Досье Дрездена. Книги 1 - 15

И мне надо всего-то позволить Тессе убить Харви.

Нет. Я не готов был сдать кого-то одному из монстров, если этого можно было избежать. Может, мне и приходилось в жизни делать неправильный выбор, но я никогда не заходил так далеко. Кроме того, я все равно не мог доверять её слову. Она могла убить меня просто забавы ради так же легко, как и отпустить целым и невредимым.

— Почему бы тебе не вернуться в ту тараканью дыру, из которой ты выползла? — ответил я.

Она покачала головой и вздохнула:

— Какая растрата потенциала, — она повернула голову к одному из своих приспешников и кивнула. — Возьмите их обоих.

Громилы начали делать то, чего я меньше всего от них ожидал — они побросали своё оружие и принялись стаскивать свои пальто и куртки. Закончив, они начали корчиться и преображаться. Суставы выкручивались, и плоть шла волнами. Рубашки натянулись, когда их плечи нечеловечески исказились, их лица вытянулись практически в собачьи морды, зубы трансформировались в клыки и бивни. Руки стали толще и удлинились, заканчиваясь очень длинными когтями.

— Божемойбожемойбожемой, — прошептал Харви, начиная задыхаться от паники. — Что они такое?

— Вурдалаки, — мрачно ответил я. — Сильные, быстрые, крайне живучие.

— Что они будут делать?

— Прорвутся сквозь стены, окружат нас со всех сторон, убьют и сожрут, — ответил я.

И, в полнейшей тишине, вурдалаки начали рвать гипсокартон по обе стороны моей оборонительной позиции в дверном проёме, чтобы сделать именно так, как я сказал.

Глава 18

Проламываться сквозь гипсокартон — удивительно шумный процесс. Ломается он с громкими хлопками и треском. Вурдалаки известны своей способностью когтями проделать дыру в каменной стене мавзолея, чтобы полакомиться славной полуразложившейся человечинкой. Гипсокартон и дерево не вызвали у них больших трудностей — сгорбившись и работая когтями, они продирались сквозь него, не сбавляя темпа.

У нас было в запасе секунд шестьдесят, не больше, прежде чем они прорвутся сквозь стену и окружат нас.

— Они идут, — тяжело дыша, причитал Харви, — Они схватят нас. Что нам делать?

Моё сердце забилось куда быстрее, чем секунду назад. Вурдалаки — это не шутка. И сражаться с ними в таком ограниченном пространстве для чародея было хуже всего. Мой защищённый заклятьями пыльник не сильно поможет, если один из них попытается откусить мне голову. Не важно, сколько раз ты встречался лицом к лицу с опасностью. Когда твоя жизнь под угрозой, и ты знаешь об этом, тебе становится страшно, без вариантов.

Страх — настоящий, чистый, наполненный адреналином страх — овладел мною.

— Гм… — сказал я, не поддаваясь панике. — Мы…

Я собирался сказать «отойдём назад». Правда собирался. Но Тесса глядела на меня с самодовольным и злорадным выражением лица, и это вдруг привело меня в бешенство. К ней у меня особый счёт. При прошлой встрече она отправила одного хорошего человека в больницу на несколько месяцев, покалечив его на всю оставшуюся жизнь. Чудо, что он вообще выжил. В буквальном смысле чудо.

Она покалечила моего друга.

Вместе с гневом во мне нарастала Зима, и внезапно тот факт, что я ещё не стребовал с неё этот должок, вытеснил для меня всё остальное.

— Держись за мной, как можно ближе, — прорычал я взамен.

— Что? — выпалил Харви.

К моему удовлетворению, злорадное выражение исчезло с лица Тессы в ту же секунду — видимо, что-то на моём лице встревожило её. Я опустил щит, правой рукой вскинул посох, призвал Зиму и прорычал:

— Infriga!

В торговый зал с рёвом ворвался мощный порыв арктического ветра, в мгновение ока покрыв всё вокруг — пол, потолок, стены — ровным слоем изморози. От резкого перепада температуры комнату заволокло густым туманом, видимость сократилась до пяти-шести футов… Что как раз давало преимущество небольшой группе, затрудняя координацию между превосходящими силами противника.

Я ломанулся сквозь туман, сокращая дистанцию с Тессой, чтобы найти её до того, как она опомнится и начнёт действовать. В совершенном мире я бы нашёл её вмороженной в глыбу жутко холодного Зимнего льда… но она была чародейкой, и вовсе не дилетанткой в этом деле. Приблизившись на достаточное расстояние, я увидел, что она пятится назад, скрестив передние насекомьи лапы в защитной стойке. Нас разделяла С-образная стена льда — чтобы окружить её полностью, не хватило совсем чуть-чуть.

Я взмахнул посохом и прорычал:

— Forzare!

Ледяная стена разлетелась на множество острых как ножи осколков, столь же смертоносных, как облако шрапнели. Тесса попыталась броситься в сторону, но, ошеломлённая силой атаки, не учла, что пол под её ногами покрыт льдом… пол, на котором я стоял так же твёрдо, как на баскетбольной площадке. Насекомьи ноги заскользили, и её хитиновое тело врезалось в лёд, во все стороны брызнула зелёная кровь, а её богомолья голова заглотила внутрь человеческое лицо. Над насекомьими глазами демонической формы Тессы открылись ещё одни, пылающие ярким зелёным огнём и беспредельной яростью. Во вновь сгустившемся тумане я не мог разглядеть больше ничего, кроме этих глаз падшего ангела, покровителя Тессы.

— Эй, Имариэль! — прорычал я. — Для тебя у меня тоже кое-что есть! Fuego!

При этих словах я пропустил через посох бурлящую массу из воли и стихийного пламени, подпитывая заклинание, вылетевшее из него серебристо-белым огнём самого Созидания. Комета из огня Души, размером с баскетбольный мяч, прорезала воздух, словно аккорд триумфальной церковной песни, и врезалась в эти горящие глаза. Раздался яростный грохот, поднявшиеся клубы пара ещё больше усилили дымку. Глаза исчезли с визгливым воплем ужасающей ярости, сопровождаемым громовым треском обваливающихся кирпичей в дальнем конце здания.

Этим я как минимум выиграл себе немного времени. Я резко развернулся и затащил Харви себе за спину, одновременно с этим из тумана возник самый быстрый или удачливый из вурдалаков и бросился к моей голове.

На заклинание не было времени. Но его и не требовалось. В моём теле всё ещё на полную мощь бурлила Зима. Я крутанул своим тяжёлым дубовым посохом и встретил прыгнувшего на меня вурдалака ударом, в который вложил всю силу своих рук, плеч, бёдер и ног. Я врезал ему по плечу, раздался влажный тошнотворный треск ломающейся кости и выворачивающихся суставов. Этот удар припечатал его к полу, словно прыгнувшего на меня гиперактивного котёнка, и вызвал воющий крик удивления и боли.