Дорожные работы

Потом он встал со стула, снял со стены дипломы и тоже швырнул их в мусорную корзину. Стекло, покрывавшее диплом Прачечного Института, разлетелось на кусочки. Прямоугольники на тех местах, где все эти годы висели дипломы, были немного ярче, и это было все.

Зазвонил телефон, и он поднял трубку, ожидая услышать на другом конце голос Орднера. Но это оказался Рон Стоун. Он звонил снизу.

– Барт?

– Слушаю.

– Джонни умер полчаса назад. Похоже, у него даже не было шанса выкарабкаться.

– Мне ужасно жаль. Пожалуй, я отдам распоряжение о конце работы на сегодня.

Рон вздохнул.

– Да, пожалуй, так было бы лучше всего. Но ты уверен, что наши гребаные боссы тебе потом не накостыляют?

– Я больше не работаю на гребаных боссов. Я только что написал заявление об увольнении. – Ну вот, все. Теперь это стало фактом.

На том конце линии воцарилось мертвое молчание. Ему даже был слышен отдаленный гул стиральных машин и шипение гладильного пресса. Каток – так они его называли, очевидно думая о том, что случится с человеком, если его затянет внутрь.

– Я, наверно, тебя неправильно расслышал, – сказал, наконец, Рон. – Мне показалось, что ты сказал…

– Ты все правильно расслышал, Рон. Я ухожу. Было очень приятно работать с тобой, с Томом и даже с Винни, во всяком случае, когда ему удавалось держать язык за зубами. Но все кончилось.

– Эй, послушай меня, Барт. Не принимай все это так близко к сердцу. Я знаю, что этот случай произвел на тебя угнетающее впечатление, ты расстроился…

– Это не из-за Джонни, – перебил он, сам не зная, правда это или нет.

Может быть, если бы не этот случай, он еще бы сумел собраться и сделать усилие, чтобы спасти себя, спасти свою благополучную жизнь, которая текла под защитным колпаком рутины в течение последних двадцати лет. Но когда священник быстро прошел мимо них по коридору, едва ли не сбиваясь на бег, торопясь к тому месту, где лежал умирающий или уже умерший Джонни, и когда у Арни Уокера вырвался из глотки этот необычный, хриплый, скулящий стон, он перестал бороться. Это похоже на то, как ведешь машину в гололед, и ее заносит, а ты все крутишь руль, и думаешь, что еще можешь восстановить контроль, или убеждаешь себя, что думаешь, а потом просто отпускаешь руль, закрываешь глаза и ждешь.

– Это не из-за Джонни, – повторил он.

– Хорошо, но… Послушай… Я хочу тебе сказать… – Голос Рона звучал очень расстроено.

– Хорошо, Рон, спасибо тебе, я поговорю с тобой позже, – сказал он, не зная, сдержит ли свое обещание или нет. – Пойди, выстави их всех за дверь.

– О'кей. О'кей, но… Он осторожно повесил трубку.

Он вынул из ящика телефонную книгу и просмотрел графу «Оружейные магазины». Найдя то, что искал, он набрал номер «Оружейного магазина Харви».

– Алло, магазин Харви.

– Это Бартон Доуз.

– Ааа, отлично. Эти патроны поступили вчера поздно вечером. Я же говорил вам, что вы получите их до Рождества, сколько потребуется. Двести штук.

– Просто прекрасно. Послушайте, единственная трудность в том, что сегодня днем я буду ужасно занят. Вы будете открыты сегодня вечером?

– Да, мы открыты до девяти часов каждый день вплоть до самого Рождества.

– О'кей. Попробую заехать к вам часиков в восемь. А если не получится, то завтра после полудня точно буду у вас.

– Я вас жду. Послушайте, а вы выяснили, это Бока Рио или нет?

– Бока что? – Ах да, как же он мог забыть, Бока Рио – местность в Мексике, куда его двоюродный брат Ник Адаме вскоре отправится на охоту. – Бока Рио, точно. Да, мне кажется, так оно и есть.

– Господи, как я ему завидую. Я там провел лучшие дни в моей жизни.

– Хрупкая договоренность о прекращении огня пока соблюдается, – проговорил он. Неожиданно в голове у него возник образ головы Джонни Уокера, установленной на каминной полке Стивена Орднера, прямо над электрическим бревном. И небольшая полированная бронзовая табличка с надписью:

ЧЕЛОВЕК СТИРАЮЩИЙ

28 ноября 1973 года

Подбит на дикменском перекрестке

– Простите-простите, что вы такое сказали? – недоуменно спросил Гарри Свиннертон.

– Я говорю, я ему тоже завидую, – сказал он и закрыл глаза. Волна тошноты прокатилась по всему телу и подступила к горлу.

Я схожу с ума, – подумал он. – Вот так вот и сходят с ума.

– А, ну ладно. Тогда я вас жду.

– Разумеется. Еще раз большое спасибо, мистер Свиннертон, и до свидания.

Он повесил трубку, медленно открыл глаза и снова оглядел свой осиротевший кабинет. Потом он протянул руку и нажал кнопку интеркома.

– Филлис?

– Да, мистер Доуз.

– Джонни умер. Я отдал распоряжение закончить работу на сегодня.

– Да, я видела, как люди уходят, и подумала, что Джонни уже нет. – Голос Филлис звучал так, словно она совсем недавно плакала.

– Могу я вас попросить попробовать соединить меня с мистером Орднером перед тем, как уйти.

– Конечно.

Он развернулся на своем вращающемся стуле и выглянул из окна. Дорожный грейдер ярко-оранжевого цвета с грохотом проезжал мимо, звеня цепями, которые были одеты на его огромные колеса. Это их вина, Фредди. Они виноваты во всем. Со мной было все в порядке, пока эти ребята из городского совета не решили пустить мою Жизнь под откос. Ведь со мной было все в порядке, верно, Фредди? Эй! Фредди, ты где, отзовись? Фред?

Фредди?

Фред?

Да где же ты, черт возьми?

На столе у него зазвонил телефон, и он взял трубку. – Доуз слушает.

– Ты сошел с ума, – ровным голосом проинформировал его Стив Орднер. – Совсем рехнулся.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что я лично позвонил мистеру Монохану этим утром в девять тридцать. Люди Тома Мак-Ана подписали сделку о покупке уотерфордского завода в девять часов утра. Объясни ты мне, ради Бога, что вообще происходит, Бартон, так твою мать?!

– Я думаю, нам лучше обсудить это при личной встрече, с глазу на глаз.

– Я тоже так думаю. А еще я думаю, что ты понимаешь, что тебе необходимо запастись большим количеством оправданий, если ты хочешь сохранить свою работу.