шум и нестерпимая жара. Ловкими, привычными движениями скрутив сигарету, он чиркнул спичкой и с наслаждением вдохнул терпко-пряный дым и выпустил его в небо.

День действительно выдался невероятно жарким — казалось, закопай в песок яйцо, и через пять минут оно сварится вкрутую. Джордан проделал трудный путь, и в горле у него пересохло, но, слава Богу, через минуту он сможет утолить жажду.

Докурив и отбросив щелчком окурок, капитан вдавил его в песок каблуком и вошел в салун. Пол здесь был земляным, точнее, песчаным, а воздух прокуренным. На грубой деревянной полке выстроились в ряд рюмки разного калибра, на стене красовалась картина, изображающая обнаженную женщину, — неизменный атрибут всех дешевых салунов.

— Чего изволите? — Круглое, как луна, лицо бармена расплылось в дежурной улыбке.

— Виски, пожалуйста.

В момент на стойке появился стакан, и бармен наполнил его, пролив при этом несколько капель драгоценной жидкости. Джордан осушил его одним глотком и тут же потребовал второй. С удивлением взглянув на посетителя, бармен вытер пролитое грязной тряпкой и исполнил приказание. Второй стакан Джордан осушил с той же скоростью, что и первый, и тут только наконец почувствовал, что хоть немного утолил жажду.

Прислонившись к стойке, он стал оглядываться вокруг. Поначалу разглядеть что-либо в клубах дыма было очень трудно, но, присмотревшись, Джордан увидел, что зал салуна переполнен. Кроме него, у стойки находились еще двое мужчин, остальные посетители сидели за расставленными в беспорядке маленькими столиками. Кое-кто перекидывался в покер, но большинство пили, болтали или просто сидели с отсутствующим видом, задрав ноги на стол.

Знакомых лиц Джордан не заметил. Не глядя на бармена, он молча протянул ему пустой стакан, и уже через мгновение тот был наполнен.

— Каким ветром тебя занесло в наши края, приятель? — спросил Пит (так звали бармена, если верить висевшей на стене деревянной табличке).

— А тебе-то что? — небрежно бросил в ответ Джордан, по-прежнему не глядя на него.

— Мне-то, собственно, без разницы, но вот другим может быть до этого дело.

Обернувшись, Джордан посмотрел на бармена таким взглядом, что тот наверняка пожалел о сказанном. Взгляд голубых глаз незнакомца буквально прожигал насквозь.

— Много будешь знать — скоро состаришься, — ледяным тоном проговорил Джордан.

— Извини, приятель, — промямлил бармен. — Больше вопросов не имею. — Он собрался было убрать бутылку, но Джордан поспешно перехватил ее.

— Не надо. Дай сюда! — рявкнул он.

Пит не стал спорить и на всякий случай отодвинулся от грозного незнакомца подальше. Вообще незнакомцы во Франклине не были редкостью — ведь городок стоит на самой границе Техаса с Мексикой, — но этот высокий, плотно сбитый малый разительно отличался от остальных. Чем именно, Пит не мог понять и потому продолжал изучать его, пристально глядя в лицо. В этот момент в дверях салуна показалась фигура очередного посетителя.

Хотя с момента окончания Гражданской войны прошло ни много ни мало восемнадцать лет, кое-кто все еще никак не мог примириться с тем, что принесла победа южан, — свободой для людей с черной кожей. Одним из этих «несмирившихся» был Пит Макколл.

— Эй! — закричал он при виде входившего в его заведение чернокожего. — Ты куда, приятель? Тебе сюда нельзя!

В баре тут же стало тихо. Даже тапер прекратил бренчать и повернул голову в сторону двери.

— Это ты мне? — спросил огромного роста негр и твердой походкой направился к стойке. На боку у него красовались два пистолета. Подойдя к стойке, он с вызовом посмотрел Питу в глаза.

— Тебе! — рявкнул бармен. — Черномазых и краснокожих не обслуживаем!

С минуту негр стоял молча, меряя Макколла презрительным взглядом, а затем спокойным тоном произнес:

— Я не краснокожий, но проливал кровь, чтобы краснокожие поменьше беспокоили таких тыловых крыс, как ты. Так что, полагаю, я заслужил право пить виски где хочу. А если этот аргумент тебе, приятель, покажется недостаточным, может быть, этот, — негр дотронулся до одного из своих пистолетов, — будет поубедительней!

Пит поднялся с места. По тому, как он прищурил глаза, было понятно, что он в бешенстве.

— Уж не собираешься ли ты устроить здесь пальбу, приятель? — с расстановкой произнес бармен, стараясь держать себя в руках.

— Если понадобится, — повторил негр, при этом ни один мускул не дрогнул на его широком лице.

— Один против всех? — снова спросил бармен, ехидно скривив рот.

— Если понадобится, — ответил чернокожий и гневно сверкнул глазами.

Джордан молча слушал словесную перепалку, которая грозила в любой момент перерасти в серьезную схватку. Хотя прошло уже три года с тех пор, как его, раненого и голодного, выходил негритянский отряд, однако Джордан хорошо помнил об этом и сохранил чувство благодарности к спасшим его от смерти людям. К тому же, прожив на свете без малого тридцать лет, он так и не научился прощать несправедливость.

— Ты не один, дружище! — заявил Джордан, хлопнув негра по плечу и решительно шагнув вперед.

— Спасибо, братишка, — чернокожий слегка покосился на своего нежданного помощника, — но я и сам разберусь. Не вмешивайся не в свое дело.

— Во что хочу, в то и вмешиваюсь. Это мое право. Мы живем в свободной стране, не так ли? — проговорил Джордан и улыбнулся негру широкой улыбкой.

Чернокожий помолчал с минуту, а затем произнес:

— Ну что ж, покажем, братишка, что мы действительно живем в свободной стране!