Досье Дрездена. Книги 1 - 15

А Баттерсу, в свою очередь, откроется прогнившая, отравленная черной магией и душа закоренелого убийцы.

Я услышал пронзительный звук — начавшись негромко, он все нарастал, пока не превратился в полный ужаса и безумия вой. В нем не осталось ничего человеческого. Никаких тормозов. Я бы никогда не приписал его Баттерсу, если бы не знал, что это он. Баттерс визжал и продолжал визжать до тех пор, пока вой не сменился захлебывающимся бульканьем и не стих.

— Ну? — спросил другой, незнакомый мне голос. Хриплый, словно говоривший едва ли не с самого рождения хлестал дешевый скотч и курил самые дешевые сигары.

— Он не знает, — негромко ответил Гривейн, не скрывая досады.

— Ты уверен? — спросил второй голос.

Я сделал шаг в сторону и привстал на цыпочках, чтобы выглянуть из окна. Я разглядел второго говорившего. Трупные Пятна.

— Да, — кивнул Гривейн. — В нем нет силы. Если бы он знал, он бы ответил.

— Если вы убьете патологоанатома, вам придется убить меня, — окликнул я их. — Учтите, если не считать Собирателя Трупов, информация имеется только у меня. И конечно же, ваша психованная братия с претензией на мировое господство наверняка горит желанием поделиться ею с вами, некрофилы проклятые.

За окном воцарилась тишина.

— Так что валяйте, выдергивайте меня отсюда, — продолжал я. — Конечно, когда я наложу на вас смертное проклятие, вам будет немножко труднее побить Собирателя Трупов при Темносиянии, но что такое жизнь без препятствий? — Я помолчал и добавил: — Не валяйте дурака, Гривейн. Если вы не договоритесь со мной, вы все равно что горло себе перережете.

— Вы так считаете? — откликнулся Гривейн. — Может, я просто возьму и уйду.

— Не уйдете, — уверенно произнес я. — Потому что когда Собиратель Трупов добьется членства в Кантри-Клабе на горе Олимп, первое же, что он сделает — это отыщет главного своего соперника — уж не вас ли? — чтобы натянуть ему жопу на нос.

Дверь вдруг согнулась по диагонали, словно была сделана из тонкого картона. Она не выпала из рамы, но я видел мертвые пальцы, просовывающиеся сквозь нее и пытающиеся сорвать ее с петель.

— Гарри, — произнес Томас перехваченным от напряжения голосом. Он достал свою саблю, подошел к двери и принялся рубить появляющиеся в прорехе пальцы. Отрубленные серые пальцы летели на ковер, продолжая извиваться как разрезанные лопатой половинки червяков.

— Решайте, Гривейн, — крикнул я. — Если это не прекратится, я сделаю все, что в моей власти, чтобы убить вас. Я не могу победить вас — мы оба это понимаем. Но и вам не получить от меня информации против моей воли. Я не анютина глазка. Я найду способ заставить вас убить меня.

— Вы считаете, я поверю, что вы так просто покончите с собой? — поинтересовался Гривейн.

— Чтобы утащить вас с собой? — отозвался я. — Да с удовольствием. Можете не сомневаться.

— Не слушай его, — прошипел Трупные Пятна. — Убей его. Он знает, что ему конец. Он изворачивается от безнадежности.

Что, черт подери, абсолютно соответствовало истине, но меньше всего я хотел, чтобы в этом убедился Гривейн. Мимо моей головы пролетел отрубленный палец зомби, другой ударился о мою ветровку и упал на пол у моих ног, продолжая дергаться и царапать мой башмак длинным пожелтевшим ногтем. Стук в дверь сделался громче, и каждый удар отдавался противным лязгом о стальную раму.

А потом все вдруг стихло. В квартире воцарилась мертвая тишина.

— Каковы ваши условия? — спросил Гривейн.

— Вы возвращаете мне Баттерса, — ответил я. — Вы даете нам уехать, захватив вашего пятнистого жеребца. Стоит нам отъехать отсюда, как я отдаю ему цифры и выпускаю из машины. И взаимное прекращение огня до восхода солнца.

— Эти цифры, — сказал Гривейн. — Что они означают?

— Представления не имею, — признался я. — По крайней мере, пока. И Собиратель Трупов — тоже.

— Тогда какой мне смысл от них? — спросил он.

— Кто-нибудь рано или поздно найдет его. Но если вы не договоритесь со мной сейчас, готов спорить, это будете не вы.

Последовала долгая пауза.

— Поклянитесь мне, — произнес, наконец, Гривейн, — что вы будете соблюдать эти условия.

— Только в обмен на вашу клятву, — заявил я.

— Вы ее получили, — сазал Гривейн. — Клянусь своей властью.

— Нет, — прошипел Трупные Пятна. — Не делай этого.

Я изогнул бровь и переглянулся с Томасом. Клятвы и обещания в некотором роде обладают собственной силой — это единственная причина, по которой они ценятся в сверхъестественном обществе так высоко. Когда кто-либо нарушает данное им обещание, часть вложенной в него энергии обращается против нарушителя. Для большинства людей это не так уж и страшно. Это проявляется в какой-нибудь мелочи — ну, в неудаче небольшой, или в простуде, или в головной боли.

Но когда своей властью клянется кто-то более могущественный, а может, чародей, эффект значительно сильнее. Слишком много нарушенных обещаний и клятв могут вообще лишить чародея магических способностей. Я ни разу не слышал, чтобы чародей нарушил то, в чем поклялся своей властью. В сверхъестественном мире это едва ли не единственное, на что можно положиться.

— А я в свою очередь клянусь своей властью, что буду соблюдать условия соглашения, — произнес я.

— Гарри, — прошипел Томас. — Что, черт подери, ты делаешь?

— Спасаю нашу с тобой задницу, — буркнул я.

— Ты что, серьезно веришь, что он выполнит условия, а? — прошептал Томас.

— Выполнит, — сказал я убежденно. — Если он хочет выжить, у него нет иного выбора. Гривейн поставил все на то, чтобы обрести власть. Он не будет рисковать ею теперь, нарушая клятву.

— Блажен, кто верует.

— Даже если ему вздумается надуть нас, надо заставлять его говорить. Чем дольше мы протянем, тем больше шансов, что появятся копы. А тогда он уберется — это тоже слишком большой риск для него.

— Но если копы не появятся, а ты дашь ему то, чего он хочет, он же в чудовище превратится, — возразил Томас.

Я покачал головой.

— Может, и ничего. Мне его не побить. И Собирателя Трупов тоже. Дать ему больше шансов в игре — и как знать, может, им тогда будет не до меня.

Томас медленно выдохнул.

— Это чертовски рискованно.

— Ах, да, рискованно, — хмыкнул я. — Ты же не любишь рисковать, нет?

— Терпеть не могу хитрозадых, Гарри.

— Баттерс положился на меня, — буркнул я. — В настоящий момент я его последняя надежда. Или у тебя есть предложения лучше этого?

Томас поморщился и мотнул головой.

— Отлично, — окликнул нас из окна Гривейн. — Как мы будем действовать?

— Отзовите своих зомби, — сказал я. Говоря это, я взял ручку и листок бумаги, достал из кармана сложенный листок и переписал цифры. — Вы отойдете в сторону вместе с ними. Трупные Пятна с Баттерсом ждут у машины. Мы все садимся в нее и отъезжаем. Как только проеду несколько кварталов, я высаживаю Трупные Пятна с цифрами, невредимого.