Досье Дрездена. Книги 1 - 15

— Дело не в этом, Гарри. Плащаница — это… — Боб помолчал, выбирая слова. — Мы с ней существуем на разных волновых частотах. Она вне моей юрисдикции.

— О чем это ты?

— Я дух интеллекта, Гарри. Смысла, логики. В Плащанице нет логики. Это артефакт веры.

— Чего? — удивился я. — Что за бессмыслицу ты тут несешь?

— Ты же не все знаешь, Гарри, — урезонил меня Боб. — Ты, скажем так, много чего не знаешь. Этого я касаться не могу. Не могу даже находиться вблизи от нее. А если и попробую, мне придется переступать границы, которые мне переступать не надо. Я не играю против ангелов, Гарри. Ни против Падших, ни против любых других.

Я вздохнул и поднял руки.

— Ладно, ладно. Но есть хоть кто-то, с кем я мог бы поговорить об этом?

Боб помолчал еще немного.

— Возможно, — произнес он наконец. — С Ульшаравас.

— С Ульша… кем?

— Ульшаравас. Она типа лоа, дух-оракул. Подробности можешь найти примерно в середине твоего экземпляра дюмонтова «Справочника по гаданиям».

— Она дорого берет?

— В разумных пределах, — успокоил меня Боб. — У тебя есть все необходимое для того, чтобы призвать ее. Обычно она не слишком злобна.

— Обычно? Не злобна?

— Ну, лоа обыкновенно славные ребята, но у всех у них имеются и темные стороны. Ульшаравас отличный проводник, но бывала и резковата. В общем, держись начеку.

— Хорошо, — пообещал я и нахмурился. — Да, еще одно. Смотайся-ка к Марконе и посмотри, нет ли там чего-нибудь интересного. Только не воображай себя Дэвидом Нивеном: просто посмотри по верхам и довольно.

— Думаешь, Марконе замешан в этом?

— Его мордовороты уже нападали на меня днем. Я тоже попробую выведать что смогу. Ладно, даю тебе разрешение на выход в поисках этой информации, Боб. Возвращайся до рассвета. Да, у нас сохранился еще рецепт того противоядия от вампирской слюны?

Облачко оранжевого света выплыло из черепа, перемахнуло через стол и скользнуло вверх по стремянке. Уже из люка до меня донесся причудливо искаженный голос Боба:

— Красный блокнот. И не забудь зажечь охранительный огонь, пока меня нет.

— Угу. — Я выждал минуту, давая Бобу возможность миновать дверь, потом взял с полки канделябр с зеленой, желтой и красной свечами, зажег зеленую и поставил канделябр на стол. Потом достал «Справочник» Дюмонта и нашел в нем формулу, призывающую Ульшаравас. Она производила впечатление совсем несложной, хотя никогда нельзя быть уверенным, призывая кого-либо из Небывальщины.

Мне хватило пары минут, чтобы собрать все необходимое для заклинания. Дух-оракул не способен создать себе тело — да что там тело; даже светящегося облачка, как у Боба, не может. Для того чтобы объявиться в мире смертных, Ульшаравас требовался гомункулус. Дюмонт рекомендовал для этого свежий труп, однако единственным, кого я мог бы найти на эту роль, был я сам, поэтому я поискал замену. Ее я нашел в другой коробке и плюхнул в центр своего магического круга.

Потом выложил в круг стопку виски и свежеоткрытую жестянку жевательного табака «Принц Альберт» — согласно «Справочнику», это служило платой за то, чтобы Ульшаравас согласилась хотя бы показаться. Это были последнее мое виски и последняя жестянка табака, а потому я приписал в список «СДЕЛАТЬ» пункты «купить еще скотч и «Принц Альберт» и сунул бумажку в карман.

Пару минут я потратил на то, чтобы подмести пол около круга, чтобы не смахнуть в него ненароком какой-нибудь ворсинки или бумажки и не нарушить его. Поколебавшись немного, я очертил мелом еще один круг снаружи медного. Потом снова перечитал страничку справочника и постарался выбросить из головы все лишнее.

Я сделал глубокий вдох, собрался с силами, сосредоточился и, нагнувшись, дотронулся пальцем до медного круга, послав в него маленький заряд воли. Круг замкнулся. Я ощутил это по покалыванию в затылке и ощущению тепла на лице. Потом повторил этот процесс с меловым кругом, добавив второй защитный слой, и опустился на колени, подняв руки ладонями вверх.

— Ульшаравас, — произнес я негромко, но сообщая словам некоторую энергию. Голос мой показался мне самому странным: очень уж странными, на первый взгляд — хаотическими были ударения. — Ульшаравас. Погрязший в невежестве зовет тебя. Заблудившийся во мраке незнания ищет твоего света. Приди же, о страж памяти, глашатай грядущего! Прими мой скромный дар и явись ко мне!

С последним словом я высвободил накопленную силу, направив ее в круг — на поиски духа-оракула в Небывальщине.

Ответ не заставил себя ждать. Внутри медного круга взвихрилось облачко света, заигравшее по краям голубыми искорками. Свет подобрался к гомункулусу, и тот, дернувшись пару раз, медленно сел.

— Милости просим, оракул, — произнес я. — Боб-Череп считает, что ты могла бы помочь.

Гомункулус огляделся по сторонам, потянулся, разведя пухлые ручки, и вдруг подозрительно в них вгляделся. Потом, вскинув бровь, повернулся ко мне.

— Кукла? — спросил он тоненьким голоском. — «Детка-с-Грядки»? И ты ждешь, что я помогу тебе — в таком-то виде?

Лично мне кукла казалась очень даже симпатичной — светлые кудряшки до плюшевых плечиков, розовое с голубым ситцевое платьице с соответствующими бантиками, маленькие черные башмачки.

— Гм… угу. Извините, — пробормотал я. — Просто под рукой ничего с двумя руками и двумя ногами не оказалось, а время изрядно поджимает.

Ульшаравас — Детка-с-Грядки — вздохнула и уселась поудобнее в центре круга, вытянув ноги перед собой на манер плюшевого мишки. Не без усилия она подняла довольно большую для ее роста стопку виски и осушила ее залпом; со стороны это немного напоминало человека, решившего напиться из дождевой бочки. Не знаю, куда уж там делся виски — с учетом того, что у куклы не было рта, не говоря уже о желудке. На пол, во всяком случае, не пролилось ни капли. Покончив с виски, она сунула крошечный кулачок в банку с табаком и запихнула большую жменю туда, где полагалось находиться рту.

— Итак, — произнесла она с набитым ртом. — Ты желаешь знать о Плащанице и людях, что ее украли.

Брови мои против воли поползли вверх.

— Э… Если честно, да. Здорово работаете.

— С этим две проблемы.

Я нахмурился:

— О'кей. И какие?

Ульшаравас пристально посмотрела на меня.

— Во-первых, — сказала она, — Я не работаю на боккор.

— Я не боккор, — возразил я.

— Ты не хонгун. Ты не мамбо. Отсюда следует, что ты чернокнижник.

— Чародей, — поправил я ее. — Я с Белым Советом.

Кукла склонила голову набок.

— На тебе пятно, — заметила она. — Я ощущаю на тебе следы черной магии.

— Долго рассказывать, — сказал я. — Но по большей части эта магия не моя.

— Есть и твоя.

Я нахмурился еще сильнее, но кивнул.

— Угу. Были один-два неудачных случая.

— Однако ты честен, — заметила Ульшаравас. — Неплохо, неплохо. Во-вторых, моя цена.

— А что ты думаешь на этот счет?

Кукла сплюнула, забрызгав цементный пол табачной жижей.