Досье Дрездена. Книги 1 - 15
Шрифт:
Глаза у Томаса расширились: до него дошло.
— Это маяк для слежки.
Я смерил серебряный листок угрюмым взглядом.
— Титания, — произнес я ворчливо, но все-таки не без восхищения. — Вот ведь хитрая сучка!
— Черт, — признался Томас. — Мне теперь даже неловко, что я на этого жука пистолет наставлял.
— Мне бы, возможно, тоже, — согласился я, — если бы не тот факт, что Хват начинает вести себя так же по-жучьи и по-лисьему, как остальные сидхе.
— Лучше избавься от этой штуки, — буркнул Томас. — Пока их не набежало еще.
Он нажал на клавишу, опускавшую окошко
Я поднял листок, чтобы выкинуть его в окно, но что-то остановило меня.
— Нет, — пробормотал я.
Томас удивленно покосился на меня.
— Нет?
— Нет, — уже уверенно повторил я, сжав пальцы вокруг предательского серебряного листика. — У меня есть идея получше.
Глава ДЕСЯТАЯ
Когда я закончил, наконец, работу над заклятием, которое, как я надеялся, заставит бебек изрядно попотеть, и устало выбрался из лаборатории, Томас сидел у камина. Мыш, мой пес-переросток, лежал у его ног, и на его серебристой шерсти играли багровые отблески огня. Мыш с интересом наблюдал за манипуляциями Томаса.
Мой брат сидел на полу, скрестив ноги по-турецки, и раскладывал на чистом куске ткани детали моего разобранного пистолета. Рядом на полу лежали щетка, бумага для чистки и стояла бутылочка ружейного масла.
Мистер, еще один из живущих у меня переростков, только кот, дождался мгновения, когда я подниму крышку люка в полу гостиной, и, проскользнув мимо меня, нырнул в подвал.
— Задай им жару, тигрище, — бросил я ему вслед. — Пусть побегают, не жалея копыт.
Оставив люк открытым, я доплелся до дивана и рухнул на него. Мыш мягко стукнул хвостом по полу.
— Ты в порядке? — поднял взгляд Томас.
— Устал, — признался я. — Сложное заклятие.
— Ну-ну, — хмыкнул он, глядя на свет сквозь ствол пистолета. — Что ты на этот раз пожег?
— Сожгу твою берлогу, если не перестанешь задавать дурацкие вопросы, — отозвался я. — Дай мне минуту перевести дух, и поедем.
Томас бросил на меня внимательный, оценивающий взгляд.
— Мне все равно нужно еще минуты две, если не пять. Когда ты последний раз чистил эту штуковину?
— Э… Кто у нас сейчас президент?
Томас неодобрительно поцыкал зубом и вернулся к чистке.
— Дай мне знать, когда созреешь выходить.
— Мне и минуты хватит, — сказал я. — Только дух перевести.
Когда я проснулся, из окон моей полуподвального лился неяркий утренний свет, а шея болела так, будто все кости в ней сварены неопытным сварщиком. Все синяки и ссадины, что я последовательно получил на протяжении минувшей ночи, вступили в сговор с целью насильственного захвата контроля над моей нервной системой. Я застонал и с трудом повернул голову, оглядываясь по сторонам.
Томас сидел, прислонившись спиной к стене у камина, расслабленный и невозмутимый как мой домашний тигр. Его и мой пистолеты,
а также кривой нож-кукри, который он в последнее время предпочитал остальным клинкам, лежали в непосредственной близости от его руки.Что-то упало на пол со стола или полки в лаборатории. До меня донесся стук лап Мистера по металлической поверхности лабораторного стола.
— Чего ты ухмыляешься? — поинтересовался брат.
— Мистер, — коротко ответил я.
— Он все утро предметы роняет, — сообщил Томас. — Я хотел запереть его, пока он ничего не разбил, но череп сказал, чтобы я оставил его в покое.
— Угу, — кивнул я, с усилием поднялся на ноги и побрел к маленькому алькову, который служит мне подобие кухни. Найдя в шкафу флакон аспирина, я кинул в рот несколько таблеток и запил их стаканом воды. — Это ради твоей же безопасности. Мистер, типа, расстраивается, когда кто-то мешает ему наслаждаться кошачьей мятой.
Шаркая ногами, я вернулся к люку и заглянул вниз. Как я и ожидал, маленький полотняный мешочек с кошачьей мятой, в который я сунул серебряный дубовый листок, все еще висел на длинной резиновой ленте под потолком — прямо над Маленьким Чикаго. У меня на глазах Мистер запрыгнул на лабораторный стол, взвился с него в воздух и вцепился в мешочек снизу. Приземлился вместе с мешочком он где-то в районе Линкольн-парка. Кот в блаженном экстазе потерся мордой о мешочек, потом отпустил его и успел только шлепнуть по нему лапой, когда резинка утащила мешочек обратно, приложив по дороге несколько раз о миниатюрные небоскребы модели.
Тут до него, похоже, дошло, что за ним наблюдают. Он задрал ко мне морду, самодовольно мяукнул, дернул обрубком хвоста и спрыгнул со стола на пол.
— Боб? — окликнул я. — Что, заклятие еще действует?
— Так точно, кэп! — откликнулся Боб. — Гррррр!
— Это еще что за штуки? — поинтересовался Томас у меня над ухом.
Я подпрыгнул от неожиданности, едва не свалившись в люк.
— Ты когда-нибудь отучишься делать так?
Он кивнул с совершенно серьезным выражением лица, но я-то видел, как дергаются уголки его губ в отчаянной попытке сдержать улыбку.
— Точно. Извини, забыл.
Я зарычал и обозвал его непечатным, но от этого не менее точным эпитетом.
— Он совсем достал меня своими просьбами сводить его на это кино про пиратов. В общем, я захватил его с собой, когда последний раз ездил в эту драйв-ин киношку в Авроре, и он ушибся этой темой. Это уже проходит, но если он еще раз пор назовет меня «кэпом», я взорвусь.
— Это все, конечно, интересно, — кивнул Томас. — Но я спрашивал не об этом.
— Ах, да, — кивнул я и махнул рукой в сторону мешочка с кошачьей мятой. — заколка-листок там.
— А это не приведет громил Летних прямо сюда?
Я очень вредно хихикнул.
— Нет. Здесь они ее не увидят. Обереги помешают.
— Тогда зачем резинка?
— Я подключил заклятие-маяк Летних к полю Маленького Чикаго. Каждый раз, когда листок оказывается на расстоянии фута от модели, мое заклятие пересылает сигнал маяка в соответствующий район города.
Томас задумчиво сдвинул брови, потом расплылся в ухмылке. Мистер как раз поймал мешочек и сдернул его на стол возле музея Филда.