Досье Дрездена. Книги 1 - 15

— Здесь мин не было, — возразил Кинкейд. — Я ждал мин, — он тряхнул головой и пару раз моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. — Дрезден, времени мало. Девочка. Они ушли с ней. Она жива.

Я поморщился и отвернулся.

Его окровавленная рука метнулась и схватила меня за ворот ветровки.

— Смотрите на меня.

Я посмотрел.

Я ожидал увидеть ярость, ненависть, укор. На деле же его взгляд был полон только… страха, отчаяния и страха.

— Найдите их. Верните ее. Спасите ее.

— Кинкейд, — мягко произнес я.

— Поклянитесь, — произнес он. Взгляд его на мгновение затуманился, потом снова обжег льдом. — Поклянитесь, или я займусь вами. Поклянитесь мне, Дрезден.

— Я слишком устал, черт подери, чтобы вас бояться, — буркнул я.

Кинкейд закрыл глаза.

— У нее больше никого нет. Ни души.

Мёрфи опустилась на колени с противоположной от меня стороны. Мгновение она смотрела на меня, потом повернулась к Кинкейду.

— Джеред, отдохни. Он обязательно ей поможет.

Я обменялся с Мёрфи бледными, усталыми улыбками. Она меня знает.

— Но… — начал Кинкейд.

Она наклонилась и поцеловала его в окровавленный лоб.

— Тс-сс. Я обещаю.

Кинкейд покорился. Или потерял сознание. Одно из двух.

— Дрезден, отойдите-ка, — негромким, но не терпящим возражения голосом произнесла Гард.

— Только не говорите мне, что вы еще и врач, — не выдержал я.

— Я повидала больше боевых ранений, чем любой из смертных коновалов, — заявила Гард. — Отвалите.

— Гарри, — звенящим от напряжения голосом произнесла Мёрфи. — Пожалуйста.

Я с усилием поднялся на ноги и похромал к Майклу и Сане — они стояли и наблюдали за дельфинами и китами в большом бассейне. Уровень воды в нем упал на семь или восемь футов, и обитатели его старательно держались подальше от вновь затопленных территорий. Если присутствие плававшего в воде трупа ощущалось в ней так же, как в воздухе, я не могу винить их за такое поведение.

— Вид у него неважный, — сообщил я им.

Майкл покачал головой; взгляд его оставался отрешенный.

— Его час еще не пробил.

Я покосился на него, заломив бровь. Что характерно, Саня посмотрел на него почти с таким же сомнением во взгляде.

Майкл посмотрел на меня и снова вернулся к созерцанию воды.

— Я спрашивал.

— Ну-ну, — хмыкнул я.

Саня с легкой улыбкой покачал головой.

Я покосился на него.

— Вы все еще агностик, да?

— Есть вещи, которые я предпочитаю принимать на веру, — пожал плечами Саня.

— Люччо убрала двоих, — сообщил я Майклу. — Так каков счет? — мне не потребовалось уточнять, что я имею в виду.

Ухмылка Сани сделалась шире.

— Это хорошая новость.

Я повернулся к Сане.

— Эти говнюки только что похитили ребенка, которого рассчитывают пытками превратить в падшего ангела, — тихо произнес я. — Какие уж тут хорошие новости.

Улыбка исчезла с лица русского.

— Хорошее там, где его находишь, — ответил он.

— Одиннадцать, — тихо сообщил Майкл.

Я даже зажмурился.

— Чего?

— Одиннадцать, — повторил он. — Одиннадцать их пало здесь сегодня. Судя по характеру ранений, Кинкейд убил пятерых. Капитан Люччо убила еще двоих. Мы с Саней перехватили пару их на выходе. Один из них нес сумку с монетами тех, кто уже погиб.

— Мы обнаружили монету Урумвиила. — добавил Саня, — но тела не нашли.

— Этот на моей совести, — признался я. — Он теперь превратился в кучку золы и пепла. Таким образом, выходит десять.

— Еще один утонул, когда лопнуло стекло аквариума, — сказал Майкл. — они все плавают там, Гарри. Одиннадцать, — он покачал головой. — Одиннадцать. Вы понимаете, что это значит?

— Что если мы шандарахнем еще одного, нам причитается бесплатный набор столовых ножей?

Он повернулся ко мне; глаза его возбужденно горели.

— Тесса бежала в сопровождении всего четверых из своей свиты, и Никодимуса так и не нашли. Тринадцать монет уже находились в нашем распоряжении, а сегодня к ним добавилось еще одиннадцать, если исходить из того, что мы нашли их все.

— Только шесть монет осталось, чтобы причинять зло, — сказал Саня. — Только шесть. Эти шесть последние. И они все здесь, в Чикаго. Все вместе.

— Падшие в монетах вели войну за умы и жизни человечества на протяжении двух тысяч лет, Гарри, — сказал Майкл. — А мы бились с ними. Война может окончиться. Все может окончиться, — он снова повернулся к бассейну и немного ошалело покачал головой. — Я смогу ходить на школьные матчи Алисии. Учить маленького Гарри ездить на велосипеде. Я могу строить дома, Гарри.

Страсть в его голосе звучала так явственно, что я почти физически ощущал ее давление на своем лице.

— Давайте-ка пересчитаем монеты и уйдем отсюда, пока мигалки не понаехали, — предложил я. — Майкл, развяжите узел.

Он нахмурился, но послушался, открыв взгляду почерневшие серебряные кружочки. Одетой в перчатку левой рукой я достал из кармана две найденные мною монеты и добавил их в общую кучку.

— Спасибо, — сказал я. — Пошли.

Я повернулся и зашагал к выходу. Майкл снова старательно завязывал узелок с монетами, а глаза его смотрели куда-то вдаль — предположительно в мечту о том, как он сбросит эти монеты в бездонную черную яму и заживет нормальной, простой, занудной жизнью с женой и детьми.

Я решил дать ему потешить себя этой мечтой, пока возможно.

Потому что, черт подери, собирался отнять у него эту мечту.

Вне зависимости от того, согласится он с этим или нет.

Глава ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Всю дорогу до дома Майкла я проспал в кабине его пикапа, прислонившись виском к окошку. Саня сидел посередине. Сквозь дрему я понимал, что они говорят о чем-то вполголоса, но голоса их сливались в низкий гул, особенно Санин, и я не пытался вникнуть в суть их разговора, пока машина, хрустнув шинами по снегу, не остановилась.