Дощечка через лужу

Аглая. Твой водоплавающим был, что ли?

Петровна(от неожиданности открывает глаза). Почему водоплавающим?

Аглая. Ну, ты так морскими словечками сыплешь!

Петровна. Не, вполне сухопутный. Это я из Лизкиной книжки почерпнула, где про морзянку.

Аглая. А как ты полагаешь, Петровна, к тебе или ко мне этот алый парус? Или он вообще к Лизке?

Петровна. Да там их много, матросиков-то этих бедных!

Аглая(присаживается рядом с Петровной на краешек крыльца, готовая в любую минуту сорваться с места и, несмотря на восьминоса, сломя голову нестись к заливу). Я тебя никогда раньше не спрашивала: твой он во… (после того как Петровна открывает глаза и бросает на нее строгий взгляд). .. вообще каким был?

Петровна(наконец просыпается, но говорит спросонья, перескакивая через слова и как-то всмятку). Мой он ведь еще самим Пушкиным Ляксандром Сергеичем описан был. Никакая это была, конечно, не голова! Отрубленная голова, это, скажем так, вольность поэта. Я ведь молодой ох и красивой была! Такой красивой, что просто ужас! За то, должно быть, он от меня перед самой свадьбой и свинтил. Буквально как Подколесин, что Гоголем в «Женитьбе» обсмеян. Боялся, может, что зменять ему буду, а может, еще чего. Он рядом со мной вздохнуть робел. Может, спугался, что так и задохнется, не вздохнув в своей жизни больше ни разу, кто ж их поймет, мущщин этих?.. Короче говоря, сбежал, не помня себя. Тогда ведь мущщины сильные к нам чувства испытывали, не то что сейчас. Да… И врос по самые плечи в сыру мать-землю от горя. Так дальше и жил, не живя. Это еще до Ляксандра Сергеича. Тогда ведь мущщины огромные были, до звезд. А после Ляксандра Сергеича, дав ему себя описать, говорят, опять выбрался на твердую сушу. Где-то, наверное, с тех пор и бродит, не показываясь. Стыдно, должно быть, за то. А можь, и сама я в чем виновна пред ним?.. (Помолчав.) А ты говоришь водоплавающий! Хотя теперь он, может, уже и того… (Бросает быстрый взгляд на горизонт.) Но я его все равно, конечно, дождусь!

Аглая. А я своего диктора. Эх! (Снимает с плеч рюкзачок.) Видать, он у меня обстоятельный: вперед, как водится, стрелу пустил, а после и сам за ней следом!..

Ждут.

Наконец Петровна окончательно просыпается и открывает глаза. Поскольку рассветает больше, то становятся видны детали. Петровна вглядывается в горизонт, как-то широко и нелепо водит по воздуху руками, будто убирает с лица огромную паутину, и неожиданно… снимает с горизонта алый парус надежды вместе с веревкой, к которой, оказывается, тот был привязан. Парус на поверку оказывается пионерским галстуком.

Петровна. Фу ты!.. Никак Лизка повесила?! (Разглядывает галстук.)

Аглая. Дай сюда! Проклятье!!! (С силой мнет галстук.) Да что ж это такое? (Молчит, все больше и больше волнуясь.) Слушай!..

Петровна. Ну?

Аглая. Слушай, слушай, Петровна! А этот… ну… Лизкин восьминос, который… Он что за животное, а? Совершенно ведь не известно! И что он по ночам делает не известно тоже! Вдруг вылезает из воды и до утра по лагерю ползает? Представляешь, просыпаешься утром, а он перед тобой восьминос этот! А считая с твоим рубильником, так и весь девяти! (Отчего-то волнуясь все больше.) Я вчера тебе забыла сказать: я, когда была в лесу, ну, по цветы, видела сшибленный мухомор. И вроде нашу малину кто-то ел!..

Петровна(неожиданно строго). Малину?! Это нехорошо!!

Аглая. Я еще тогда подумала: неужто снова пионерчики в лагере завелись? Хотя понятно, что пионерчики исчезли навсегда, ничего ведь в жизни не повторяется! А только вдруг это восьминос из залива вылез? А что ты думаешь! Давай, пока Лизка спит…

Петровна. Ну?

Аглая(брезгливо передергивает плечами). Да нет. Он склизкий, носастый. АТОМНЫЙ!!! Не поймаешь его. Тьфу!

Петровна(поняв состояние Аглаи). И стрелу он тоже, что ли, к тебе затащил? Стремился к Лизке и перепутал дверью?

Аглая. Стрелу не трожь!

Петровна. Других вариантов нет. (Как-то странно и хитро прищурившись.) Ну, спортсмены стреляли поблизости… (Зевает.)

Аглая(долго и тяжело смотрит на Петровну). Уеду я отсюда к черту! Диктора своего поеду искать! (Вновь надевает на плечи рюкзачок.) Прощай, Петровна! Не буди Лизку. Пусть спит.

Раздаются пронзительные звуки побудки, и на крыльцо вылетает заспанная Лизка с пионерским горном в руках.

Аглая(едва с надеждой встрепенувшись на звук). Тьфу!

Лизка. Просыпайтесь, бесполезные! На стадион пора! Небось без меня тут зарядку делали, а? (Щурясь, смотрит на горизонт.) Светило возвращается! Вчера так жалобно с нами прощалось я думала, в этот раз точно навсегда! Ну? Который сегодня день? (И, поскольку все молчат.) Ясно. (Что-то ищет на крыльце.) Где мой галстук? Вот тут висел! На этом самом месте! (Строго смотрит почему-то на Петровну.) Вчера постирала и повесила сушиться!..

Петровна и Аглая , переглянувшись, возвращают Лизке галстук.

Лизка.Нарочно, что ли, смяли?

Петровна(кивая на рюкзачок Аглаи). Аглайка вон в город собралась, да мечтою за твой галстух зацепилась.

Лизка(вдруг). Аглайка, я с тобой! (Дернувшись в сторону, но, встретившись с пустым взглядом Петровны, осекается.) А ты разве не будешь вечером крутить нам кина своего, Аглайка?

Аглая молчит.

Петровна(Аглае). Бежишь, значит?

Аглая. Почему бегу? Просто уезжаю. Обыкновенно. На поезде. Как все.

Петровна. Всё. Пошла в корпус. Досыпать. Прощай. (Уходит.)

Лизка(покрутив в руках галстук, неожиданно повязывает его Аглае как косынку). Вчера под трибунами нашла. Будешь ты теперь тут у нас самой красивой. А мы с Петровной так и продолжим ходить в ватниках! (Достает откуда-то маленькое зеркальце, протягивает Аглае.)

Аглая. Где нашла?

Лизка. Сама сотворила, пока вы спали. Всю ночь возилась…

Аглая(посмотревшись в зеркальце). Спасибо. Да только теперь уже, наверное, все равно!.. (Поколебавшись.) Я ведь ночью тоже глаз не сомкнула. Да и у Петровны зачем-то свет горел… (С тоской смотрит куда-то вдаль.)

Лизка(с отчаянием). Тогда, может быть, споем на прощанье, как прежде?

Аглая. Все равно. Делать-то больше что?..

Вдвоем запевают старую пионерскую песню. Причем, несмотря на то что Лизка старается изо всех сил, ответа нет. Не слышно почему-то даже эха говорят, такое иногда бывает перед дождем.

Аглая(с нескрываемой досадой). Даже эха нет!

Лизка. Может, еще одну?

Поют.

На шум из корпуса неожиданно появляется… Петровна , при виде которой Аглая даже отшатывается.